Марк Черазини - Чужой против Хищника
На сей раз ремарка Верхейдена вызвала аплодисменты, одобрительный свист и издевательский смех у его людей и части подсобников.
— А при чем тут пробирки? — поинтересовался Миллер.
Лекси скрестила руки на груди.
— Так здесь ученых зовут. Помните того персонажа из «Маппет-шоу»?
Лицо Миллера прояснилось.
— А, Пробирка… он мне вроде как нравился.
— Инструктаж начнется через пять минут, — объявил Макс Стаффорд. — Пожалуйста, рассаживайтесь.
Себастьян де Роса нашел себе место в переднем ряду рядом с импровизированным подиумом. Когда он уселся и закинул ногу за ногу, Томас торопливо прошелся по трюму и устроился рядом с ним.
— Чек Вейланда принят, — сообщил он. — Отлично, — сказал Себастьян. — Теперь мы слушаем все, что у него есть нам сказать. Киваем, улыбаемся, а потом вежливо отклоняем предложение, берем деньги и летим назад в Мексику.
Через пять минут все в гигантском трюме сидели на складных стульях, сгруппировавшись по профессиональному признаку. Дуболомы — Верхейден, Свен, Михаил, Борис и Адель Руссо — сидели одной группировкой; Куинн, Коннорс и другие подсобники — другой. Третья группа представлялась более пестрой. Ее составляли ученые и исследователи самых разных отраслей знания, которых Чарльз Вейланд собрал со всех концов света.
Стаффорд отметил, что Лекси расположилась среди последних.
Опытный руководитель, Максвелл Стаффорд чувствовал, как напряжение перемещается по трюму корабля, точно заряженные частички перед ударом молнии. Такое возрастание эмоций отчасти объяснялось неуверенностью членов команды в том, зачем их сюда притащили и чего здесь от них ожидают. Впрочем, как только этим людям сообщат причины этого вояжа, неуверенность сменится другими эмоциями — научным любопытством и радостью открытия наряду, пожалуй, с более фундаментальными инстинктами вроде зависти и амбиций.
Выковать из столь разношерстной группы функциональную и эффективную команду будет нелегкой задачей, решил Стаффорд, ступая на импровизированный помост. Впрочем, его работа другой обычно и не бывала.
— Прошу внимания! — объявил Стаффорд в микрофон. Его усиленный голос гулко завибрировал в пещерообразном трюме.
— Большинство из вас уже меня знает, а я знаю вас всех — по репутации, если не лично. Меня зовут Максвелл Стаффорд, и мистер Вейланд уполномочил меня собрать эту группу…
Внезапно бледная ладонь опустилась ему на плечо. Максвелл обернулся.
— Мистер Вейланд?! — удивленно сказал он.
— Спасибо, Макс. Дальше я сам расскажу, — отозвался Чарльз Вейланд.
Стаффорд отступил назад, и промышленный миллиардер, а также глава этой загадочной экспедиции занял самый центр подиума.
Хотя этому мужчине было уже прилично за сорок, ни намека на седину не проглядывало в густой копне его черных волос. С широким лбом, большим ртом, пронзительными, голубыми, как лед, глазами и жилистой фигурой Чарльз Вейланд скорее выглядел как энтузиаст-физкультурник, чем как промышленник. Эту иллюзию он активно поддерживал, появляясь на публике с клюшкой для гольфа на плече. Терпеливо дождавшись, пока удивленные перешептывания узнавания улягутся, Вейланд разок махнул своим девятым номером со стальной головкой, после чего обеими руками на него оперся.
— Надеюсь, вы все получили возможность подкрепиться и даже, быть может немного поспать, — начал он. — Я знаю, некоторые из вас только что прибыли, и все вы проделали длинную дорогу сюда, причем в очень короткие сроки. Позвольте мне вас, однако, заверить, что ваше путешествие было не напрасным.
Свет в трюме померк, и цифровой проектор высветил большой квадрат шелушащейся металлической переборки за помостом. Силуэт Вейланда попал в этот квадрат.
— Семь дней тому назад один из моих спутников над Атлантикой искал там залежи минералов, когда внезапное тепловое излучение из-под земли очертило вот это…
Квадрат белого света сменился смутным, красновато-желтых тонов спутниковым изображением. Очерченный кроваво-красным на фоне бледно-желтого и тускло-оранжевого, там был ясно различим узор из взаимосвязанных квадратных форм.
— Это тепловое изображение, — продолжил Вейланд, жестикулируя своей клюшкой. — Красные линии указывают на твердые стены. Оранжевые — на камень. Эксперты сказали мне, что это пирамида. Они только не смогли найти согласия насчет того, кто и когда ее построил…
Себастьян де Роса впервые со времени прибытия на корабль ощутил пробуждение интереса.
— А что вызвало тепловое излучение? — спросил Томас.
— Этого мы не знаем. Но один эксперт говорит, что эта структура напоминает ему ацтекскую…
Картинка за спиной у Вейланда развернулась под другим углом.
— Другой говорит, что она скорее камбоджийская…
Еще одно спутниковое изображение появилось на стене над плечом Вейланда.
— Но все разделяют мнение, что гладкая сторона определенно египетская…
Томас, признанный египтолог, кивнул, ничего не имея против.
— Но зачем кому-то понадобилось строить там пирамиду? — спросил Миллер.
— Древние карты показывают Антарктиду свободной ото льда, — сказал Томас, повторяя тезисы теории своего учителя Себастьяна. — Вполне вероятно, что этот континент некогда был обитаем.
Себастьян де Роса встал и подошел поближе к изображению на стене. Пронзительные голубые глаза Вейланда буквально его сверлили.
— Мистер де Роса?
— Думаю, ваши эксперты правы.
— Который из них?
Себастьян улыбнулся.
— Все они. И египтяне, и камбоджийцы, и ацтеки строили пирамиды. Три отдельные культуры, которые проживали в тысячах миль друг от друга…
— Не имея между собой никакого сообщения, — вставил Томас.
— И, тем не менее, то, что они строили, было почти идентично. — Себастьян подступил вплотную к стене и уставился на проекцию. — Это, совершенно очевидно, храмовый комплекс. Вероятно, ряд пирамид, соединенных церемониальной дорогой.
Слова Себастьяна де Роса вызвали возбужденный ропот в «пробирочной» стороне помещения. Выдержав эффектную паузу, Вейланд махнул своей клюшкой, затем пристроил ее на плече.
Не обращая внимания на растущий гомон, Себастьян по-прежнему сосредоточивался на спроецированном изображении.
— Почти идентично… — повторил он.
— А что вы, собственно, имеете в виду? — поинтересовалась Лекси.
— Эта пирамида может быть первой из всех, когда-либо построенных, — ответил Себастьян.
Миллер почесал в затылке.
— Но кто ее построил?
Тогда Себастьян де Роса с едва сдерживаемым волнением ему ответил:
— Первичная культура, от которой произошли все остальные.
— Если эта пирамида может быть первой, она также может быть последней, — заметил Вейланд. — Как амальгама всех тех, что были построены до нее. Нет никакого доказательства существования той связи между культурами, о которой вы упоминали.
Себастьян ткнул пальцем в изображение.
— Вот это фото как раз и есть доказательство.
Вейланд улыбнулся доктору де Роса — несколько снисходительно, как показалось Лекси.
— Я не могу сказать вам, кто ее построил, — поднял голос Миллер. — Но если я возьму пробу, узнаю, сколько ей лет.
— С какой точностью, профессор? — спросил Максвелл Стаффорд.
— Вообще-то я доктор, — ответил Миллер. — И я назову вам точный год… я достаточно компетентен.
— Хорошо, доктор Миллер, — сказал Вейланд. — Предлагаю вам подобраться вплотную к этой штуковине.
Лекси, явно озадаченная, воззрилась на изображение.
— А где конкретно во льдах она находится?
— На острове Буве, — ответил Вейланд, вызывая у Лекси рвотный позыв. — Но она не на льду. Она в шестистах с лишним метрах под ним.
Тепловой образ пирамиды исчез со стены, и его заменило спутниковое изображение чего-то наподобие города-призрака где-нибудь в Монтане в зимнюю пору.
— Пирамида находится прямо под этой заброшенной китобойной стоянкой, которая станет нашим базовым лагерем.
Тут сразу со всех сторон зазвучала разноголосица.
Вейланд указал своей клюшкой на высокого подсобника в ковбойской шляпе.
— Мистер Куинн.
Мужчина встал. Приглядевшись к нему, Лекси нахмурилась.
— Мистер Стаффорд, мистер Вейланд, — начал Куинн. — Перед вами находится лучшая буровая бригада в мире. Мы за семь суток пробуримся на эту глубину.
— Плюс три недели на то, чтобы всех здесь подготовить, — добавила Лекси.
Стоя на подиуме, Вейланд покачал головой.
— Такого времени у нас нет. Спутники над Антарктикой имеются не только у меня. Другие скоро сюда прибудут, если уже не прибыли.
— Возможно, я неясно выразилась, — сказала Лекси. — Никто в этом трюме к подобному путешествию не готов.
