Николай Шмелёв - Фобос (СИ)
— Туточки! — звонко отозвалась девушка неопределённого возраста, которую научили выражаться на русский манер, возможно, на свою голову.
— Таран!
— На месте! — пробасил верзила, ковыряясь в носу.
— Огурец!
— На точке! — выкрикнул бывалый снайпер, мечтавший о бане у родственника, истопленную на марсианском гостинце.
— Базука!
— Я! — проревел богатырь, в руках которого реактивный гранатомёт казался зубочисткой, а боезапас в заплечном ранце — кульком с семечками.
— Бубен!
— В строю! — рявкнул, не менее, солидный воин.
— Мотылёк!
— В седле! — отозвался, вечно чумазый, механик.
— Трико!
— Тута! — на итальянский манер, проголосил Панталоне, теребя на голове весёлые кудряшки.
— Ху!
— Йя! — коротко и смачно, выпалил Хугава Таканаки — доморощенный камикадзе.
В условиях марсианской гравитации, которая в два с половиной раза слабее земной, он способен был творить чудеса, а в условиях Фобоса, рисковал не остановиться никогда, если не включатся гравитационные башмаки.
— Мышь!
— Я!
— И, наконец — Муха!
— Здесь! — ответила Светлана Мухина, отвечающая за связь межу членами команды, и вообще — за любую связь.
«В техническом смысле!» — не забывал напоминать про это командир команде, возможно, только сея семена сомнений и подозрений. В коллективе её, иногда называли Никитична, если нужно было, что-то попросить.
Закончив перекличку, Шелтон дополнительно дал команде десять
минут на окончательные сборы и проверку вооружения.
— Настройте гравитационные башмаки, а не то подпрыгнете и улетите, — напомнил он подопечным, критически оглядывая каждого, с ног до головы.
Муха зафиксировала трёхсторонний пеленг, на Марс, Фобос, и Деймос, и теперь, не спеша, занималась отладкой остального оборудования, занося эти данные в память. Они, впоследствии, способствовали уточнить местонахождение команды, с точностью до метра, и даже меньше, но такие показания были излишни. Кроме того, в базе навигатора отслеживалось перемещение каждого члена экипажа, включая дроны, и при желании, имелась возможность запеленговать посторонний объект, попавший в поле зрения оператора. Пометив его изотопом, всегда будешь в курсе его передвижения. Чайник нервно переминался с ноги на ногу, ожидая окончания сборов и поглядывая в сторону посадочного шлюза. Наконец: и терпение лопнуло, и время истекло. Он махнул рукой, со словами:
— Крыло альфа — в левый шлюз. Крыло бета — в правый. Крыло дельта — в центральный проход.
Он на секунду замешкался и задал один вопрос, ответ на который искал в загадочной русской душе долгие годы, но так и не смог найти:
— Почему члены команды, известной вам национальности, дали такие названия подразделениям? Вот на западе превалируют, к примеру, какие-нибудь «Чёрные буйволы» или «Бесстрашные псы», а у вас? Крыло А — «Свирепые одуванчики». Крыло Б — «Хищные васильки» и, наконец, отделение Дельта — «Бешеные хризантемы».
— Русская традиция — давать вооружению ласковые имена цветов, — ответил, за всех, Крот. — У нас такое практикуется сплошь и рядом. Сила в слабости, а не в бычьей тупизне. В конце концов, из буйволов отличные ростбифы получаются…
Шелтон обречённо махнул рукой, и команда пошла на посадку. Челнок, выйдя из шлюза, плавно отвалил от борта корабля, унося в своём чреве разведгруппу и три боевых дрона, в качестве тарана. За иллюминаторами разворачивалась марсианская панорама, маня к себе и отталкивая — одновременно. Тревога закралась в душу каждому члену экипажа: если бы не исчезли предыдущие группы, то может быть, не все бы выглядело так волнительно, но, в свете предшествующих событий, эти обстоятельства заставляли солдат думать иначе. Знаменитая впадина на Фобосе, именуемая кратером Стикни, росла на глазах, а маршрут челнока лежал, прямо в её эпицентр. Постепенно глыба навалилась на сознание всей массой, загораживая своими стенами космический пейзаж и заменяя его мраком. С борта корабля спутник выглядел скромнее, и тот факт, что
это вполне массивный осколок, предстояло убедиться воочию. Среди всеобщего гробового молчания, раздался голос пилота челнока, который не скрывал своей нервозности и полной растерянности:
— Странно, но в моей навигационной карте нет данных о шлюзовом порте Фобоса!
— Ты что, Нафталин, химикатов объелся? — опешил Чайник. — Он должен быть!
— Нет, и всё тут!
— Сканируй полости ультразвуком! — не отставал командир. — Или он у тебя тоже не работает?
— Работает, — кисло прогнусавил пилот. — Полости есть, прохода — нет! Шлюза тоже…
Возникла непредвиденная пауза, во время которой, все растерянно поглядывали друг на друга, не зная, что и думать о сложившейся ситуации.
— Потыкайся в стенки, — предложил Нафталину Таран, видимо, ничего умнее этой шутки не придумав.
Водила, только раздражённо отмахнулся от него и резко развернул челнок «Моль» по крутой параболе — в обратную сторону.
— Ты куда, Лопата?! — крикнул Шелтон, назвав пилота по фамилии, которую экипаж редко слышал, за последнее время. — Нам во что бы то ни стало, нужно попасть внутрь!
— Ну, а что, — резко возразил Нафталин, — будем стенку таранить?! Дождёмся в секторе результатов вашего совещания.
— Муха, дай Виноградова по секретной связи, — спокойно приказал Ник, нервно потряхивая головой, как паралитик на приёме у врача.
В эфире долго шёл спор, кому предстоит париться, в результате применения лазерной пушки: корвету или фрегату. После проведения необходимых расчётов, от лучевого оружия пришлось отказаться, по ряду объективных причин, а обязанности разделились между двумя кораблями: «Харон» из пушки Гаусса делает перфорацию по краям замурованного входа, как на туалетной бумаге, а «Уран» разносит вход в щепки проникающей в грунт ракетой, которых у корвета не было. Челнок уже спешно удалялся в безопасный район, а Виноградов выводил корабль на боевую позицию, ради которой пришлось провести расстыковку с фрегатом.
После первого же выстрела «гаусской», на «Хароне» мигнули лампочки в жилых помещениях, после второго работали вполнакала, а после третьего погасли совсем, постепенно возвращаясь к полной мощности сияния.
— Вах! — раздался по отсекам корвета недовольный голос Горидзе. — Опат Блумбер кыпятильныком балуэтся?!
— Да нет! — отозвался по внутрикорабельной связи Плюшкин, подав
голос из глубин вещевого склада. — Это, наверное, лазерная пушка.
— Это, таки, лазерная бритва! — возразил Изя Львович, выглянув в распахнутую дверь. — Ей, Горидзе, сейчас ноги бреет. Эпиляция, однако.
— Я сэйчас до твоих кудряшек добэрус!
В этот момент корабль тряхнуло так, что Блюмбер, против своей воли закрыл дверь, прогрохотав каждой костью по скудной мебели. Вернувшись назад, кряхтя и охая, он снова высунул голову, с подозрением разглядывая пространство коридора. Из каюты Горидзе донёсся разочарованный голос, с большой примесью недовольства:
— Ах — вах! Блумбер, у тэбэ чо — банкэ с кыпатком взорвалас?
— Это у тебя бритва споткнулась о… Замечтался, понимаешь!
Виноградов еле удержался на ногах и тут же связался с главным инженером, с тревогой интересуясь внезапным толчком:
— Пьер, что случилось?!
— В связи с полным прекращением подачи электроэнергии, произошёл аварийный сброс антивещества из конвективной зоны реактора главного двигателя, которое не успело вступить в реакцию с антиподом. Количество в этой стадии мизерное и теперь всё в порядке.
«Уран» лениво и как бы нехотя, произвёл пуск ракеты, устремившейся к Фобосу. Пламя из дюз, вначале яркое, постепенно сужалось в маленькую точку, пока совсем не исчезло из поля зрения. Только внимательно приглядевшись, можно было увидеть, как жёлтая крапинка просматривалась на фоне чёрной глыбы. Внезапно яркая вспышка зажглась на поверхности спутника и тут же погасла, после чего в эфире послышался бодрый голос оружейника фрегата:
— Всё ребята — проход распечатан! Берегитесь новообразованного астероидного облака!
— А что, плазменную начинку пожалели, что бы затычка совсем испарилось — без остатка? — с иронией, спросил Чайник,
— Лес рубят — щепки летят! — весело поддержал разговор Горин. — Как же без осколков? А плазма денег стоит…
— Ладно — это шутка была! — успокоил десантников оружейник.
В это время, мимо челнока проплыла оторванная заглушка, которую, вопреки ожиданиям, не испарило в плазме, и не разорвало в клочья — она отделилась, строго по перфорации.
— Мужики, — растерянно промычал командир десанта. — Как бумага в туалете, дверка оторвалась. Она, кажется, изготовлена их суперматериала, в корне отличающаяся от коренной породы Фобоса. Высылайте челнок и ловите её для исследования, а не то, если мы её провороним, нам эту оплошность Гонсалес не простит. И не только он.
