Борис Долинго - Творцы Столпотворения
– Да уж, – тихо произнес Остапенко, – не просто накрыли…
Он вспомнил лето того самого года Катастрофы. В самом Воронеже, который оказался далеко от Границы «купола неба», разрушений практически не было – это потом выяснилось, что рядом с Границей любые строения, складывались как карточные домики. Вначале в городе показалось, что ничего серьезного и не произошло – лишь исчезла связь с внешним миром. А когда стало понятно, что никакой «центральной власти» больше нет, началась неразбериха – настоящее Вавилонское столпотворение. Толпы мародеров кинулись грабить магазины, банки, дома. А потом пришли голод, эпидемии и стычки с возникающими как грибы после дождя бандами.
В первые часы и дни многие думали, что началась ядерная война. Но это было не так. Ни вспышек взрывов, ни атомных «грибов», ни радиоактивности – ничего такого никто не наблюдал и в помине, а навалившиеся поначалу проблемы не давали нормально поразмыслить над причинами случившегося. Лишь спустя некоторое время люди поняли, что положение не просто неординарное, а сверх неординарное.
Капитан вспомнил, как через несколько дней встретил обезумевшего человека, утверждающего, что далеко в стороне от города небо встало твердой стеной. И это невероятное утверждение оказалось истинным, когда с городского аэропорта попытался взлететь вертолет, а потом и несколько самолетов – и все они разбились, натолкнувшись на преграду на высоте с полкилометра. Лично в наличии стены из «твердого неба» Валентин убедился лишь три месяца спустя, уже будучи в отряде по наведению порядка, когда добрался до Границы.
Да, небо стало твердым. В восьмидесяти километрах от Воронежа они натолкнулись на некую преграду, и дальше она людей не пустила. Увидеть ее было невозможно, но впереди, шагах в сорока-пятидесяти, виднелось… вертикальное небо. Обычное безобидное небо, только казалось, что горизонт неожиданно резко приближается, а небосвод над головой вдруг загибается книзу и уходит в землю. Граница соприкосновения этого неба была очень резкая и настолько неестественная, что от такого зрелища у неподготовленного зрителя обычно кружилась голова. Край плоской Земли…
По вертикальному небосклону плыли облака, ныряя куда-то в землю, оттуда же они и появлялись, когда ветер дул в другую сторону. По этому небу двигалось солнце, и его лучи были такими же яркими и горячими, как и у обычного. Впрочем, настоящее это солнце или нет, никто не знал – выглядело оно точно так же, как и прежде.
А ночью на Тверди неба горели, мерцая, знакомые звезды, и также степенно плыла по своему извечному маршруту знакомая старушка-Луна, правда, приближаясь к Границе, она, как и облака, круто сворачивала вниз и исчезала.
Самое ужасное было то, что Граница оказалась абсолютно замкнутой: большой внешний мир перестал существовать! Кусок Воронежской области площадью около двадцати шести тысяч квадратных километров накрыли гигантским колпаком квадратной формы, и выбраться за его пределы не мог никто – ни по земле, ни по воздуху, ни даже устроив подкоп.
Валентин до сих пор чувствовал то неподдающееся описанию удивление, отчаяние и почти животный ужас, охвативший уцелевших, когда выяснилось, что они отрезаны от остального мира.
Что только не делали с Границей! И стреляли в нее, и взрывали – все без толку. Пули сгорали, снаряды взрывались, самолеты разбивались, аэростаты упирались в невидимую преграду. Но самое удивительное свойство Границы, пожалуй, заключалось в том, что при этом она свободно пропускала ветер, дождевые капли и снег, падавшие из недосягаемых облаков!
Кто-то словно сделал так, чтобы отсечь некий участок Земли от остальной части планеты, нарушив привычный образ жизни, но… все-таки при этом не давая осколку человечества загнуться вообще. Смысл – для чего? Геноцид в извращенной форме? Инопланетное вторжение, захват Земли? Маловероятно: что же это за захват такой? Или же они ждут окончательного ослабления человечества и вот-вот должны нагрянуть собственными персонами? Неужели те Черные в «жуке» – предварительная разведка боем? Несколько странный способ колонизации, надо отметить, имея на вооружении плазменные автоматы, да и просто возможность ставить подобные Границы!
Или это все же некий эксперимент? Возможно – но какой ценой для местного населения! Получается, что человечество, венец эволюции Земли, для кого-то даже не морские свинки или обезьяны, а нечто вроде мушек-дрозофил! Унизительно для людей, аморально для экспериментаторов. Впрочем, кто знает, какая может быть мораль у неизвестных инопланетян?
И если это эксперимент, то в чем его суть? Как долго он может продолжаться? Что будет дальше, после того, как они получат интересующие результаты? Как поступят с Зоной неизвестные твари в белых халатах после присуждения докторской степени какому-нибудь выродку, возможно, с двумя головами и восьмью лапами?
«Встретил бы этих экспериментаторов – все ноги-руки, или что у них там за конечности, повыдергал бы!» – в ярости думал Валентин долгими вечерами, вспоминая былую жизнь и десятки тысяч погибших.
Да, последние три года в его жизни была абсолютно определенная цель, святая цель – посчитаться с таинственными Злобными, как он назвал для себя тех, кто все это устроил.
– Эй, о чем задумался? – Николай тронул капитана за плечо. – Очнись!
– Да так, – пробормотал Остапенко и тяжко вздохнул. – Думу думаю…
Старшина удивленно посмотрел на него, но потом понял, что тот имел в виду.
Валентин мрачно усмехнулся, вперив взгляд в унылый пейзаж, залитый желто-красным солнцем.
– Ну и что у нас с планом действий? – напомнил Николай.
– Ну да… – Валентин потер виски и шумно выдохнул. – Да, надо действовать. Промедление смерти подобно, как говорил, по-моему, Суворов. Попробуем рассуждать дальше. Значит, имеем могущественную расу неких Злобных, устроивших нам Катастрофу. И по истечению четырех лет в районе деревни Крюковка появляется таинственная Арка, ведущая в чужой мир. Из этого мира вываливаются пришельцы, нападают на людей, после чего спешно ретируются обратно. Действуем, как говорится, по уставу: займемся разведкой, добыванием средств к существованию, обустройством позиций и так далее. На войне как на войне: вот тебе мой план. Не то, чтобы очень, но… другого нет!
Шорин не слишком энергично, но кивнул. Планы, пусть и не слишком конкретные – это уже хорошо, ведь бездействие и неопределенность измотают и загубят даже самого сильного и закаленного обстоятельствами человека.
– Хм, это все понятно, допустим… – Шорин призадумался, старательно обтирая шею уже не слишком чистым платком. – Но что, если Арка больше вообще не заработает – может и такое быть, верно? Делать-то что? И как быть с «жуком»? Как…
– Знаешь, а надо захватить этот агрегат! – перебил его Остапенко. – Да и на УАЗике мы долго не проездим. Сколько у нас осталось бензина?
– Километров на двести пятьдесят или около того.
– М-да, двигаясь по такой пересеченной местности да на жаре – и двухсот не будет. А «жук», похоже, машина прыткая – помнишь, что дед про него рассказывал?
– Да как она может так быстро двигаться? Ни колес, ни гусениц, одни лапы по описанию! Скорость у такой машины не может быть высокой!
– Ты не прав. Ясно, что технология черных, – Остапенко зло сплюнул, – ушла намного дальше земной. Значит, и их агрегат, тем более, как я понимаю, военного назначения, совершеннее, чем любая таратайка в нашей Зоне! Но догнать их надо!
– В авантюру лезем, – неодобрительно произнес Николай и возмущенно засопел. – Да они уже смотались отсюда, где их искать-то? И если там не один такой «жук» окажется, а?
– Нам все равно нужно разведать обстановку… – Валентин усмехнулся. – Знаешь, как у нас студенты говорили? «Под лежачий камень моча не течет». И вообще, старшина, приказы не обсуждаются, ясно?
– Ну-ну, – буркнул Шорин и демонстративно отвернулся. – Только смотри, капитан, как бы из-под нас самих моча не потекла, а то и что посерьезнее. И вообще, на душе у меня паскудно…
Остапенко засмеялся над удачным, хотя и мрачноватым переворотом собственной шутки и хотел, было, сказать что-нибудь примирительное, как Николай внезапно повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза:
– Паскудно на душе, понимаешь? И предчувствия нехорошие. Вот ты смотри, какая тут штука – отгадай загадку, Бендер!
– Загадку?.. – несколько растерялся капитан. – Стоит в углу белое, холодное, мраморное и плачет?
– Да-да, это все знают: унитаз. А плачет он потому, что в душу нагадили, потому и на душе паскудно. Нет, ты внимательнее вокруг посмотри, внимательнее. И моя загадка такая: стоит арка, не унитаз, и следы «жука» ведут только от нее. Понимаешь? Только от нее! В таком случае спрашивается: отсюда ли черные попали на Землю и можно ли нам самим отсюда попасть домой? Ну как, отгадаешь?
