Вадим Филоненко - Сто рентген за удачу
Разум отчаянно сопротивлялся, не позволяя нажать на спуск. Кто-то, сидящий глубоко во мне, не хотел сдаваться. Собирался бороться до конца. Еще надеялся спастись. Посылал в пространство немые отчаянные призывы о помощи.
Руки дрожали так сильно, что ствол пистолета ерзал по зубам, издавая неприятный скрежет. Этот звук внезапно привел меня в такое раздражение, что я вытащил ствол изо рта, лишь бы не слышать его. А спустя несколько мгновений уже не помнил о том, что совсем недавно собирался сделать.
— Привал окончен. Надо двигаться дальше, — вслух приказал я себе, тщательно прилаживая драгоценный «Ярыгин» в самодельную петлю, которую смастерил из обрывков комбинезона и привязал к предплечью рядом с ножом.
Внезапно раздались шелестящие шаги, словно кто-то бежал по ковру из сухой опавшей хвои. Я автоматически откатился за ствол лиственницы и выхватил пистолет, всматриваясь в мелькающий среди деревьев силуэт…
Вроде как человек…
Желтое марево искажало зрение, и я никак не мог сфокусировать взгляд…
Неизвестный приближался…
И наконец я увидел его…
— Ты?! Ёшку за поварешку! — завопил я, не помня себя от радости. — Живуч, бродяга!
В разодранном в хлам комбинезоне, без шлема и рюкзака, зато с «Грозой» через плечо, передо мной стоял Потап! Лицо все в ссадинах, нос свернут набок, один глаз заплыл, но руки-ноги целы и внутренних повреждений, опасных для жизни, вроде нет.
— Потап, братишка…
Он посмотрел на меня здоровым глазом, явно не узнавая, и сделал движение, будто собирался развернуться и уйти. Да что это с ним?!
— Потап! Стой! Ты чего, не признал меня? Это же я, Бедуин.
В его лице что-то изменилось.
— Уходить отсюда надо, — безжизненным, скрипучим голосом сказал он. — Вставай. Быстро.
— Не могу, у меня нога…
Потап молча и как-то очень ловко перекинул меня через плечо, будто мешок с картошкой, и резво потрусил вперед.
— Ну, ты и здоровый лось, — буркнул я, повисая вниз головой.
Сколько мы с ним вместе АТРИ топчем, а такой силы я в нем что-то раньше не замечал. Он, конечно, мужик не слабый, но чтобы вот так тащить на себе около восьмидесяти килограммов живого веса!.. Да еще бодрой рысью… Впрочем, сейчас ситуация экстремальная, а в подобных обстоятельствах, говорят, люди способны на такое, о чем в нормальной жизни остается только мечтать.
Глава 2
Из сборника заповедей военных егерей:
«Хочешь смеяться последним — стреляй первым».
Негромкий жалобный вой переходил в поскуливание, хватал за душу. На человеческую психику он действовал подобно плачу ребенка — инстинктивно хотелось бежать на помощь, чтобы защитить, накормить, приласкать маленького беззащитного песика.
На самом деле такие звуки издавал один из самых распространенных хищников АТРИ — панцирный пес-мутант. Его голову, спину и бока покрывала не шерсть, а своеобразная природная броня, которая по прочности лишь немногим уступала кевларовому бронежилету.
Впрочем, для опытного человека с автоматом псы-мутанты не представляли серьезной угрозы — бронебойные пули легко пробивали панцирь. Да и простые пробивали, только стрелять требовалось практически в упор или целиться в незащищенные брюхо и глаза. К тому же псы редко собирались в большие стаи, действовали каждый сам по себе, неорганизованно и неслаженно.
Положение менялось, когда собачью свору возглавлял другой хищник — атрийская рысь, или, как ее привыкли называть здесь, секалан. Этот хитрый полуразумный мутант мог подчинять себе панцирных собак телепатически, к тому же был способен собрать целую армию — более сотни четвероногих бойцов. Такая стая моментально становилась величайшей опасностью АТРИ, с которой боялись связываться даже живоглоты и волколаки. Под управлением секалана собачья стая не только истребляла семейки косачей и стада рогачей, но и совершала набеги на поселения вольных бродяг и становища хуги.
Мы с Потапом сидели, прислонившись спинами к покрытому мхом валуну, и слушали заунывную песню панцирного пса.
Вокруг простиралась привычная — без желтизны и ка-излучения — атрийская тайга. И опасности здесь были привычными, хотя от этого не становились менее смертельными. И одна из них — стая псов, которая кружила неподалеку.
К счастью, свора попалась маленькая по меркам АТРИ — десятка полтора панцирных собак, но ими руководил секалан. Он, видно, был совсем молодым, раз не сумел собрать вокруг себя больше бойцов — его гипнотические способности, вероятно, еще не достигли пика. И в то же время звереныш оказался далеко не глупым — медлил, не торопясь отдавать команду к нападению, будучи не до конца уверен в своих силах.
Боялся секалан правильно. Будь у нас с Потапом достаточно боеприпасов, от его стаи остались бы лишь зловонные трупы. Но чего нет, того нет.
Весь наш боезапас сейчас состоял из неполной обоймы для ПЯ и одного магазина для «Грозы». Итого тридцать восемь патронов на шестнадцать собак. Если мы проявим чудеса меткости и станем поражать одного пса одним выстрелом, наш боезапас уменьшится почти вполовину. Такова арифметика. Но в реальности все произойдет по-другому — мы с Потапом, конечно, меткие стрелки, но панцирного пса практически невозможно завалить с одного выстрела. Значит, к концу боя у нас останутся пустые магазины. Даже если мы отобьемся от стаи, то дальше по диким землям пойдем с одним ножом на двоих.
— Ну что, братишка, есть предложения?
Мой вопрос повис в воздухе — Потап промолчал. Ка-излучение и для него не прошло бесследно — он то и дело впадал в ступор: не отвечал, не реагировал на меня, даже когда я тряс его за плечо. Но, к счастью, оцепенение быстро проходило, и он… нет, не становился самим собой, но начинал хотя бы проявлять признаки жизни — двигаться, говорить.
— Потап, очнись. — Я пихнул его кулаком в бок.
— А?.. Что?.. — Он очумело затряс головой и попытался сфокусировать взгляд на мне. — Что ты сказал?
— Я спрашиваю, делать-то что будем? Эти миленькие зверюшки не оставят нас в покое.
— Перестрелять их к чертям собачьим.
— И остаться с пустыми магазинами?
— Ну, тогда не стрелять, — равнодушно ответил он.
Я почувствовал раздражение. Не зря старшим группы обычно назначали Потапа, а не меня, хотя звания и общая выслуга лет у нас с ним одинаковые. Но Потап, как никто другой, умел правильно оценить обстановку и принять единственно верное решение. А сейчас, похоже, от него толку мало. Мы с ним явно поменялись местами, и теперь, как говорится, командовать парадом буду я. Не хочу, но придется. Деваться некуда.
— Давай попробуем уйти без стрельбы, — принял решение я.
— А свора?
— Пусть висят на хвосте. Нападут, будем отстреливаться.
Потап кивнул и встал в полный рост. Собаки, почуяв движение, оживились и подались назад, не решаясь напасть. Держались на почтительном расстоянии, но не уходили. Ждали ночи? Тогда у них будет явное преимущество — ведь зверюгам темнота не помеха. А вот нам придется туго. Ну, как тут не пожалеть о северных белых ночах. Но в АТРИ их почему-то не бывает…
Потап осмотрел окрестности, решил, что активной опасности поблизости нет, и подставил мне левое плечо, перехватив автомат правой рукой. Я поднялся, попытался наступить на сломанную ногу и тут же скривился от боли:
— Едрить твою кочерыжку!
— Давай понесу тебя, как нес, — предложил Потап.
— Нет. — Со мной через плечо он потеряет боеспособность и маневренность. Я тем более буду не боец, повиснув головой вниз. Да и устанет Потап гораздо быстрее, придется часто делать привалы. А день не резиновый. До ночи нам надо пройти как можно больше, чтобы очутиться в надежном укрытии, в идеале вообще среди людей, которые окажут нам медицинскую помощь, снабдят припасами и патронами. — Нет. Я отлично дойду сам, если буду держаться за твое плечо.
— Как хочешь. Так все-таки куда пойдем? В Ванавару?
Этот вопрос мы с ним уже обсуждали, но так и не пришли к определенному выводу.
С одной стороны, маршрут до Ванавары нам отлично знаком — хожено-перехожено по нему тысячи раз, так что сюрпризов можно не ожидать. С другой стороны, придется протопать добрых шестьдесят километров — это если напрямик, через «Октябренок». Но там все еще бушует ка-излучение. Значит, надо искать обход, который может обернуться лишней полусотней километров пути. Для нас это неприемлемо — с моей сломанной ногой мы будем добираться до Ванавары неделю, не меньше. И это без еды и патронов! С водой дела обстояли получше — у Потапа при себе оказалась почти полная фляга, но на двоих ее не хватит надолго.
Ближе всех сейчас от нас поселение Эгдым. Туда ведет более-менее уцелевшая бетонка, так что путь не слишком сложный. Но там обосновалась весьма лихая группировка вольных бродяг. Ребятки скорее мародеры, чем честные бродяги — предпочитают не искать хабар, а отбирать его у других. Если бы мы заявились к ним впятером — пусть и со стажерами, но в полном боевом снаряжении, с работающими КИПами и маячками, — эгдымские не рискнули бы связываться с нами. Но сейчас совсем другое дело. Два измотанных, практически безоружных военных егеря для эгдымских пацанов — это просто подарок судьбы. Они не станут разбираться, с хабаром мы или без, — сначала пристрелят, а уж потом обыщут трупы. А могут и поверить, что мы пустые, и все равно пристрелить — просто так, чисто из спортивного интереса. Впрочем, с их точки зрения, у нас есть при себе как минимум две ценности — «Ярыгин» и «Гроза».
