Ежи Тумановский - Город страшных снов
Егор уже хотел было окликнуть товарища, как вдруг заметил оживление в собачьей стае возле арки. Звери услышали человеческий голос и теперь смотрели в сторону улицы, откуда в их сторону и двигался Макс. Они его еще не видели, но уже готовы были сорваться с места, ориентируясь на звук.
Крик застрял у Егора в глотке. Схватив дубину, он побежал вниз по лестнице.
Сердце отчаянно колотилось в груди, перед глазами в безумной пляске мелькали бетонные ступени. Несколько коротких минут отделяли жизнь Макса от судьбы растерзанного псами человека с ружьем.
«Помолчи, Макс, не ори больше», — мысленно взмолился Егор, длинными прыжками преодолевая лестничные пролеты.
Но Макс его молитвам не внял. Минуя второй этаж, Егор отчетливо слышал, как приятель с пьяной слезой в голосе завопил на всю улицу:
— Да куда ж вы, гады, подевались-то все?!
Подъездную дверь Егор распахнул плечом. Минуя ступени, прыгнул с высокого бетонного крыльца. Разом охватил взглядом заросшую кустами и травой площадку перед домом, пьяного приятеля, поворачивающего голову на скрип двери, и собачью свору, неторопливой рысью выворачивающую из-за остова трамвая на перекрестке.
— Сюда! — рявкнул Егор, бросаясь к другу.
— О, наконец! — довольно объявил Макс и плюхнулся на землю. — Знал, что ты меня не бросишь…
— Вставай! — заорал Егор, налетая на товарища и дергая его за воротник.
Треснуло, и в руке Егора оказался кусок обветшавшей синей ткани.
— Ты чего? — изумился Макс, но Егор уже схватил его за руку, дернул на себя и потащил к спасительному подъезду.
Собаки не спеша расходились полукругом, отрезая людям путь к отступлению.
— Да погоди ты! — рванулся Макс. Высвободил руку и остановился, пьяно покачиваясь. — Куда тащишь? Давай поговорим…
— Разговорчики! — заорал Егор первое, что пришло в голову. — За мной, бегом!
И снова поволок Макса за руку.
Собаки прибавили ходу. Набегающая широким полукольцом стая привела Егора в ужас. Заметил зверей и Макс: слабо охнув, он перестал сопротивляться и даже подтолкнул взлетающего по крыльцу Егора.
Первая собака в два прыжка оказалась на крыльце в тот момент, когда друзья начали закрывать за собой дверь. Зверь просунул между дверным полотном и косяком лапу и оскаленную морду. В левой руке Егор по-прежнему сжимал дубинку. Не задумываясь, он треснул ей по собачье морде, да с такой силой, что выронил, не удержав, а Макс тут же топнул по лапе ногой. Зверь взвыл и убрался из проема. Тяжелая железная дверь гулко ударилась о косяк. Егор навалился на нее.
Снаружи раздался скрежет собачьих когтей.
— Погоди, — почти трезвым голосом сказал Макс, поднимая с пола дубинку.
Он сорвал со стены свисающий провод и ловко примотал им дубинку к ручке двери. Велел:
— Отпускай. Такой засов сложно сломать.
Просунутая под ручку и закрепленная дубинка действительно не давала двери открываться наружу.
Несколько секунд друзья смотрели друг на друга. Потом крепко обнялись.
— Как же хорошо, что я тебя нашел, — со слезой в голосе бормотал Макс. Видно, не до конца еще отпустило. — А то куда ни плюнь — одни мертвяки да кости. Думал уже, что сам помер.
Егор не стал уточнять, кто кого нашел. В беспросветном тоскливом одиночестве Макс появился как хороший знак от неведомого ангела-хранителя. Пьяный, чуть не ставший обедом, настоящий. Одним фактом своего появления давший больше сил и надежды на спасение, чем любая еда, вода или оружие.
Осознавая, как крупно им обоим только что повезло, Егор едва сам не расчувствовался.
— А теперь рассказывай, что тут творится, — потребовал Макс, отстраняясь и глядя на Егора осоловевшими глазами.
Он здорово похудел и словно бы даже высох, черты лица заострились, стали блекло-серыми, но в остальном это был все тот же неугомонный Макс, способный на идиотские поступки даже в самых неподходящих обстоятельствах.
— Вот бы мне кто сперва рассказал, — проговорил Егор, хмурясь. — Пошли, у меня что-то вроде штаба на десятом этаже.
Егор насколько мог быстро зашагал вверх, рассчитывая, что, поднявшись следом, Макс немного протрезвеет. С одной стороны, объясняться с приятелем, пока тот был под градусом, не хотелось. С другой же — от радости, что теперь он не один в этом кошмаре, хотелось бежать вприпрыжку.
Макс его энтузиазма не разделял. Пока товарищ полз до десятого этажа, Егор успел замочить две порции лапши с тушенкой. Сам к еде не прикасался, ждал.
— Ничего себе марш-бросочек, — простонал Макс, вползая на балкон. — Ох, башка-то как трещит! Зачем так высоко забрался? Нельзя было на первом этаже штаб устроить?
— Ешь, — коротко сказал Егор, двигая к другу пластиковую коробку с размокшей лапшой.
— Ну и параша, — фыркнул тот, брезгливо разглядывая куски жира вперемешку с размокшими лапшинками. — А вилка есть?
— Ага. С вензелями, — ядовито сказал Егор. — Не хочешь жрать — давай обратно.
— Спокойно, — с достоинством ответил Макс и запустил в лапшу пятерню. — Ты мне одно скажи: что случилось с этим долбаным городом? Или, может, что-то случилось с моими мозгами? Иначе какого хрена я вижу этот долбаный похеренный город?
— Не знаю, — ответил Егор. Взял вторую порцию лапши и последовал примеру друга.
Несколько минут они ели в тишине, нарушаемой лишь сопением, чавканьем и прихлебыванием.
— Что за фигня с небом? — спросил наконец Макс, отрываясь от лапши. — Чего оно… красное?
— Рассказывай, что помнишь, — сухо сказал Егор. — Может и разберемся, что к чему.
История Макса оказалась простой…
В ночной клуб он заявился рано. Выдул бутылку виски и всю ночь отчаянно веселился, мотаясь от танцпола к столикам случайных знакомых и обратно. Ближе к утру организм не выдержал очередной дозы спиртного, и Макс отрубился прямо у стойки бара. В клубе его знали как завсегдатая и хорошего знакомого хозяина заведения, такие фокусы он выкидывал не в первый раз, и, как правило, охрана просто оттаскивала его в тихий угол, где он мирно дрых до обеда. Поэтому, очнувшись в темноте на кушетке, Макс сперва даже не заподозрил подвоха. Желтое свечение, несколько минут исходившее от рук, принял за похмельные галлюцинации. Он даже умудрился воспользовался этим слабым источником света, чтобы найти бутылку коньяка в подсобке…
— Руки просвечивали, вроде как если мощный фонарь приложить? — уточнил Егор, вспоминая собственные переживания.
— Ну да. Я сперва струхнул малость, — признался Макс. — Потом подумал, что мерещится. Но ведь светило нормально! Пузырь нашел в два счета.
Списав плохое самочувствие на тяжелое похмелье, Макс вскрыл коньяк и «полечился» прямо из горлышка. Потом какое-то время снова валялся в отрубе. А когда наконец решил явить себя миру, выяснилось, что мир Макса не дождался…
— Обычно похмелье бывает внутри, — пробормотал Макс, приподнимаясь над перилами балкона и обводя окрестности мутным взором. — А тут — бац! — и оно уже вокруг.
Обнаружив в клубе трупы, Макс вообразил, что случайно выжил при атаке террористов. Основательно струхнув, он на всякий случай выбрался на улицу с поднятыми руками. Но никто не спешил принять выжившего в карету «скорой помощи» или хотя бы в недра полицейского «лунохода». Улицы оказались пусты и заброшены, дома частично разрушены, сотовая связь не работала…
— Вот уж когда я всерьез решил, что всё, допился, — сказал Макс, откладывая в сторону пустую пластиковую коробку из-под лапши. — Кто-то ведь допивается до зеленых чертей и розовых слонов. А я вот… до города после инопланетного вторжения.
— Это, кстати, вариант, — медленно проговорил Егор. — Хотя пока никаких инопланетян я не видал.
— А кто это тебя так приласкал? — спросил Макс, показывая пальцем на опухшую бровь.
— Не важно, — отмахнулся Егор. — Значит, ты проснулся, почувствовал себя плохо, остаканился, снова вздремнул, а потом вышел на улицу и — ко мне?
— Не сразу, — мрачно ответил Макс. Сморщился: — Подташнивает, блин. Чем ты меня накормил? Ну и отрыжка. Фу-у-у… Сперва домой пошел с перепугу. Только… нет больше дома. Выглядит так, словно взорвали его изнутри: один каркас, вокруг куча обломков и мусора. А сверху трава растет. Я три раза кругом обошел, думал, заблудился с бодунища… Хорошо хоть мать с отцом с Нового года на северах. Не знаю, как им объяснить, когда в гости приедут.
Егор не стал ничего комментировать, давая Максу самому дотумкать, что приезд его родителей откладывается на неопределенный срок.
— Блин, — родил Макс через минуту. — Если везде такая хренотень, то… — Он немного помолчал, затем продолжил: — Ну вот, дома больше нет. И на улицах никого нет, только тела кругом и кости. Да зверье воет то и дело. И еще такое осчусч… ощущение… В общем, мне показалось, что стреляли где-то. Вот и решил к тебе податься. А чтоб не страшно было, бутылку по дороге и допил…
