Игорь Недозор - Гарнизон
Протянув невысокому торговцу лет тридцати с чем-то бляху низкопробного серебра на бронзовой цепочке — знак, обязательный для всех иноземцев, и получив «мзду на счастье» в размере, вдвое превышающем обычный, стражник доброжелательно улыбнулся.
— Счастливо вам провести время в высокобашенной Танире, почтенный господин! Удачи вам в торговых делах и да будут наши боги к вам благосклонны!
И Синти Роча, купец средней руки, торгующий медью, войлоком, каракулем и прочим товаром, что производят в землях на границах с Бесконечной Степью, ведя под уздцы своего некрупного конька, вступил на мощенные блестящими известковыми плитами улицы Таниры — северной столицы империи Эуденоскаррианд.
Позади было полтора месяца медленного покачивания то в конском седле, то между горбами верблюда, то в повозке, запряженной быками.
Путь его лежал мимо красных стен имперских крепостей на перевале Фансо, по соляной пустыне Рак'Хас. Через черный каменистый простор плоскогорья Хонго-Че, где злобные ветры сдувают целые караваны в пропасти, и через щебнистые расселины предгорий Шаргон-Тага, где в штольнях, вырытых древними искателями серебра и самоцветов, прячутся подстерегающие караваны разбойники и хищные гулары.
Чудесные зеленые живые изумруды — оазисы Камми, с их сочными дынями и персиками, и подлинным сокровищем — чистейшей водой из звенящих ручьев. И снова в путь, через новую пустыню, где, если верблюды вдруг начинают сбиваться в кучу и ложиться на песок, нужно не зевать, а быстро замотать лицо в край плаща или уткнуться в душно воняющий верблюжий бок — иначе яростный ветер, несущий мириады песчинок, наждаком сотрет твои глаза и забьет ноздри и легкие, принеся смерть от удушья.
Еще страшнее участь того, кого незримые демоны и миражи пустыни уведут с караванной тропы, заставив блуждать среди песчаных гор и глинистых растрескавшихся оврагов. Иссохшее его тело найдет лишь такой же, как он, обреченный — только для того, чтобы лечь рядом и умереть.
Но прошедшего пустыню ждет достойная награда. Нефритовый Полумесяц — созвездие торговых городов с белокаменным Тормасом во главе, с их рынками рабов, лошадей, тончайших тканей и драгоценных камней, амулетов и чудодейственных снадобий, созданных здешними магами. Где в харчевнях гостям прислуживают полуголые девицы в золотых подвесках, а жрецы двунадесяти богов правят службы в древнейших храмах.
И где живут люди, изъясняющиеся на древнем языке, на котором больше никто не разговаривает за пределами Полумесяца.
Может быть, они потомки тех, кто построил в незапамятные времена те исполинские башни и города, руины которых возвышаются на заросших низким колючим кустарником холмах вблизи города?
И опять дорога под дребезжащий лязг грубых медных бубенцов на шеях верблюдов, через перевалы, мимо огромного озера, среди синих елей и снежных гор, и вот, наконец, имперские земли, с изобильными фруктовыми садами и щедрыми полями.
Еще один чужеземец вступил в этот город золота, изобилия, богатейших менял и ростовщиков, множества улиц, где дома богатых купцов превосходят дворцы князей и королей не самых бедных стран, где обитает миллион с лишним человек.
Город, откуда страной управляли уже почти двадцать столетий, был наполнен веселыми и довольными жизнью людьми.
Площадь у ворот на востоке столицы гудела от веселого народа, по внешним признакам не имеющего никаких особых занятий, но не испытывающего от этого ни малейших затруднений.
Судя по его лицу, на котором нет-нет да и проглядывало изумление, варвар явно был в этом великом городе, да и вообще в империи Эуденоскаррианд, впервые в жизни.
Он время от времени останавливался, глядя то на пару хохочущих толстушек, ехавших куда-то в тележке, запряженной двумя крошечными длинноухими осликами белого цвета. То на важно выступающих верблюдов, на горбах которых на плетенных из ивы платформах восседали флейтисты, цимбалисты, барабанщики — целые маленькие оркестры, веселящие публику и собиравшие с прохожих медяки, сыпавшиеся в специально подвешенное на шею животины кожаное ведерко.
Танирцы не раз даже посмеивались, созерцая удивленную, заросшую бородой физиономию купца — мол, вот же принесло забавную деревенщину.
Но, видимо, хотя иноземец тут ни разу и не бывал, но куда идти — знал.
Он безошибочно вышел к кварталу харчевен и гостиниц.
Он успокаивающе погладил своего конька и, вскочив в седло, начал неторопливо продвигаться по относительно тихой, обсаженной тополями улочке среди толпы женщин, одетых как редкостные бабочки, и важных мужчин, каждый из которых выглядел будто родич самого императора. При этом внимательный взгляд мог бы заметить, что человек этот при всей внешней безмятежности нет-нет да и заглянет украдкой в лица прохожих, словно кого-то высматривая.
Остановившись возле ворот одной из гостиниц, Синти Роча бросил поводья подскочившему слуге и вошел за ворота.
Начиналось время обеда, и под натянутым во дворике среди деревьев тентом за столиками расположились на лежанках, застеленных толстыми коврами, постояльцы — жители различных провинций империи, иноземцы из-за уже не такого далекого Лилового моря, северные кочевники в светло-зеленых одеждах, мелкие чиновники и просто странники.
Пряные запахи заставили гостя сглотнуть слюну, но он не остановился, а вошел в полутемный зал.
Сбоку от сидевшего за конторкой приказчика стояли водяные часы.
Несколько стеклянных сосудов, по которым, из одного в другой, вечно бежит вода; а когда один из сосудов наполняется, хитрый механизм издает тонкий громкий мелодичный звон — деревянные кулачки соприкасаются со стеклянными дисками. Этот безумно дорогой в варварских землях предмет, который имели лишь очень богатые торговцы и властители, тут украшал заурядную гостиницу.
— Что угодно почтеннейшему? — с привычным профессиональным подобострастием осведомился служитель.
— Лучшие покои, какие есть, желательно — с собственной уборной и купальней, — сообщил гость.
— Но они стоят не меньше двух серебряных тигров, почтеннейший, — было произнесено в ответ.
— Беру. — На вытертую доску благородного кедра упал кошель.
— В день… — несколько ошарашенно произнес приказчик.
— Я же сказал — беру…
— О-о-о, досточтимый, конечно же, конечно… — подскочил угодливо кланяющийся приказчик. — Да, да, нижайшие и недостойные к вашим услугам.
— Эй! — рявкнул он в глубину коридора. — Варпинг, Сайтон, живо, живо, бездельники, проводите драгоценного гостя в его покои!
— Да, почтеннейший, прислать ли вам для омовения девушку… Или, может… мальчика? — справился лакей у дорогого гостя уже у дверей выбранного номера, оснащенных еще одним чудом имперской цивилизации — встроенным замком, ключ от которого болтался на яшмовом брелке.
— Нет, я желаю отдохнуть, — высокомерно бросил купец.
— А… — замешкался лакей, — но тогда… если вы будете один… Понимаете, нижайше прошу прощения, но у нас в уборных несколько отличное от… э-э-э… принятого в ваших краях устройство…
— Это что, вода сама течет из трубы, а испражняться нужно в особый сосуд, где струей уносит все добро? — ухмыльнулся варвар. — Я умею этим пользоваться…
Выбравшись из ванной и обтершись суровым полотном, почтенный торговец всякой всячиной с окраин Бесконечной Степи Синти Роча, он же начальник разведслужбы княжества Тхан-Такх Алексей Игоревич Костюк блаженно растянулся на широком ложе, застланном ворохом покрывал.
Вот и еще один путь подошел к концу…
Октябрьск/ Тхан-Такх. Городские стеныПо мнению Артема Серегина, уже давно надо было проделать это. Ведь в последний раз (да и, наверное, в первый и единственный) подобная процедура проводилась пару лет назад, еще в начале операции «Порог».
Как раз тогда произошло сближение одного из ковенов Конгрегации, Холми, с землянами, и кормчий Эйгахал Коцу в качестве дружественной помощи новым союзникам предложил проверить древние стены города Тхан-Такх на предмет наличия магической защиты и в случае чего восстановить или поставить ее заново.
Сорок лучших магов было отправлено тогда на эту операцию. Аор, Алтен и едва только оперившийся, еще не вошедший в свою настоящую Силу Серегин наблюдали за работой холмийцев. Понятное дело, что Артем фактически состоял на посылках у старших товарищей. Однако ж, словно прилежный ученик-стажер, он жадно впитывал новые и новые знания о природе и возможностях магии.
Многого тогда еще не понимал, удивляясь, чего это убеленные сединами мужи и величественные дамы играют в непонятные игры. Например, берут камень, закладывают его в пращу и мечут снаряд в сторону крепостной стены, наблюдая за тем, как и куда он летит, что с ним происходит и т. п. Даже сам вызывался поработать камнеметом (заодно и стрелком из лука, метальщиком копий и дротиков, таранобойцем) в надежде, что постигнет суть происходящего.
