Эльхан Аскеров - Рыцарь дорог
– Я могу что-нибудь сделать для тебя?
– Нет, парень. Тут уже ничего не сделаешь. Но я не хочу уходить просто так. Твои мастера отдали тебе самое ценное, что у них было. Я хочу сделать так же. Мне нечему тебя обучить, но у меня есть одна вещь, от которой ты не откажешься. Помнишь мой дом?
Ли молча кивнул.
– Езжай туда. Отодвинь кровать. Слева, под ножкой, у стены, выбей доску. То, что там лежит, твоё. Это всё, что я могу тебе передать, но он будет в хороших руках. Он твой. Прощай, брат. Мы оба муты, а значит, братья. – С трудом, подняв огромную руку, вожак хлопнул Ли по плечу и, вздохнув, закрыл глаза.
Поднявшись, Ли молча направился к поленнице. Сложив два костра, он перенёс на поленницу тело механика и вернулся за вожаком. Осторожно перекатив тело на кусок брезента, он с трудом потащил его к поленнице.
Кое-как, с огромными усилиями, Ли уложил тело вожака на место и, отступив, взял факел. Поднося огонь к поленнице, он тихо говорил с ушедшими:
– Учитель, я не хотел, чтобы так случилось, но ты ушёл. Мы так и не съездили с тобой в обитель мастера, но теперь вы, наверное, вместе. Я надеюсь на это. Ты хорошо относился ко мне, вожак. Я благодарен тебе за это. Может быть, с кем-то ты был жесток, но я этого не знаю. Пусть твои дела судят боги, податели жизни. Я только могу помолиться за тебя и сказать спасибо за твой дар. Хотя я и не знаю, что ты мне отдал, но это не важно. Я благодарен тебе не за это.
Костры полыхали. Ветер раздувал пламя, унося в небо шлейф дыма. Ли стоял посреди двора, глядя в огонь и понимая, что это уже навсегда. Чувство одиночества с неимоверной силой охватило его.
– Боги! Ну почему я должен терять всех, кто мне дорог?! – выкрикнул он, глядя в темнеющее небо. Это был крик одинокой души, крик боли и потери. Он понимал, что, бросая вызов в пустоту, ничего не изменит, но не мог справиться с чувствами, охватившими его.
– Вы только послушайте, как зверёныш воет по сдохшим выродкам! – раздался за спиной Ли хриплый гортанный смех.
Резко обернувшись, юноша увидел ствол дробовика, нацеленный ему в грудь. За другой конец ружья держался низкорослый кривоногий индивид, чья принадлежность к человеческой расе указывалась только способностью говорить. Во всех других отношениях это было вставшее на задние ноги чудовище, больше напоминавшее мута, чем сам Ли или вожак.
Чуть напружинив ноги, Ли присмотрелся к пришельцу, прикидывая, что можно сделать в данной ситуации. Но, несмотря на явное отсутствие интеллекта, чудовище знало, что делает.
– Не советую дёргаться, зверёныш. Только дай мне повод, и я вышибу тебе мозги, – осклабился он, поводя стволом дробовика.
– Что тебе нужно?
– У тебя есть то, что я хочу получить. Богатство. Топливо, еда, машины, боеприпасы, оружие. И ты дашь мне их. Иначе я буду рвать тебя клочками. Но сначала я попользуюсь тобой. Мне нравятся такие молодые и гладенькие. Мне вечно не везёт, они почему-то умирают раньше, чем я успеваю закончить, – гнусно подсмеиваясь, урод сделал бёдрами движение, не оставляющее сомнений в его намерениях.
Покрепче сжав рукоять факела, Ли спокойно посмотрел в тусклые, крохотные глазёнки и спокойно ответил:
– Я дам тебе то, что ты назвал. Но позже. Сейчас оставь меня в покое. Имей уважение к людям, до которых тебе никогда не дотянуться.
– Ну уж нет! Никаких отсрочек. Мы пойдём сейчас. Мне не терпится подержать своё богатство в руках. Ну! – Он сделал резкое движение стволом, и этого было достаточно. Ли метнулся, словно отпущенная пружина. Факел ударил по стволу, отводя дробовик в сторону, а упругий кулак с ороговевшими костяшками, способный дробить камень, с размаху врезался в скошенный подбородок.
Лязгнули зубы, и человек взвыл от боли в прикушенном языке. Дробовик отлетел в сторону. От удара о землю раздался самопроизвольный выстрел. С трудом поднявшись на ноги, урод выхватил нож и, плюясь кровавой слюной, прорычал:
– Вот теперь, щенок, я действительно тебя поимею! – И, шагнув к Ли, сделал обманное движение, пытаясь нанести резаную рану. Чуть изогнувшись, Ли пропустил удар и ткнул горящим факелом ему в лицо. Запахло палёной плотью, и нападавший снова оказался на земле.
С тупым упорством, поднявшись, он продолжал размахивать ножом. Ли это надоело. Отбросив факел, юноша развёл руки и сделал приглашающий жест.
– Ну иди ко мне, красавчик. Ты хотел меня? Так иди, я тебя обниму.
Настороженно остановившись, урод недоверчиво посмотрел на отброшенный факел. Недоумение на его лице сменилось злобной радостью.
Выставив перед собой нож, он согнулся и шагнул к юноше, не сводя с него настороженного взгляда. Ли презрительно усмехнулся, посмотрев на его неуклюжую позу. Сам Ли стоял на чуть согнутых ногах, опустив расслабленные руки и небрежно глядя на приближающегося противника.
То, что враг не бросился за дробовиком, ясно говорило, что выстреливший патрон был последним. Дождавшись, когда человек нанесёт удар, Ли перехватил руку, сжимавшую нож, и, делая шаг в сторону, резко вывернул её в обратную сторону.
Глухо хрустнула кость, и пришелец снова взвыл. Сломанная рука повисла плетью, отказываясь удерживать оружие. Сообразив, что этот бой он проигрывает, урод попытался перехватить нож. Ли только этого и ждал. Дав ему взяться за оружие как следует, юноша шагнул вперёд и ударом ноги сломал нападавшему запястье.
Недоумённо глядя на неожиданно предавшие его руки, урод звучно всхлипнул и плаксиво протянул, обернувшись к юноше:
– Мне всегда не везло. Даже сейчас я не смог справиться с сопливым мальчишкой. Я неудачник. Меня так и звали всегда – неудачник. – Это прозвучало странно и неожиданно.
Ли посмотрел на нападавшего, и в душе его не шевельнулось ничего, кроме презрения к этому странному существу. Он действительно был неудачником. Трусливым, глупым и жадным. Пожалуй, самая неприятная смесь из всех низменных чувств, способных управлять человеком.
– Не бойся. Я подарю тебе быструю смерть. Ты даже ничего не почувствуешь. Я буду к тебе милосерден, – чуть улыбнувшись, сказал Ли и, шагнув к калеке, молниеносно ударил его ребром ладони в точку между носом и верхней губой. На землю уродец упал уже мёртвым. Юноша привык сдерживать свои обещания.
Глядя на лежащее перед ним тело, Ли неожиданно понял, что не испытывает никаких чувств. Словно в душе у него всё умерло. Юноша перевёл взгляд на медленно затухающие костры и понял, что имел в виду механик, когда говорил, что его выжгло изнутри.
– Ты был прав, учитель. Горе легко выжигает человека. Теперь я тоже выжжен. Не знаю, что ещё уготовили мне боги, но я знаю только, что вас я не забуду. Вы всегда будете со мной.
Подойдя к кострам, Ли церемонно поклонился и, круто развернувшись, направился в дом. Собрать и уложить небогатые пожитки, запереть дом и мастерскую и забросить в машину канистры с бензином было делом нескольких минут.
Запустив двигатель, Ли помчался к стоянке волков. Он хорошо знал это место и теперь нёсся по наезженной колее, почти не глядя на дорогу. Выскочившие ему наперерез мотоциклисты были просто вбиты в песок колёсами вездехода.
Ли даже не стал разбираться, кто это. Местная банда хорошо знала его машину и не попыталась бы остановить, а чужаки – это прежде всего враги, с которыми не имело смысла договариваться.
Влетев на территорию стоянки, Ли проделал тот же манёвр, что и у себя во дворе. Разметав шатавшихся дикарей, он передёрнул затвор пулемёта и принялся методично поливать двор свинцом. Шквал огня просто смёл остатки банды. Несколько человек ещё пытались огрызаться, спрятавшись за углом какой-то развалюхи, но Ли, не пожалев патронов, выпустил длинную очередь прямо в стену.
Пули такого калибра прошили стены, положив конец всем попыткам сопротивления. Убедившись, что во дворе не осталось никого, желающего помериться с ним силой, Ли вышел из машины и, держа ладонь на рукояти револьвера, направился в дом вожака.
Быстро проделав все необходимые манипуляции, он вытащил из тайника узкий и длинный ящик. Загнав в щель лезвие ножа, Ли сорвал крышку и отбросил промасленную ткань. Он ожидал увидеть пистолет, ружьё, какие-нибудь книги, но то, что оказалось завёрнуто в тряпки, превзошло все его ожидания.
Два меча, в чёрных лакированных ножнах. Длинный, со стальным навершием на рукояти, и короткий, с латунным. Пальцы сами собой легли на рукоять длинного меча, и воздух застонал, рассекаемый острейшим лезвием. Не удержавшись, Ли провёл несколько пробных ударов, поражаясь удобству и балансу оружия.
Благоговейно вложив меч в ножны, Ли достал второй, покороче. Его острота и баланс не уступали большому. Это было не менее грозное оружие. На самом дне ящика Ли нашёл шкатулку, в которой хранились какие-то бумаги.
Положив шкатулку в заплечную сумку, Ли повязал длинный меч за спину, а короткий сунул за пояс. Пора было возвращаться домой. Это была его последняя ночь дома, и он хотел навести перед отъездом порядок. Он шагнул к двери, когда на порог легла странная тень, и раздался глубокий женский голос.
