Сергей Самаров - Отчуждение: точка контакта
Эмир опустил в раздумье голову. Он, конечно, рассчитывал на большее. Он вообще мечтал о радушном приеме в обмен на сведения, которые готов был предоставить. По крайней мере, хотел бы получить то, о чем сказал:
– Какие у меня есть гарантии?
– Ты о чем, Магомет? Какие могут быть тебе гарантии?
– Гарантии безопасности.
– Я могу только дать тебе одну гарантию. Пока ты с нами, мы тебя бить не будем. По крайней мере, бить сильно и часто. Разве что, слегка, по утрам вместо зарядки. Это мое обещание. А остальные гарантии может дать только суд, каковым я не являюсь.
– То есть. Ты предлагаешь мне работать на вас, а потом меня арестуешь? Не понимаю, на что ты можешь рассчитывать с таким глупым предложением.
– Я тебе ничего не предлагаю. Ты сам пришел с этим предложением. Арестовывать я тоже не имею право. Это дело суда, если ты в курсе такого понятия, как уголовно-процессуальный кодекс. Я могу только осуществить задержание. И я его уже осуществил. Ты уже – мой пленник. И не тяни руку к автомату. Едва ты его коснешься, пуля снайпера проломит твой узкий глупый лоб. Красная точка лазерного прицела у тебя на лбу. У тебя лоб, я подозреваю, слабее, чем у кабана. На того пришлось потратить три пули. Тебе одной хватит. Пуля просто войдет в лоб, а выйдет через затылок. Сам, наверное, знаешь, какой величины бывает выходное отверстие – с тарелку.
Он потрогал свой лоб, где, конечно, не было никакой красной точки лазерного прицела, поскольку нас с ним здесь, на камнях, закрывала от снайпера гора кабаньего тела. Тем не менее, он, похоже, внушил себе, что чувствует тепло от лазера, и почувствовал его. И рука отдернулась от автомата, прислоненного к камню, на котором эмир сидел.
Я со своего камня спрыгнул, сделал два шага, взял его автомат, хотел вернуться на свой камень, но в этот момент увидел, в самом деле, красную точку у эмира на лбу. Ефрейтор Ассонов воспринял мои отвлеченные слова, как команду, сменил свою позицию, и взял эмира на прицел. В какой-то момент то ли снайпер пошевелился, то ли переместился в более удобное положение, точка дрогнула, и со лба переползла опять на глаз, что Арсамаков сразу ощутил, закрыл глаза, но руками не пошевелил, и не попытался закрыться от лазера ладонью, посчитав это движение опасным. Эмир не знал, насколько крепка нервная система у моего взводного снайпера, и побоялся, что любое его движение может быть расценено, как агрессия, и тогда пуля вылетит из ствола. А пуля калибра «восемь и шесть десятых миллиметра» запросто оторвет руку, которой эмир мог бы прикрыться. Я тоже, кстати, не знал, как Ассонов отреагирует на резкое движение Арсамакова, и потому посчитал его поведение разумным.
– Соображаешь. Так-то оно лучше. Рекомендую не шевелиться лишний раз, пока я не разрешу, я вытащил из автомата эмира затвор, сунул его себе в карман, а сам автомат отбросил в сторону. Без затвора он даже меньше, чем игрушка. Разве что, дубинка. В других автоматах, что остались на хребте после минувшего вечера, затворов тоже не было. Это первое, что делают мои солдаты после боя, чтобы не оставлять в горах оружие. Мало ли кто случаем подберет его. Горец с оружием в руках всегда опасен. Хотя, я слышал, здесь даже пастухи для защиты от волков носят не двустволки, как когда-то в советским времена, а «калаши». Надежнее. Но это горский, так сказать, колорит. Особенности местности, где оружия чрезвычайно много. Намного больше, чем его должно быть у мирных людей. Местная полиция пытается с такими явлениями бороться своими методами, но методы эти постоянно дают пополнение горным бандам в живой силе. По моему мнению, чтобы навести в Дагестане порядок, следует сначала разогнать по «местам не столь отдаленным» местную полицию, а потом уже вводить спецназ ГРУ – «вежливых людей»…
* * *– Камнеломов, Коля! – позвал я в микрофон.
– Я! – отозвался старший сержант.
– Мой «планшетник» у тебя?
Хотя я и передал «планшетник» майору Медведю, я знал, что у того имеется собственный точно такой же гаджет. И подозревал, что майор мой передал старшему сержанту. Спрашивать о «планшетнике» у самого Медведя я не стал, чтобы не разговаривать с кем-то при эмире на «вы», показывая, что не я здесь командую. Показывать это было еще рано. А говорить с майором на «ты» я постеснялся, хотя в боевой обстановке это, возможно, и выглядело бы нормально.
– Так точно, товарищ старший лейтенант. У меня.
«Планшетник», как я и подумал, в самом деле, оказался у старшего сержанта. У майора Медведя на его собственном «планшетнике» была, видимо, установлена та самая программа, позволяющая наблюдать за местностью с помощью камер «беспилотника». Синхронизация с работающим дроном происходила в автоматическом режиме. И потому Медведь, не желая выпускать старшего сержанта в «слепой поиск» бандита на склоне, передал ему мой «планшетник».
– Принеси.
Старший сержант вышел со склона за спиной эмира. Тот, вне всякого сомнения, слышал шаги Камнеломова, намеренно громкие, весь напрягся, словно ожидая удара, но Коля даже кулак почему-то не поднял, и не дал эмиру даже самый просто презрительный подзатыльник. Просто прошел мимо, и передал мне «планшетник». Я сразу открыл карту всей Земли Отчуждения, включая район Грузии. Ту карту, что переслали мне из ГРУ по приказанию командующего.
– Свободен, – отослал я своего замкомвзвода. – Работай.
Старший сержант ушел туда же, откуда пришел, и на эмира не посмотрел, словно тот был привычным взгляду камнем рядом с тропой. Но каменным он не стал, в чем я вскоре уже убедился, когда подозвал Арсамакова к себе.
– Подойди.
Он двинулся на приказ даже послушнее, чем я ожидал. Видимо, ноги от испуга начали затекать. Без движения находиться долго гораздо сложнее, чем в постоянном движении. Эмир подскочил, и заглянул в монитор «планшетника».
– Карты читать ты умеешь, грамотный. Покажи мне, где находится база пауков, и где рудник.
Он зашел сбоку, чтобы лучше с картой разобраться, и услужливо ткнул пальцем в одно, и в другое место.
– Вот здесь, в ущелье, база. Вот здесь, рудник.
– А что в руднике добывают?
– Не знаю. Камни какие-то, кажется.
Только после этого я обратил внимание на то, что рудник находится на территории Грузии.
– Сам там бывал? – спросил я напрямую.
Эмир замялся только на пару секунд.
– Сам не бывал. Но у меня в джамаате был кистинец[7] Джабраил, который просил меня выручить его брата, которого пауки украли, и заставили работать на руднике. Сказал, что по всем джамаатам прошел, никто не берется. Кто знал про пауков, те боялись, кто не знал, принимали Джабраила за сумасшедшего, и гнали от себя. Я обещал помочь. Он мне все на крупномасштабной карте показал, с подробностями.
Я положил на монитор два пальца, развел их, увеличивая саму карту, и показал эмиру.
– Еще крупнее.
Я еще укрупнил.
Он показал. Опять пальцем.
– База вот в этом ущелье. Там много пещер. Есть подземные реки. В середине Магомет показал место, где ущелье расширяется. Не знаю уж, как это назвать. То, на чем они над нашими горами летают. Это не самолет и не вертолет. Какая-то кабина в корпусе. Летающий автомобиль. Там стоянка этих машин.
– Скутер, – сказал я, вспомнив слово знакомого паука. – Они называют это скутером.
Арсамаков посмотрел на меня с удивлением.
– А ты откуда знаешь, как они называют? Ты был там?
– Там – только скоро буду. Но у меня есть друг-паук. Он мне и объяснил.
Эмир явно посмотрел на меня с большим уважением, чем раньше. Он, видимо, ожидал, что его данные станут для меня откровением. Но я вел себя так, словно все давно знаю, и только проверяю его на откровения.
– А где сейчас твой Джабраил? – спросил я.
– Твои солдаты убили его. В первый же день, когда ты нас достал.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Получалось, что эмир ничего больше подсказать не мог, и надобности в нем, честно говоря, не было. По крайней мере, я не видел причины тащить его с собой. При этом от него всегда можно было бы ожидать предательства и удара в спину. Вопрос возник сам собой – все же брать его с собой или связать руки, и отправить с сопровождающим в Полосу Отчуждения, где передать в суровые лапы ментов или ФСБ. И те и другие сильно интересуются его деятельностью, и готовы активно позаботиться о дальнейшей судьбе Магомета Арсамакова. Выглядело это не совсем порядочно, хотя я и не давал эмиру никакого обещания, не давал никаких гарантий безопасности, и на траверсе хребта, по сути дела, не беседовал с ним, а допрашивал обезоруженного пленника. Пленника, который, кстати, устроил мне засаду, пустив по склону двоих своих приверженцев, всегда готовых на меня напасть. И это уже была третья попытка моего уничтожения. Третья ловушка, которую пытался подстроить мне и моим бойцам эмир. В первый раз вместе с летчиком старшим лейтенантом Брюхановым послал двух шахидок, которые своим поясом могли бы уничтожить весь взвод. Во второй раз, когда имитировал бой между двумя бандами, рассчитывая, что я ввяжусь. Но и в третий раз эмиру не повезло, третья попытка тоже оказалась неудачной. Стоит ли ждать четвертой? Если брать Арсамакова с собой, четвертая попытка обязательно последует. И я, честно говоря, не знал, как мне следует поступить. И просто радовался в душе, что не являюсь командиром отряда. Пусть майор Медведь решает, что делать с эмиром. Отпускать его нельзя. Даже при том, что выйти из резервации ему будет, скорее всего, невозможно. Пограничники – парни строгие. И будут стрелять на поражение. А данных о возможности такой встречи у Магомета Арсамакова нет. Его никто не предупредил, я думаю. Но опасность он может представлять и с другой стороны. Отсюда, с хребта, после уничтожения двух банд, которые Арсамаков «пригрел» у своей груди, эмир ускользнул. Как я подумал, в одиночестве. Только откуда у меня эта мысль об одиночестве возникла, я догадаться не сумел даже после тщательного анализа всех перипетий минувшего вечера. Если он улизнул один, откуда взялись еще два парня, только что без звука уничтоженные на склонах с двух сторон от тропы. Возможно, где-то поблизости у Арсамакова существует база, на которой возможно найти еще несколько моджахедов. Значит, он снова может найти себе помощников. И станет опять опасным и для федералов, и для мирных жителей.
