Андрей Посняков - Саркофаг
Пока ждали Муху, Тихомиров, беззаботно заложив руки за спину, прошелся вокруг «ноута»… незаметно открутил крышку бака… А бензинчик-то был!
Максим, вконец обнаглев, пошатал машину, прислушался – ну вот он, плескается! Наверняка не девяносто второй… жаль только, без колес не поедешь.
– Ты что там бродишь? – грозно окликнул Макса появившийся наконец бригадир.
– Смотрю. – Молодой человек улыбнулся и пожал плечами. – Когда-то хотел точно такую купить. Нравилась.
– Когда-то и мы много чего хотели, – неожиданно философским тоном заявил Муха. – А теперь… Ладно, давай в строй, уходим.
Вечером, точнее сказать, ночью Хвостик, конечно же, пристал с расспросами. Максим отвечал односложно, делая вид, что умаялся. Потом всю неделю до воскресения вновь работали на полях – убирали турнепс. Бригадир Акимыч никаких вопросов не задавал, лишь ухмыльнулся, но в субботу дал понять, что пора бы уже начинать действовать:
– Хлама там всякого много, в цехах тоже есть где спрятаться, и Василий, ежели что, прикроет. Там кочегарка, печи… там можно… Ну, Вася знает.
Возчик Василий – интеллигентного вида парень лет двадцати пяти, долговязый брюнет с легкой небритостью – утром, едва только плотников ввели во двор, подошел сам, громко здороваясь с бригадиром. Поболтав с Мухой, махнул рукой, посмеялся да, словно бы невзначай, подошел к Тихомирову:
– Ты – Макс?
– Я. А ты – Василий?
– Василий, Василий… – Возчик явно спешил высказаться. – Слушай и не перебивай. После работы постарайся попасть в двенадцатый номер, там девка сговорчивая… Че ты лыбишься-то? Я не в том смысле… Короче, договоришься с ней, чтоб подстраховала, можешь на меня ссылаться… сам же будь начеку… как придет время, я в дверь стукну… Все понял?
– Угу. Двенадцатый номер. Сговорчивая девка. Только вот о какой страховке с ней договариваться-то?
– Чтоб не стуканула, что ты с ней не был, балда! Ну, Леночка – девка хорошая. Правда, долго ей здесь не жить…
– Почему не жить?
– Ладно, пошел я…
В этот момент к обоим подошел уладивший формальности с охранниками бригадир. Ухмыльнулся:
– О чем базар?
– Да вот, земляка встретил, – во весь рот ухмыльнулся возчик. – Тоже на Петроградке когда-то жил.
– Все-то у тебя земляки. – Верзила нехорошо прищурился. – Ты когда-то мне плеточку обещал, Вася. Забыл?
– Да ты че?! Помню. На днях подгоню. Понедельник-вторник… там парень нужный приболел что-то.
– Ладно. – Бригадир вроде бы успокоился и махнул рукой плотникам: – Пошли.
Опять часов до четырех занимались плотницким делом – на этот раз выстругивали какие-то полозья, как понял Максим, – для саней. Похоже, здесь-то, на заводе, к зиме готовились… в отличие от овощных полей.
Потом снова был обед, опять борщ – пусть однообразно, но сытно, – и снова лестница, коридор с окнами… На этот раз Тихомиров подсуетился, вбежал в первых рядах, быстро считая двери: вторая, третья… десятая… Ага – вот он, двенадцатый номер. Внаглую, без всякого стука, Макс распахнул дверь.
На этот раз в кровати сидела не та голубоглазая туповатая флегма, а девушка поинтереснее во всех отношениях – и фигуркой, и стреляющими карими глазками, смазливая брюнеточка, причем одетая – в желтой короткой маечке и голубых шортах с белыми лампасами, этакая юная спортсменка общества «Трудовые резервы».
– Физкультпривет! – плюхаясь на кровать, жизнерадостно поздоровался Макс. – Ты – Леночка?
– Ну я… А ты кто?
– Я – Максим. Привет тебе от Василия. Он тут просил кое в чем помочь.
– А чего сам не зашел? – встрепенулась девчонка. – Хотя понятно… не время. Так чем помочь-то?
– Да мне бы… чтоб я вроде бы как у тебя был…
– Понятно. – Леночка усмехнулась. – Опять Васек какую-то аферу замыслил. Ох, попадется когда-нибудь. Ладно – договорились.
Максим оглянулся на дверь… и почувствовал на своих плечах девичьи руки. Обернулся…
– А ты ничего! А ну-ка…
Нежно обняв гостя, девушка поцеловала его в губы… и долго-долго не отпускала, пока не стало трудно дышать. Лишь только тогда отпрянула, расхохоталась, быстро расстегивая на Максе куртку. Карие, с золотистыми чертенками-искорками глаза Леночки широко распахнулись, розовые, чуть припухлые губки приоткрылись, обнажив жемчужной белизны зубки, грудь под маечкой явно набухла, твердые соски выпирали острыми соблазнительными бугорками…
– Ах. – Девушка потянулась, словно кошка, обнажая животик с темной ямочкой пупка… потом снова припала к губам Максима…
Молодой человек уже не смог сдерживаться, да и не хотелось обижать девушку, тем более такую вот… такую…
О, как она ловко работала руками, эта Леночка! Макс и опомниться не успел, как уже оказался без единой одежки… да и сам не тратил зря времени, руки его давно уже забрались к девчонке под майку, поласкали спинку, грудь… И вот уже желтая маечка полетела в угол.
Застонав, Леночка откинулась на спину. Максим подался вперед, целуя девушке грудь, пупок… вот стащил шортики…
Ах, как это было здорово – наслаждаться этим грациозно-податливым телом, ласкать грудь, не очень большую, но и не маленькую, как здорово было прижаться к этому плоскому животику, обнимая девчонку за плечи… Нет, это не был чисто животный секс, как, к примеру, с той блондиночкой, о нет, это была настоящая любовная игра – с прелюдией и нежным переходом к главному, игра, в которой удовольствие получали оба, которую хотелось продлить, продлить, продлить… как можно дольше…
Наконец партнеры в изнеможении расслабились, улеглись, лаская друг друга… И тут вдруг раздался стук в дверь. Тот, которого и должен был ждать Максим.
Молодой человек оделся в секунды, подскочил к двери:
– Кто?
– Пошли уже… Да я это, Василий.
– Так входи…
– Некогда уже…
Тем не менее возчик все же распахнул дверь, с чувством кивнув Леночке, одарившей его столь многообещающим взглядом, что Максим почувствовал вдруг укол ревности… хотя у него и мысли-то не должно было бы возникнуть ни о чем подобном!
– Удачи! – крикнула им вслед Леночка, осторожно прикрыв дверь.
– Вижу – договорился, – с усмешкой произнес Василий. – Сейчас идем в цех – запоминай дорогу, обратно пойдешь один.
Они прошли мимо бойлерной, к весовой и от нее дальше, по темному коридору. Цех оказался не таким уж и большим, но захламленным донельзя: какие-то разломанные ящики, провода, детали, канистры, старые и новые – вперемешку – станки, железные, выкрашенные в оранжевый цвет ребра, в которых Тихомиров чуть позднее признал части строительного подъемного крана. В общем, хватало всего.
– Ну вот. – Остановившись посреди цеха, Василий обернулся и обвел все это богатство руками с таким видом, будто оно принадлежало лично ему и действительно было богатством, а не кучей старого хлама. – Смотри, бери, что надо, делай. Сюда ведь никто не ходит.
– Мда-а… – озадаченно протянул Макс. – А если понадобится что-нибудь припаять?
– Вон там, у верстаков, розетки. Там и паяльники… Я-то сам в этом не разбираюсь – чистой воды гуманитарий, ну а ты – действуй.
– Розетки… А что, тут и электричество имеется?
– Да, забыл сказать… включают на пару часов в день – от ветряков, они там, с той стороны установлены, со двора не видно. Только уж электричество тебе придется самому ловить – всегда включают по-разному, глядя по надобности. Да и на небо в окна посматривай – как начнет темнеть, значит, и тебе пора. Не забудь! И помни, если что, никто тебя прикрывать не будет. Сам ушел, сам в цех забрался… короче, самому и выпутываться.
– Понял.
Оставшись один, молодой человек принялся перебирать хлам – быстро отыскал вполне подходящие для змеевика трубки, пару краников, емкость из нержавейки… канистру… к ней бы еще какой-нибудь шланг. Здесь посмотреть… а если что, может, найдется в багажнике, если не у «ниссана», то у «десяток» – должен бы…
Тихомиров в первую очередь рассуждал о побеге, огромный город лежал прямо под боком, можно сказать – манил, оставалось лишь отсюда выбраться, а уж спрятаться потом особого труда не составит, чай, Санкт-Петербург, не какая-нибудь Жмеринка!
Максим выбрался из цеха даже раньше времени, заглянув в коридор, осмотрелся и быстро проскользнул в двенадцатый номер. Успевшая уже натянуть шорты и маечку Леночка, казалось, ничуть не удивилась. Обернулась с улыбкой:
– А, это ты…
Встав с кровати, она подошла ближе и повернулась спиной:
– Посмотри-ка, что у меня там, между лопатками… чешется… Фурункул, что ли, вскочил?
Макс живо подтянул маечку, погладил девушке спину…
– Ну да – фурункул! С голубиное яйцо!
– Да ну тебя, скажешь тоже… Ах…
Молодой человек уже целовал Леночке как раз меж лопатками, руки его скользнули к животику, поласкав пупок, поднялись выше, к груди… потом опустились на бедра, враз стянув с девушки шорты…
