Роман Злотников - Последний рейд
Электрики, осветители, ассистенты внезапно принимались выдвигать требования о повышении зарплаты, сокращении рабочего дня, улучшении условий работы, проводить предупредительные забастовки, пикетирование студий, сидячие бойкоты. Каналы лихорадило, студии срывали сроки подготовки программ, и так продолжалось до тех пор, пока руководство не сдавалось и не меняло программную политику, отказываясь от услуг неугодных журналистов. В этом случае тоже все обставлялось вполне прилично. Руководители каналов и редакторы программ на пресс-конференциях и в частных интервью жаловались на финансовые трудности, на необходимость сократить расходы, на проблемы с оснащением и иные причины. Так что выброшенные за ворота “звезды” независимой журналистики, привыкшие не только к независимости, но ж к увесистым гонорарам, внезапно обнаруживали, что они больше не являются желанными гостями ни на одном сколь-нибудь крупном канале. И задумывались, почему это произошло. Многие приходили к правильным выводам, ну а рядом с теми, кто был недостаточно разумен и никак не хотел поверить в происходящее, как-то случайно оказывались один-два доброхота, которые и разъясняли им, деликатно, что и как.
Большинство молча сделало выводы и вскоре вернулось к своим местам в центре экранов и привычным гонорарам. Меньшинство же, не пожелавшее поступиться принципами, было тут же “притоплено” еще ниже, на третьеразрядные каналы, к совсем уж смешным гонорарам, где многие тихо спились. Так что вот уже почти два года практически вся сеть головизиоканалов национального масштаба либо находилась под полным контролем Каролины Присби, либо чутко держала нос по ветру, настороженно ловя не просто предпочтения хозяйки, но даже оттенки этих предпочтений. Именно этим и объяснялось то стремительное изменение народных настроений и отношения к королеве, которое сторонний наблюдатель мог наблюдать за последние четыре месяца. Но сторонних наблюдателей здесь не было. Те же, что были, сами находились под воздействием кампании по промыванию мозгов, организованной подконтрольными Каролине Присби СМИ. Вот только никто не догадывался, что это вовсе не Каролина захватила контроль над головизиосетями и прибрала к рукам профсоюз. Все это было сделано по планам и под руководством ее крайне невзрачного на вид и внешне флегматичного супруга. Поэтому, когда Годри открывал рот, Каролина предпочитала молчать.
— Не знаю… — Годри с сомнением покачал головой. — И без того вся кампания ведется на грани фола. Если “пережать”, население вполне может “вспомнить”, что оно любит королеву, и тогда…
— А как дела на финансовом фронте?
На этот раз вопрос был обращен к сестрам Энгеманн. Им принадлежал самый крупный по активам и развитию филиальной сети банковский холдинг королевства. О чем были осведомлены практически все граждане королевства. А также еще добрая сотня более мелких полукриминальных структур и тысячи ныне действующих и давно почивших в бозе фирм-однодневок, являвшихся профессиональными “прачечными” по отстирыванию криминальных финансовых ресурсов. О чем были осведомлены очень немногие. Причем обороты и, соответственно, доходность этой криминальной составляющей совместного бизнеса сестер Энгеманн заметно превышали обороты и, естественно, доходность легального бизнеса.
На этот раз ответила старшая:
— Неплохо. Мы увеличили свою долю до блокирующего пакета в “Элисон найкуз” и “Блонди дайнемикс”, что с предыдущими нашими приобретениями выводит нас на вторую позицию. Конечно, если бы ситуация развивалась более… плавно, можно было бы предпринять еще кое-какие полезные шаги, но, если королева сумеет восстановить свой контроль над деятельностью регистрационной палаты, наши потери будут несоизмеримо выше возможных приобретений. Так что я — за безотлагательное проведение акции.
Герцог понимающе кивнула и обратила свой взор на последнего гостя:
— Ну а что скажешь ты?
Гость манерно скривил губки:
— Никаких проблем.
Герцог хмыкнула:
— Что ж, тогда… так и решим. Я думаю, что за оставшиеся несколько дней сумею подготовить наших… единомышленников (все присутствующие понимающе переглянулись, уловив интонацию, с какой герцог произнесла это слово) таким образом, что, когда ЭТО произойдет, они будут совершенно уверены, что все решили сами.
На этом и порешили…
Герцог тряхнула головой, отвлекаясь от воспоминаний. Большой парадный выезд плавно притормозил и остановился. Герцог приподнялась на подушках и, вытянув шею, выглянула в окно. Вокруг все было спокойно, но в следующее мгновение мимо промелькнула пестрая ливрея. Это означало, что рева сирены и ругани пилота через полуоткрытую форточку кабины оказалось недостаточно для устранения причины остановки. В таком случае на эту причину, пожалуй, следовало посмотреть поближе. Заодно и ноги размять. Эсмеральда хлопнула ладонью по сенсору разблокирования дверей и поднялась на ноги. Дверь едва успела отойти в сторону, как у проема возникла запыхавшаяся лакей.
— Что там?
Лакей побагровела:
— Не извольте беспокоиться, ваша светлость, сейчас все будет…
Герцог досадливо сморщилась:
— Послушай, милейшая, я задала тебе вопрос, а не спрашивала твое мнение по поводу того, как быстро вы все устраните. Сказать по правде, только за то, что мы все-таки остановились, вы уже заслуживаете порки. Итак, что там произошло?
Лицо лакея последовательно сменило багровый, снежно-белый и сине-зеленый тона, после чего она с натугой заговорила:
— Там это… крестьяне какие-то. Тупые невероятно…
— С чего ты взяла, что тупые?
— Так это… мы их плетками лупим, а им хоть бы что…
Герцог заинтересованно вскинула подбородок:
— Ну-ка, ну-ка… — Одной из ее тайных страстей было коллекционирование людей с редкими уродствами или причудливыми извращениями психики. Правда, основная часть ее коллекции пока хранилась далеко отсюда, но кое-какие экземпляры она привезла с собой. И возможность пополнить эту коллекцию ее страшно возбудила.
То, что она увидела, не слишком впечатляло. Прямо посреди дороги, в луже уныло сидел здоровенный самец (настолько огромный, что Эсмеральда даже цокнула языком, она еще никогда не видела такого самца). Рядом с ним в столь же безучастных позах сидели еще три самца потоньше и помоложе. А вокруг них прыгали трое лакеев, остервенело охаживая всех четверых плетками. Герцог немного постояла, любуясь, потом достала из кармана свисток и резко дунула. Вышколенные лакеи тут же прекратили лупцевание и отпрянули назад. Эсмеральда подошла поближе и чувствительно пнула большого самца носком ботфорта. Тот никак не отреагировал. Герцог пнула сильней, так что от удара даже заныл большой палец ноги. Но результат остался неизменным. Герцог хмыкнула:
— Эй, ты…
В ответ самец разразился натужным кашлем, и герцог немедленно отодвинулась назад. Не хватало еще подцепить какую-нибудь заразу. Кто их разберет, этих бродяг, чем они там болеют? Конечно, медцентр вылечил бы любую болячку за пару дней или за неделю, в зависимости от того какой мед-комплект использовать — стационарный или портативный, но у Эсмеральды как раз-то и не было этих двух дней. Сейчас счет шел уже на часы, и опоздание грозило полным крахом. Если все, что рассказала эта старая сучка Антема, — правда, то королева очень скоро окончательно очухается и тут же не преминет запустить обе руки в тот кисель, который удалось создать им с четой Присби и сестрами Энгеманн, а это означало полный провал. У этой молодой стервы острый глаз, да к тому же совершенно отсутствует патологическое мягкосердечие, присущее всем представителям ее ветви династии (за исключением, пожалуй, только адмирала Сандры, но та приходится королеве родственницей скорее по боковой линии). То есть доброты у нее, конечно, не отнять (уму непостижимо, до какой степени раздут бюджет вспомоществования отцам-одиночкам, вдовцам по случаю потери кормилицы, сколько было пооткрыто сиротских домов), но, увы, не к мятежникам…
Наконец урод прокашлялся и хрипло, с натугой проговорил:
— Мы… крестьяне… госпожа. Работали… в столице… госпожа. Сейчас… домой… госпожа.
Герцог поморщилась, но не ушла. От этих согбенных фигур явственно веяло непробиваемой тупостью. И перед ней внезапно забрезжило решение проблемы, которая подспудно занимала ее ум все последние дни, а именно проблемы верности. Дело в том, что большая часть слуг поместья были родом отсюда, с Тронного мира. И, несмотря на строжайший личный отбор, она все же сомневалась, останутся ли они верны ей, если она поднимет мятеж. Надежных же людей, которых она переправила из родных мест и в верности которых нисколько не сомневалась, было не очень много, и в ближайшее время они должны были понадобиться в десятке разных мест. Конечно, такое положение должно было продлиться недолго — неделю, максимум две, а затем на Тронном мире высадились бы десятки и сотни тысяч верных соратниц, чье прибытие стало бы совершенно неожиданным даже для сестер Энгеманн и супругов Присби. Но этого надо было еще дождаться. Надо было не только продержаться, но и постараться взять под контроль наиболее важные точки, чтобы обеспечить беспроблемную высадку прибывших подкреплений. И главным фактором успеха всего предприятия было — не упустить двух высокопоставленных пленниц. Ибо план всего мятежа (эти дуры, ее соратницы, все еще думали, что участвуют в банальном мятеже) был построен на том, что никто, кроме узкого круга посвященных, до нужного момента не подозревает, что в королевстве происходит самый настоящий мятеж. Приказы флоту и войскам должны были отдавать штатные командиры или официальные “исполняющие обязанности”, назначенные в связи с болезнью командира, его отлучкой по семейным обстоятельствам или еще по какой-либо личной причине. Сетевые новости должны выходить в срок и быть самыми обычными, биржа — держать колебания индексов в обычных параметрах. Так что жизнь должна течь своим чередом до тех пор, пока…
