Олег Языков - Турпоездка «All Inclusive»
Выпустив ножи-мечи валькирий, я еще немного покрутил их в воздухе, рисуя разные фигуры и комбинации. Это зрелище стало привычным, и народ уже не пугался. Счастливчики за столами немного расслабились и накатили по второй.
Отойдя от площадки метров на шесть-семь, я щелкнул пальцами. Мальчишки, состоящие на твердом окладе, подтащили стол и раскрутили площадку со щитом. Я разложил на столе ножи и томагавки.
В нужный момент мальчишки плавно притормозили щит и дернули за веревочки. Ткань, до этого закрывавшая щит, упала, и на фоне алого материала появилась фигура храброго оруженосца. В белых штанах и рубахе с широким красным кушаком, подчеркивающим талию, он стоял в позе Христа над Рио-де-Жанейро. Слева и справа от него вспыхнули сильные фонари. Народ восхищенно завыл, счастливчики в восхищении булькнули по третьей.
И тут началось. Я взял томагавк и, картинно прицелившись под барабанную дробь, отвел руку для броска. Дружное звонкое и громкое «Ой!», исполненное мальчишками, ударило бичом по нервам людей. Признаюсь, «Ой!» было оплачено. В распятого оруженосца полетели томагавки, которые со стуком впивались в дерево на минимальном расстоянии от тела жертвы. Барабаны неистовствали! Браво, «Рубинштейн»! Счастливчики забыли про судорожно сжатые в руках бокалы, народ зажмурил глаза. Но, не услышав предсмертного хрипа жертвы, сразу их открыл, чтобы не пропустить момент убийства.
Но это было еще не все! Когда томагавки утыкали ассистента по контуру фигуры, мне поднесли черную повязку на глаза. Я не спеша ее надел и отвернулся от щита. По моему щелчку пальцами щит стал медленно вращаться вокруг оси. Вдруг я метнул через плечо нож валькирий, через маленькую паузу – второй, потом третий. Я делал броски из-под руки, между ногами, через голову… ножи ложились рядом с томагавками. Каждый удар ножа в дерево щита зрители сопровождали дружным «Ах!», счастливчики пили после каждого броска. Это было чудо! Ассистент все еще был жив! А как ему не быть живым, когда каждый раз перед броском, в нужный момент, я четко слышал его посыл: «Давай!» А томагавки служили маркером цели для броска ножей.
Остался последний нож валькирий. Он был украшен алым темляком. Я повернулся и снял повязку, подчеркивая, что сейчас произойдет самое важное. Метнулся мальчишка и водрузил на голову местного родственника Вильгельма Телля большое яблоко. Причем перед тем как поставить яблоко, мерзавец с хрустом откусил от него, чем вызвал смех, свист и одобрительный топот ног. Придется премировать сорванца!
То ли фанфара, то ли горн, я в них не разбираюсь, пропела долгую тревожную ноту. Я встал, широко расставив ноги, и начал подбрасывать нож валькирий в воздух. Все выше и выше. Нож взлетал, шелестя лезвием, крутился и падал мне в руку. Снова… снова… Глаза зрителей волей-неволей оказались прикованы к ножу. Вдруг, опять это «вдруг», но ничего не попишешь, рассказываю, как было. Так вот… Вдруг! Раздался оглушающий звон тарелок! Все вздрогнули, нож свистнул и, пробив яблоко, несколько раз мазнул оруженосца темляком по носу! Гром аплодисментов! Счастливчики оглушительно стучали кубками по столу и наливали случайным соседям. Народ с удовольствием пил. Я устало улыбался.
Да-а, это представление стоило мне больших нервов и сил. Приодетые в чистое служанки из трактира засновали с большими подносами в толпе. На подносы со звоном посыпались серебро и медь. Сыпали щедро, народ не был избалован зрелищами. Толпа выла и улюлюкала, нетрезвые солдаты намылились было меня качать, но один фирменный взгляд Нага оставил их мечты несбывшимися.
Это был полный успех. В том числе и финансовый. Затрат на стол и жилье у нас больше не было, чистая прибыль была.
Все.
Занавес.
Глава 12
Бремя славы
Прибыль трактирщика, включая его долю от нашего выступления и доход от проданной выпивки и закуски, а ведь праздник не закончился с концом представления, а, наоборот, – только начал набирать полную силу, так вот, прибыль трактирщика была огромной. Сопоставимой с недельной выручкой в ярмарочные дни. Более родного человека, чем мастер Наг, в ближайшее время для него не было. Персонал тоже проникся, и мы жили, как при коммунизме.
Наша с Игги доля составила чуть меньше ста сорока серебряных, а это почти семь золотых. Затратили же мы на подготовку мероприятия три золотых и сколько-то серебрушек. Гонорары в шоу-бизнесе ненавязчиво подводили к мысли бросить все и уйти в искусство. Со второго выступления, на котором явно будет больше народу, пойдет чистая прибыль, а если нас заметит аристократический бомонд, на нас прольется просто золотой дождь. Можно заказывать роскошную карету с «мерседесовской» трехлучевкой на дверцах.
Но шоу-бизнес оказывает и свое тлетворное влияние на молодые, неокрепшие души. Вечером после представления я не пил, а гордо и таинственно удалился в номер. Поэтому и проснулся с ясной головой и отдохнувшим. Чего нельзя сказать об Игги. Поклонники и поклонницы упоили его в хлам. По-моему, он и девственность потерял в этот вечер, но вот помнил ли он об этом – не знаю. Чтобы привести Игги в норму, я взял два выходных дня.
Эх, молодость, молодость! Кстати, о молодости и юных поклонницах… Эта проблема начинала меня доставать. В замке я провел немногим больше месяца, причем прямостоящим и ходячим – примерно половину этого срока. И был, надо сказать, очень занят. Да и не люблю я шкодить там, где живу. А распушить хвост и пропеть мартовскую серенаду очень хотелось. Как с этим бороться – я не знал, как этому уступить – догадывался, но опасался.
Оставалось ждать случая. А случай ждать не захотел. Ближе к вечеру первого выходного дня, когда я прогуливался по местному Бродвею, около меня остановилась карета с занавешенными гобеленами гербами, и милый женский голос попросил меня подойти поближе. Сидящая в карете молодая красивая женщина, не смущаясь и смотря прямо мне в глаза, попросила сегодняшним вечером провести у нее дома маленькое представление. Услышав, что это невозможно по причине сильного стресса и переутомления моего ассистента, красавица почему-то обрадовалась и заявила, что он, собственно, и не нужен, а ассистенткой выступит она сама. Не отводя взгляда и не запинаясь, она пояснила, что предпочитает ассистировать мне обнаженной. Прямым текстом было сообщено, что чалму и ножи брать не надо, а надо что-нибудь зажечь. Например – пламя страсти. И чем это пламя будет жарче, тем оно и лучше. Это был прямой вызов мне – Мастеру с большой буквы, можно сказать – престидижитатору. Приняв к сведению, что мне будет подана карета, я раскланялся, а милая и откровенная дама исчезла в голубой дали.
Я едва-едва успел принять освежающую ванну – мне предоставили здоровенную продолговатую бадью, застеленную простыней и залитую чем-то вроде шампуня на травах, – и привести себя в порядок, как обещанный пепелац подкатил, и я отправился на свое первое в этом мире романтическое приключение. В силу присущей мне скромности о таких приключениях я никому не рассказываю, не расскажу и вам, мои дорогие читатели! Ведь среди вас могут оказаться дети или, что еще страшнее, юные мечтатели, ждущие своей первой большой и чистой любви… Могу сказать одно: дама была абсолютно права – ни чалма, ни ножи не понадобились. От предложенного гонорара я, естественно, с негодованием отказался. Чистое искусство нельзя пачкать жиром золотого тельца. Под утро я был отпущен и каретой доставлен до места проживания. Отсыпался я до обеда и в город больше не пошел.
С возвращением к активной творческой деятельности моего оруженосца мы провели еще одно представление. Оно было организовано в отмытом и вылизанном зале трактира для «чистой» публики, было немного скромнее по форме, но богаче по содержанию. Я впервые рискнул показать свои клубочки. Оказалось, что шар – это не единственная их форма. Немножко помучившись, я научился делать из них что-то вроде бабочек. Из опасения сжечь дотла трактир я оставил их естественные размеры, ну, может, сделал их чуть-чуть побольше. Но была одна проблема. Помните? Я говорил, что клубочки похожи на шары горячего, дрожащего воздуха. Они бесцветны, и в полутемном зале трактира их попросту не видно. Я ломал голову над тем, как сделать их видимыми, до тех пор, пока не вспомнил о танцующих в луче света пылинках.
Лучи света дали каретные фонари, пылинки из штуки, похожей на дымарь пасечника, обеспечивал Игги, причем он предложил использовать пудру разных цветов, а бабочками управлял я.
Не хвастаясь, скажу, что это было очень красиво. В полутемном зале, в ярких световых лучах порхали разноцветные огненные бабочки – ведь частицы пудры вспыхивали по их контуру при прохождении бабочек через цветные облака, а мастер Наг гибко и плавно, под тихую и спокойную музыку «Рубинштейна» ловил и подбрасывал их руками, поглаживал и, дирижируя мечом валькирий, заставлял бабочек танцевать в воздухе. Некоторые дамы от этого зрелища плакали. Возможно, в этом виновата пудра, не знаю…
![Олег Языков - Турпоездка "All Inclusive" [1 том]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
