Вадим Панов - Атака по правилам
— Я не верю, что у тебя четыре туза, — глухо проговорил шас.
— Мне приходил пиковый, — буркнул Томба.
Кортес открыл тройку червей. Он сделал это еще медленнее Биджара, чтобы нависающие над столом зрители могли в полной мере насладиться ситуацией.
Четверка червей.
Пятерка червей.
Шестерка червей.
У Биджара заходили желваки, Томба наклонился вперед и почти лег на стол, а Егор сжал бокал с соком так, что побелели костяшки пальцев. Все взоры устремились на последнюю, пятую карту, которую наемник до сих пор не открыл. Ушлые телевизионщики ухитрились подвести видеокамеру к столу на шесте, и теперь по каналам «Тиградком» транслировалась крупным планом ее рубашка.
— Так не бывает, — произнес Биджар.
Кортес перевернул карту. Двойка червей.
«Реактивная Куропатка» выдохнула.
— Старый мерзавец! — Бесяев выскочил из кресла и схватил наемника за плечи. — Какого черта ты так рисковал? Я был уверен, что у тебя каре! Уверен! Я чуть не умер, когда ты открыл тройку червей!
— Кортес! — Яна обхватила наемника за шею и запечатлела на его губах долгий поцелуй.
* * *Легкий шлепок по маленькой попке, и девочка, широко открыв рот, издала пронзительный крик. Первый в своей жизни. Самый главный.
— Красавица! — Бьяна подбросила новорожденную вверх и радостно засмеялась. — Какая же ты красавица! Радуйся, радуйся вместе с нами!
Маленькая моряна отчаянно голосила.
— Покажите мне ее, — попросила привставшая на подушках Тапира. — Дайте мне ее.
Бьяна протянула черной ее дочку:
— Поздравляю, сестра!
Тапира взяла ребенка на руки и прижала к себе.
— Девочка, моя маленькая девочка.
Малышка, почувствовав нежность матери, перестала кричать и закрыла глаза.
— Первая моряна, которую мне довелось принимать, — с улыбкой пробормотал брат Яблокус, классный акушер, вызванный белыми из Московской обители. — Редкий опыт.
— Это не просто первая моряна, — прошептала Бьяна, не сводя глаз с матери и ребенка. — Это первая свободная черная моряна. По-настоящему свободная.
В открывшиеся двери уже заглядывали нетерпеливые девчонки. И черные, и белые, пришедшие посмотреть на новорожденного оборотня, сладко посапывающего на материнской груди.
— Девочка? — Де Гир, одиноко стоявший в коридоре, взглянул на Бьяну.
— Да, — подтвердила белая. — Хочешь посмотреть?
— Может быть, потом. — Франц вздохнул. Даже несмотря на то, что отцом ребенка был его лучший друг, Богдан ле Ста, чуд не мог вот так сразу преодолеть вековую неприязнь, которую испытывали в Великих Домах к полукровкам. — Скажи Тапире, что она может рассчитывать на меня в случае необходимости.
— Я передам, — кивнула Бьяна. — Она будет благодарна.
— Еще… — де Гир помялся, а потом вытащил из кармана маленькое кольцо, украшенное кроваво-красным рубином. — Это для ребенка. На память.
Мастер войны повернулся и пошел к выходу. Моряна проводила его взглядом и посмотрела на кольцо. Как Бьяна и предполагала, это был перстень гвардейца великого магистра. На внутренней стороне кольца было выбито имя: «Богдан ле Ста».
