"Фантастика 2024-92". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович

Представив, сколько людей упражнялись в остроумии на тему фамилии, я решил от этого воздержаться:

— Андрей. Очень рад.

— Товарищ генерал, — пожал «И. О.» руку и Тимофею.

— Товарищ генерал-полковник, — отозвался тот.

— Константин Викторович, учитель.

— Педагогам мы всегда рады, — вяло отозвался генерал и велел, возвращаясь в свое кожаное кресло. — Присаживайтесь. Чай? Кофе? Жучиные составы?

Я посмотрел на Тимофея, тот глазами показал, что ему не надо. Далее посмотрел на учителя — отказался и он. Мне тоже ничего из вышеперечисленного не хотелось:

— Спасибо, не нужно.

— Чем администрация может вам помочь? — перешел к делу генерал.

— Что бы не беспокоить вас по пустякам, я бы хотел, чтобы вы делегировали общение со мной человеку, который будет или воплощать в жизнь мои пожелания, либо нормально объяснять, почему их воплотить в данный момент невозможно.

— Найдем, — пообещал генерал. — А какие «пожелания» у тебя есть прямо сейчас? Излагай, раз уж пришел.

— Среди моих односельчан назревает раскол, — начал я издалека.

— Докладывали, — кивнул «И. О.», открывая толстый блокнот с обилием закладок ближе к финальной четверти.

Много записей ведет.

— Меня такое положение дел расстраивает, — продолжил я. — Они — хорошие, трудолюбивые люди. Просто не видят стабильности и боятся, что их отсюда в какой-то момент прогонят.

— Бумаги на землю я подписывал лично, — пожал плечами генерал. — Бывают такие люди, Андрей, которым везде плохо — вечные кочевники и смутьяны. Сейчас «расколются», уйдут частью в Орегон, и там снова все будет не слава богу — «расколятся» снова, и часть уйдет, например, в Канаду. Я к твоим «односельчанам», — ухмыльнулся. — Зла не питаю, но идиотов проще отпустить — кто поумнее набьет шишек и вернется. Второй вариант — надавить на лучшего друга товарища генерала, — кивнул на Тимофея. — Попросить не смущать наивные деревенские умы.

— Это — кнут, — развел я руками. — Он сработает, но я так не хочу.

— Предлагаешь начать освоение новой планеты с формирования привилегированной касты? — поднял он на меня бровь. — А когда еще кто-нибудь «расколется»? Это называется «прецедент», — поднял палец перед собой. — Грозить уходом после такого начнут даже те, кто и не собирался — выторговать побольше.

И ведь прав — так и оно и будет. «Почему этим всё, а другим ничего?» — этот вопрос вечен.

— Вы правы, товарищ генерал, — кивнул я. — Поэтому привилегии для Липовчан я предлагаю сделать негласными, а гласно открыть в Поселении школу и пару-другую филиалов университетов.

— Лето еще, — заметил генерал.

— Готовь сани летом, — ответил я пословицей.

— У нас конкретный план развития Поселения, — начал отмазываться «И. О.». — На два месяца вперед. Школа и университеты — это замечательно, но сначала…

— Военная база? — предположил я.

— Военная база, — не смутился Игорь Николаевич.

— Нафига? — вздохнул я. — Ресурсы и людей на самую бесполезную хрень на Земле-2 переводить?

— Потому что у меня приказы, — указал он пальцем в потолок.

— Можете план показать? — попросил я.

— Товарищ генерал-полковник может, — холодным эхом вторил Тимофей.

— Оформленный по всем правилам допуск у вас, товарищ генерал- майор, — надавил рангом Игорь Николаевич. — Разумеется, есть?

— Костя, на тебя допуска нет, — виновато улыбнулся КГБшник учителю.

— Инерция мышления — это не порок, а неотъемлемое свойство человеческой природы, Андрей, — поднявшись со стула и поправив галстук, заявил Константин Викторович. — Помни об этом, — пошел к выходу.

— Запомню, — отозвался я.

Тимофей тем временем показал генералу бумажку с печатями. Тот достал из кармана брюк ключ, повернулся к стоящему справа от него огромному сейфу, открыл и вытащил из стопки папок нужную.

Хорошая память.

Развязав тесемки отправленной мне толчком через стол папки, я ознакомился с планом развития Поселения. Все оказалось еще хуже, чем я думал. Дав ознакомиться с материалом и Тимофею, я попросил:

— Нужны копия, карандаш и позвонить в Москву.

С видом «мне-то что?» Игорь Николаевич подвинул мне телефон. Пора наводить порядок на Земле-2.

Глава государства навстречу пойти не захотел.

— Владимир Вольфович, я же вас слушал, когда было надо.

— И правильно! Тебе — семнадцать, тебе взрослых слушать надо, — не проникся он.

— «Взрослый» — это когда две трети усилий на военную инфраструктуру на совершенно безопасной планете спускаешь? — уточнил я.

— Если Королева решит нас кинуть, безопасной Земля-2 быть перестанет, — назидательным тоном ответил я.

Вздохнув, я перешел к завуалированным угрозам, чего очень не хочется на самом деле:

— Четыре квадратных километра маскировочных сетей помогут сдержать парализующих комаров? Вы же знаете, что жукам эта маскировка не помеха? Они в других спектрах видят. Так против кого?

— Американцы свою хренову Америку обожают, — буркнул Вольфович. — Как думаешь, когда к воротам свободный доступ откроют, куда американцы ломанутся в первую очередь? Да у них в каждом втором фильме кто-то в Калифорнию переезжает!

— Комары могут кусать граждан с любыми паспортами, — не смутился я. — Это — инерция мышления, Владимир Вольфович, и хождение по граблям. У нас тут уже сепаратизм, потому что народ привычные вещи видит: «военка» жрет ресурсы, за Поселением базу строят, во главе Земли-2 — армейский генерал. Мы здесь получаемся не колония обновленного и единого человечества, а че-то типа обслуги для армейского форпоста. Значит — есть враги. Значит — они рано или поздно придут, и с ними придется воевать. А за что и ради чего? Я бы на их месте тоже в другой штат свалил от таких перспектив.

— Силу за собой почувствовал? — неприязненно спросил Жириновский. — Сила есть — значит можно под себя весь мир прогибать?

Задавив невесть откуда взявшийся стыд, я спокойно ответил:

— А разве государства когда-то по-другому работали? Просто я с другого края начал: не на обычных людей давлю, а на горе-правителей.

Слова любого политика из моего мира — включая Жириновского — такой реакции бы не вызвали: это вот эти людей за нежелание подыхать за сохранение считающей их вторым сортом системы стыдить будут? Сыночек-то на фронте уже, или как обычно, во «вражеских странах»?

Но актуальный Жириновский нормальный мужик, и сыновья у него образцово-показательно за Родину жизнь положили. И не в войне за геополитическое влияние и ресурсы, а против экзистенциальной угрозы — такое уважать можно и нужно. И я уважал — вплоть до этого момента. Не заборет свою инерцию мышления, придется менять диктатора в родной стране и брать переговорный процесс в свои руки, подмазывая партнеров не как сейчас — перспективами, а кровью — однажды самоубийцы кончатся физически. Не хочу, поэтому давай, Вольфович, прояви уже понимание.

— Хорошо, — безразличным тоном ответил Жириновский.

Я немного испугался — мысли услышал, что ли?

— Вот мы колонистов без защиты оставим, а ты завтра вдруг решишь в своем мире остаться. Вместе с Сеннит. Что будет, рассказать?

— Долгая и грустная война, — расписался я в понимании ситуации. — Но я там не останусь.

Зачем? В нынешнем виде, даже без Сеннит, я неплохо развернусь, но менять-то нужно Систему целиком, а это в одиночку трудно. А вот если за мной будут стоять две процветающие Земли, на которых человечество как сыр в масле катается, будет попроще — политики посопротивляются, но после их трагической гибели народные массы поймут, насколько стало лучше жить без вот этого вот всего.

— Это ты сейчас так говоришь, — не поверил Владимир Вольфович. — А увидишь маму, девочку-однокурсницу любимую…

Да он же боится, что я их брошу и Сеннит заберу!

— Давайте сосредоточимся на жизни колонии, — вернул я разговор в конструктивное русло. — Пункты с тридцать второго по пятьдесят шестой нахрен не нужны.