Александр Кучаев - Под новым небом, или На углях астероида
Гюнтер умер перед рассветом. Фридриху вручили лопату, и тот похоронил своего недавнего начальника в пойме рядом с кустами, из которых днём раньше коммандос обстреливали осаждённых.
Незадолго до полудня Сергей, забрасывавший с мостков невод, заметил в устье реки, над самым горизонтом, какое-то беловатое пятнышко. С минуту он вглядывался в него, а затем, бросив невод на мостках, побежал к поселению.
– Ура-а, парус, корабль, «Ирландия»! – кричал он на бегу.
Оставив Гретхен охранять пленных, поселенцы высыпали на берег. Сергей и Игорь захватили с собой бинокли, но в них почти всё время смотрели одни женщины, заявившие, что джентльмены обойдутся и без оптических приборов. Парус неуклонно приближался, вырастая в размерах и поднимаясь из-за горизонта; вот обозначились остальные паруса, и наконец стал виден корпус корабля.
В четыре часа дня «Ирландия» бросила якорь напротив мостков, и на воду спустили шлюпку. На берег вместе с гребцами Реди и Стивом прибыл сам О’Брайен. Сергей, первым встретивший шлюпку, обнялся с капитаном, после чего подвёл его к Игорю.
– Видите, сэр, я оказался прав: вот перед вами мой отец – жив и невредим.
О’Брайен пожал руку Игорю и обнялся с ним тоже.
– Вижу, да, жив, но что невредим – в этом я сомневаюсь. Что с твоей робой, мой добрый охотник? Она застирана, заштопана, но пятна крови на ней остались.
– А, пустяки, обменялся «любезностями» с одной воинственной фрау. Тут у нас настоящая баталия была.
– Баталия?! О, сколько вас здесь! Мы рассчитывали найти двух человек, а перед нами толпа народа. Кто это? Знакомь нас скорее!
– Познакомлю, но прежде позволь поздороваться с матросами. Привет, Стив! Здравствуй, Реди! Надо же, как ты вырос, у меня язык не поворачивается назвать тебя малышом!
Представив капитану грюненсдорфских женщин и их детей, Игорь повёл его и гребцов в поселение.
Закончив осмотр построек, вернее того, что от них осталось, О’Брайен подошёл к пленным, которые прятались от солнца в тени скал и которых никто уже не охранял.
– Что прикажете с ними делать, капитан? – спросил Игорь.
– Я ничего не могу приказать. Это ваши пленные, а не мои.
– Мы с Сергеем думаем отвезти их в Нью-Росс. Пусть живут среди нас. Глядишь, наберутся ума-разума и сами станут порядочными людьми.
Вперёд выдвинулась Марион.
– Лучше всего оставить их здесь! – зло поблёскивая глазами и хмуря брови, заявила она. – Кого вы хотите сделать порядочными людьми?! Клаудию?! Разве вы забыли, что только вчера она стреляла по нам, а ещё раньше порола нас розгами?! Или её муженька Пауля, который потехи ради участвовал в погоне за мнимыми беглецами и травил их собаками?! Или Патрицию?! Посмотрите на себя, Игорь Петрович, – у вас роба ещё не просохла от крови! Кто едва не убил вас прошлой ночью?! Серж, вспомни, где твой конь и почему его нет у тебя! Ох, какие вы отходчивые! Мы не требуем наказывать этих злодеев – не будем уподобляться им, но брать их с собой нельзя ни в коем случае!
– Это твоё личное мнение? – спросил Игорь.
– Мы все так считаем. И твоя Илона тоже.
– Я не согласен с вами, сударыни, – сказал Сергей. – Посмотрите на их детишек. Вы видите, какие они херувимчики. Они ещё ничем не испорчены, на них не успело подействовать тлетворное влияние окружавших их взрослых. Если же мы покинем их здесь, то они вполне могут стать кем-то наподобие Гюнтера.
Спорный вопрос разрешил О’Брайен.
– Давайте поступим следующим образом, – сказал он. – На ночь мы предоставляем пленных самим себе. Пусть они сами определятся со своей судьбой. Завтра на рассвете мы снимаемся с якоря. Если они захотят ехать с нами, то милости просим на корабль. Если нет – то Бог им судья.
Когда в пять утра на «Ирландии» засвистали в дудку и на палубе выстроились матросы, Фридрих запалил напротив мостков костёр. Этот заранее оговоренный сигнал дал знать, что община Гросхауза изъявила желание переехать на новую землю.
Мы не одни
Пушечный выстрел на одной из башен Нью-Росса известил о том, что в море появился корабль. В подтверждение этому из ультрамариновой дали донёсся ответный выстрел. Город ещё дважды отсалютовал возвращавшимся из плавания морякам, и ещё дважды ответила корабельная пушка. К пристани сбежались почти все нью-россцы и грюненсдорфцы. Немного позже к ним присоединилось и большинство жителей Семигорья. Куда и зачем отправлялась «Ирландия», знали стар и млад, и всех интересовало, с чем она вернулась.
Большая толпа заполнила и пристань, и прилегающие к ней склоны.
– О, майн готт, сколько людей! – воскликнула Илона. Она стояла рядом с мужем и держала его под руку. – Ты мне говорил, что в Нью-Россе проживает много народа, но чтобы столько!
– А вначале было всего несколько человек, – ответил Игорь. – Но на пристани собрались и жители других посёлков, – он заметил волнение Илоны и обнял её за плечи. – Что ты так переживаешь? Успокойся, моя сладкая, всё будет хорошо.
– Я со страхом думаю о твоих жёнах. Ох, боюсь, они встретят меня как своего злейшего врага.
– Говорю ещё раз, они отнесутся к тебе, словно ты им родная сестра.
По обе стороны от них стояли, держась за поручни фальшборта, Марион, Гретхен, Роза, Стефани и Сигрит. Все они тоже волновались и с напряжением вглядывались в скопление людей, ожидавших корабль. Сергей вместе с матросами сновал по вантам, выполняя распоряжения капитана.
Пленная община Гросхауза скучилась на левой, дальней от пристани части палубы; детишки с бессмысленным любопытством разглядывали и бухту, и город, и народ на берегу, а в глазах взрослых застыла угрюмость, лица их были унылы.
В течение плавания Фридрих с большим рвением участвовал в палубных работах, и постепенно к нему стали относиться как к своему. С ним разговаривали, шутили, при приёме пищи матросы приглашали его в свой круг.
Клаудиа и Патриция держались особняком, но и им никто не навязывал приятельства; обе они также безотказно выполняли любую порученную работу. Рана Пауля ещё не совсем зажила, но он уже довольно бойко передвигался по палубе, опираясь на костыль.
Не успела «Ирландия» встать на якорь, как к ней направилась целая флотилия лодок. Игорь по трапу бережно свёл Илону в одну из них.
– К нам, к нам спускайтесь! – кричали со всех сторон.
– Эгон, Эгон! – крикнула Марион одному из гребцов. – Разве ты не узнал меня?!
– Не верю своим глазам! – крикнул гребец. – Марион, какими судьбами?! Ты же должна быть в Гросхаузе!
– Тем не менее я здесь. Ты не ждал меня, Эгон?!
– Я не переставал думать о тебе, дорогая.
– Ты, наверное, женат?
– Женат. Но местные законы позволят мне жениться и на тебе. Спускайся в нашу лодку, моё солнышко. Позволь мне обнять тебя. Привет, Макс, дружище, держись за мою руку.
И вот флотилия причалила к пристани. Невозможно передать бурю восторга, которая поднялась, когда Игорь и другие пассажиры «Ирландии» ступили на сушу. Далеко не все верили в успех экспедиции, тем радостней было им видеть охотника, его сына и тех, кто приехал с ними из далёкой северной Европы. Играл оркестр, раздавались крики «Ура!», люди обнимались, смеялись и плакали от великой радости.
Когда объятия разомкнулись, Игорь представил Илону своим первым жёнам и Петру Васильевичу.
На лице Марты промелькнула едва заметная тень, но почти в тот же миг она снова повеселела, подошла к своей «сопернице» и, ласково улыбаясь, обняла её.
– Здравствуй, милая! – сказала она. – Я уверена, что Игорь не ошибся в своём выборе.
Веда слегка сдвинула брови, но морщинка, пролёгшая было на её челе, быстро разгладилась. Она тоже обняла Илону, троекратно расцеловала её и, кивнув на Игоря, чуть насмешливо прошептала на ушко:
– Я думаю, тебе стоило немало сил и времени, чтобы женить его на себе. Он такой нерешительный насчёт женитьбы. Знаю по собственному опыту.
– Ты права, всё так и было, – прошептала в ответ Илона, – и даже более того. Когда мы останемся наедине, я тебе всё расскажу.
Они отстранились друг от друга, встретились взглядами, рассмеялись и ещё раз крепко обнялись.
Пётр Васильевич в свою очередь подошёл к Илоне, поклонился и поцеловал ей ручку.
– Рад видеть тебя, доченька! – сквозь слёзы проговорил он. – Должно быть, тебе многое пришлось пережить. Теперь все несчастья позади. Поверь мне, ты будешь счастлива среди нас.
Из толпы к ним пробились Уиллис и Курт. Игорь обнялся с тем и другим.
– А где Франц? – спросил он. – Я что-то не вижу его. Да и Улофа тоже не видать.
