Райчел Мид - Клятва истинной валькирии
– Вы же из СК? Говорят, за всем этим стоит какой-то культ. Я слышала так, во всяком случае…
Мэй совсем не понравилось, что произошла утечка информации:
– Извините, мы детали расследования не обсуждаем.
– Да, конечно.
Женщина сначала посмотрела на коллег и полицейских, потом снова на Мэй с Джастином.
– А вы… мужчиной-то… занимались?
Женщине было не по себе, но ей, похоже, нравилось себя чувствовать в центре событий. Джастин мгновенно насторожился: сплетни – хлеб следователя.
– Мужчиной?.. – переспросил он, обворожительно улыбаясь даме.
Может, ей и не нравились плебеи, но внимание ее покорило – она заулыбалась в ответ и даже залилась краской.
– Я имею в виду бойфренда Клары. Она про него молчала, но я пару раз видела их в ресторане. Похоже, у них серьезные были разговоры. Парень роскошный. Второй Зигфрид, если вы понимаете, о чем я.
Джастин прекрасно все понимал. Убитая была красавицей – естественно, с таким-то индексом. А вот супруга «Каин» прилично изуродовал. Точно такая же ситуация, как в других случаях, кстати…
Женщина преодолела начальное смущение и охотно делилась мыслями с благодарной аудиторией:
– Знаете, что я скажу? Вам не за культами следить надо. Вы займитесь лучше ее мужем или бойфрендом. Кому-то из них могло не понравиться текущее положение.
– Хорошая мысль, – согласился Джастин – и дама обрадовалась еще больше. – Какая вы молодец – все вокруг себя примечаете. Вам бы в полицию с такими способностями! А вы, случайно, не знаете, как его зовут? Или что-нибудь, что поможет нам его отыскать?
Она поникла:
– Нет. Но я могу рассказать, как он выглядел! И сказать, где они вместе бывали, в каких ресторанах.
Мэй подозвала полицейского и попросила записать во всех подробностях, как выглядел молодой человек, с которым ходила ужинать покойная. Тем временем Джастин подошел к Йоханссон:
– Ее муж еще не уехал? – спросил он. – Мы могли бы расспросить его, знал ли он о чем-нибудь таком…
Йоханссон пошла за мужем убитой, а Джастин задумался, полезная это зацепка или нет. Лишних сведений не бывает. С другой стороны, такая прозаическая вещь, как роман на стороне, совершенно не укладывалась ни в версию маньяка-генетика, ни в версию культа с человеческими жертвоприношениями. Тем не менее он снова допросил бедного мистера Арнарссона – и тот удивился еще больше. Нет, жена ему не изменяла и изменять не могла…
– Похоже, он совершенно искренен, – сообщил Джастин. – Но если убил он, у него было полно времени, чтобы подготовиться. Остается крохотный вопрос: как он или этот парень проникли в охраняемый неприступный офис? Хотя кто знает… Может, этот бойфренд – акробат или что-то в этом роде. А что? Красавец-атлет с хорошими генами…
Мэй задумчиво нахмурилась. Тут пришла Йоханссон и попросила Мэй подойти к телефону – звонили на ресепшен, временно превращенный в командный пункт. Та вытянулась по стойке смирно, словно перед генералом, и выбежала из комнаты.
Тем временем подготовили фоторобот. Он вышел очень привлекательным. Настоящий портрет любовника: того же возраста, что и убитая, блондин, с безупречной кожей. Коллега убитой несколько раз упорно повторила:
– Прекрасная, безупречная кожа, ни единой оспины! Прямо как у женщины, которая вас сопровождает…
Оставалось лишь найти молодого человека – но то было дело полиции. Джастин посмотрел на часы и понял, что уже довольно поздно. Пора звонить Тессе и идти ужинать. А Тесса, между прочим, не позвонила ни разу. Оставалось только надеяться, что не потому, что снова совершила преступление против национальной безопасности…
Полицейский показал Джастину офис, в котором они сложили все оборудование. Там он обнаружил Мэй – она живо общалась с кем-то на экране. Ее собеседником оказался вовсе не суровый генерал, о котором она столько рассказывала.
– Потому что я здесь по делу! – воскликнула Мэй.
– И что? Это, по-твоему, уважительная причина, чтобы не звонить?
Собеседница Мэй относилась к тому типу женщин, о которых в определенном возрасте говорят – «солидная». Волосы она носила забранными в высокий пучок, кожа выглядела натянутой и разглаженной – явно после недавней пластической операции. Лоб у нее был чуть пониже, чем у Мэй, и скулы не такие высокие, однако глаза Мэй унаследовала от нее. Зеленовато-синие – очень красивый цвет…
– Я просто занята. Вот и все! И потом, сейчас не время…
– Для тебя всегда не время, Май.
Странно она как-то ее называет, как календарный месяц.
– Уже три года прошло, а у тебя все не время.
– Матушка, пожалуйста. Сейчас действительно не время.
Джастин сразу сообразил, что Мэй едва сдерживает раздражение.
– Что же, ты и поздним вечером не освободишься? – продолжила настойчивые расспросы ее мать. – Вы могли бы у нас поужинать! Придут твои брат и сестра! А ты приводи сослуживцев.
Женщина перевела взгляд на Джастина, и тот вздрогнул. Он-то думал, что не попадает в камеру.
– Это один из них?
Мэй удивленно развернулась.
– Да, матушка. Это доктор Джастин Марч. Джастин, а это Астрид Коскинен.
Делать было нечего. Джастин шагнул вперед и принялся за дело:
– Приятно познакомиться, миссис Коскинен. Теперь понятно, почему Мэй такая красавица – вся в вас.
В лице Астрид не дрогнула ни единая черточка:
– Доктор Марч, какие у вас планы на ужин?
Он замялся.
– Ну… я…
Мэй глянула на него так, что он сразу понял, какой ответ правильный, но не успел его озвучить.
– Так я и думала! – торжествующе воскликнула Астрид. – Жду вас к семи.
– Он плебей, – без обиняков высказалась Мэй.
– Да, я вижу это, Май.
– С нами приехал еще кое-кто.
И Мэй сделала длинную паузу – для пущего эффекта.
– Провинциалка!
Но ее мать ничто уже не могло обескуражить.
– Привозите с собой кого хотите, если не можете оставить в гостинице. Ты прекрасно знаешь, что у нас нет никаких предрассудков.
– На самом деле я первый раз об этом слышу.
– До встречи.
И лицо Астрид исчезло.
Мэй в ярости ударила ногой по столу.
– Прости, – пробормотал Джастин. – Я не сразу сориентировался.
– Ладно, – отмахнулась Мэй. – Ты не виноват. Это все она… И кто-то, кто меня узнал и тут же сообщил домой. Мой эго переправляет все ее звонки на автоответчик. Она добралась до меня через полицию.
– Прости, – повторил он.
На самом деле он действительно чувствовал себя виноватым. В глубине своей испорченной души он хотел бы посмотреть на места, где она выросла, но после того, что она рассказала в воскресенье, он не хотел подвергать Мэй такому испытанию.
– Может, еще можно отказаться? Сказать, что у нас тут непредвиденные дела возникли?
