"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Советник снисходительно улыбнулся.

— Мы с помощниками справимся самостоятельно.

Дряхлый служитель тряхнул головой и вернулся на свое место.

— В таком случае не смею вам мешать, — сказал он и углубился в изучение какого-то свитка, потеряв всякий интерес к визитерам.

— Я смотрю, они не очень-то интересуются, за каким чертом тебе понадобилось в Валг дун Шано посреди ночи, — заметила Артанна. — Бардак.

— Здесь меня привыкли видеть в любое время, — ответил Шано и ускорил шаг. — Потому я и решил идти через архивы.

Сотницу ответ устроил, и она поспешила за Заливаром. Чем быстрее они доберутся до той злосчастной двери, тем скорее этот безумец угомонится. Впрочем, наемница сомневалась, что Заливар остановится, разгадав загадку, которой был одержим на протяжении всей жизни.

Артанна устала ожидать смерти, устала готовиться в любой момент получить удар в спину или почувствовать удавку на своей шее, устала каждый раз принюхиваться к странным запахам еды и следить за действиями лекарей, поивших ее вонючими снадобьями. Слишком много дней прошло в этой мучительной неизвестности. Она знала одно — Заливар нар Данш мог в любой момент оборвать ее жизнь, и Артанна не смогла бы ничего ему противопоставить. А раз так, то не было смысла трястись за свою шкуру. По крайней мере, до тех пор, пока Шано не откроет ту проклятую дверь.

Эллисдор.

Вилберт ден Хальцель тратам на коронацию не обрадовался. Когда Грегор вознамерился устроить пышное празднество, дряхлый казначей в кои то веки отбросил церемониал и взорвался гневной тирадой. Альдор и не предполагал, что немощный старик, для которого даже простая ходьба превращалась в сущее испытание, был способен так громко вопить.

Негодование, впрочем, казалось справедливым: до тех пор, пока Эллисдор находился в финансовой изоляции, организованной империей и Латандалем, о лишних тратах не могло быть и речи. Перевод храмов и монастырей под начало Грегора решил проблему лишь частично — полученных средств хватило на покрытие расходов, связанных с нуждами армии, но с провиантом дела обстояли значительно хуже. Гацонские и эннийские купцы заламывали безумные цены, а рунды вновь зашевелились на границах — об этом докладывали лазутчики графа Урста. Ваг Ран продолжал отмалчиваться о судьбе тайной экспедиции Артанны и не торопился открывать знаменитые тоннели. Тем временем на юге Хайлигланда случился кошмарный неурожай: крестьянам удалось собрать лишь половину ожидаемого объема зерна. Населению новорожденного королевства грозил голод, но Грегора Волдхарда все это, казалось, не волновало. Вместо того, чтобы добиваться выгодных условий на поставки пшеницы из Гацоны, праведнейший из правителей, как его окрестили лебезящие подданные, проводил время в молитвах и подготовке к собственной коронации. Все решения Волдхард принимал, опираясь на советы брата Аристида — Альдор уже смирился с постоянным присутствием монаха подле правителя. Эрцканцлер окончательно перестал понимать замыслы друга.

Но были ли они все еще друзьями?

Пир организовали с поистине королевским размахом. Весь Эллисдор вновь заполонила знать — графы, бароны, рыцари, прекрасные и уродливые, но богатые дамы, а также воины, наемники и, разумеется, купцы, снимавшие сливки со знаменательного события. Ни замок, ни даже городские постоялые дворы не были способны вместить всех желающих, и потому живописные пейзажи окрестных лугов украсились многочисленными шатрами пестрых расцветок.

Главный зал Эллисдорского замка тоже преобразился: чтобы разместить столы для пирующих, пришлось убрать все деревянные перегородки, разделявшие огромное пространство на отдельные помещения. Исполинский камин полыхал круглые сутки и плевался искрами, словно рассерженный дракон. Колонны и галереи были увиты цветами и ветвями, с балконов свешивались и трепыхались на сквозняке знамена с новым гербом Волдхарда — над скрещенными мечом и топором на фоне серебряного диска теперь красовалась корона. Каменный пол засыпали свежей соломой вперемешку с ароматными травами. Лавки застелили узорчатыми рикенаарскими коврами, столы — вышитыми по краям скатертями. Начищенная посуда сверкала в огнях сотен свечей. На угощение король также не поскупился — благодаря гацонским и эннийским купцам гостям на пиру предлагались яства со всех концов Эрбитерума.

Но у Альдора снова не было аппетита. Они с Батильдой сидели на возвышении по правую руку от Грегора. Слева от короля с бесстрастным лицом потягивала вино леди Ириталь, очевидно, недовольная очередной отсрочкой королевской свадьбы. Следом за латанийкой расположилась леди Вивиана — покинувшая священный Агаран мать Грегора соблюдала строгий пост даже в этот день и меланхолично пожевывала веточку петрушки. Подле нее сидела и возлюбленная сестра Грегора Рейнхильда, вырвавшаяся из Гацоны и лап жениха на несколько дней. Встречаясь с ней взглядом, Альдор каждый раз отводил глаза. Было глупо надеяться на взаимность и раньше, но сейчас, когда рядом с ним восседала его законная супруга, а женщина, владевшая его сердцем, почти принадлежала гацонскому кронпринцу, и подавно.

Безумная мечта, принесшая ему лишь боль.

И все же Рейнхильда была ему другом, в искренности которого не приходилось сомневаться. Возможно, теперь уже единственным. Дружба с человеком, обладающим добрым сердцем и красивой душой, значила для Альдора гораздо больше, чем плотские чувства, о которых он молчал все эти годы.

Вытянутый прямоугольный зал наполнился смехом. Слуги безустанно сновали между колонн, норовили поскользнуться на лужах разлитого эля и споткнуться о лавки, непрерывно снабжая высоких гостей еще большим количеством выпивки и еды. В углу музицировали и танцевали приглашенные менестрели, кто-то, беспощадно коверкая антик, декламировал стихотворение, написанное древнеимперским поэтом. То и дело звучали тосты.

— За короля Грегора! — взвизгнул седеющий коренастый мужчина в расшитом золотыми листьями дублете, встав с высоко поднятой чашей в руке. То был Парзифал ден Гоц, барон Кельбу. Лицемерный тупица, которому, впрочем, обычно хватало ума тихо сидеть в своем скромном замке. — Да будет его правление долгим!

— За короля Грегора Волдхарда! — вторили ему луженые глотки.

— Да убережет его Хранитель!

Альдор натянул улыбку и присоединился к чествованию, хотя мысли его были заняты совершенно иным. Со вчерашнего дня он пристально наблюдал за вассалами Грегора, силясь понять, от кого из них следовало ожидать ножа в спину. Открыто противостоять Грегору хватило смелости лишь у Зулля, да и тот попросту попал под горячую руку — не допусти он огласки событий в Гайльбро, не сглупи он, решив сбежать, все могло получиться иначе.

Прочие аристократы приняли новый порядок безропотно. Подозрительно безропотно.

Быть может, их усмирил пример лорда Хальвенда, но подобное затишье вполне могло означать и надвигающуюся бурю. Заговор, предательство, переворот. Это беспокоило и заставляло паранойю Альдора разгораться с новой силой. Ибо случись голове Грегора Волдхарда упасть, выскочку-эрцканцлера обезглавили бы следующим.

Вельможи расселись занимательным образом: два тихо противоборствующих лагеря разделяла поверхность длинного стола и десятки изысканных блюд из дичи. Левой половиной правил отец Кивера Адалар ден Ланге, преданный друг Дома Волдхардов. Вокруг графа расселись его многочисленные сыновья — все, как и отец, отличавшиеся великаньей комплекцией. Добряк Кивер выглядел смущенным, ловя красноречивые и многообещающие взгляды служанок. Здесь же был барон Эмерис ден Граувер, старавшийся лишний раз не глядеть на сына, нынче восседавшего за королевским столом. Старик всячески избегал общения. Альдор, впрочем, к этому и не стремился — устал оправдываться за каждый шаг. Присутствовавшие здесь же старшие братья встретили его с не меньшим холодом. Завистливые болваны. Он никогда им не мешал, знал свое место и не претендовал на наследство, без роптаний пошел в Орден, выполняя жестокую волю семьи. Но все, что случилось после того, как он покинул монастырь, более их не касалось. И теперь случайное везение не давало покоя его братьям, вероятно, считавшим себя более достойными положения, которое нынче занимал Альдор.