"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

Повисла тишина – звонкая, почти осязаемая. Кеара закусила губу, не решаясь поднять взгляд, и зная откуда-то, что даже Алтина, даже оставшийся безымянным агент Тайной канцелярии не решатся нарушить эту тишину.

– Тайная канцелярия, – продолжил майор тоном ниже, – не просит ничего сверхъестественного. Сидите в безопасности, рисуйте картинки, любуйтесь цветочками, читайте книжки, медитируйте, в конце концов. Вас будут охранять и выполнять все желания в рамках разумного. От вас требуется одно – дать нам зацепку. Чтобы мы сумели его найти. Чтобы он никому – никому, слышите? – не мог больше навредить. Потом можете ссориться, обижаться и делить жениха – но чтобы вам было кого делить, нужно как следует поработать. Все меня поняли?

Кеара шевельнула губами, но голос отказался повиноваться, и она молча кивнула.

– Я за ними присмотрю, дан майор, – подала голос Ярсана. – Меня заверили, что спортивные упражнения не только не запрещены, а категорически рекомендованы, а это отличный способ избавиться от, – она усмехнулась и попыталась изобразить официальный тон, – чрезмерного эмоционального напряжения, мешающего работе. Бег, гимнастика, отжимания, упражнения с грушей… Вы, дана Кеара, никогда не занимались боксом? Отлично, у вас есть замечательный повод начать!

Кеара покосилась на наставницу, но та с улыбкой кивнула. Кариса снова уставилась на стол, Фин пробормотал что-то неразборчивое, но повышать голос остерёгся.

– Надеюсь, на вас можно положиться в этом вопросе, дана Ваори. – Майор говорил почти спокойно, но в голосе ещё угадывались недавние рычащие интонации. – Если этот вопрос закрыт, предлагаю перейти к программе и целям занятий. Прошу вас, дана Алтина.

О методах работы Кеара слушала вполуха – то, что говорила наставница, она прекрасно могла повторить сама. Вместо этого она просматривала составленный Тайной канцелярией договор: права, обязанности, вознаграждение – она и не подумала, что ей будут платить… Блондинка слушала с интересом и даже задавала уточняющие вопросы. Фин, как и Кариса, молча смотрел прямо перед собой, и то, что он не улыбался, казалось неправильным – но недавние намёки ведьмы отбивали всякое желание думать на эту тему. Хотелось поскорее прочесть письмо, а ещё – написать ответ, и беспокойство на тему того, что она не успеет до ухода гостей, свело к минимуму переживания о предстоящей работе.

Майор, как оказалось, тоже об этом подумал и, едва Алтина вывела из комнаты Карису и Ярсану, повернулся к Кеаре.

– Мы уезжаем через пятнадцать минут. У вас не так много времени, но, – он неожиданно тепло улыбнулся, – Ильнар очень просил привезти ответ.

– Да-да, если мы вернёмся ни с чем, он не пустит нас в дом, – хмыкнул Фин. – Серьёзно, он может! И останемся мы под дождём, голодные и замёрзшие… Я тебя разжалобил? Вот и ладушки, с тебя три страницы минимум!

– И я надеюсь, что это будет романтическое письмо, а не разглашение государственных тайн, – добавил Кир. Кеара подняла взгляд – майор был серьёзен. – Ему не нужно знать, во всяком случае, пока. И напоминать не нужно. Там сейчас хватает болезненных тем и без даны Альмеро.

Она нахмурилась.

– Я не хочу ему врать.

– И не надо. Просто не называйте имён – это ведь не будет ложью.

Она ещё колебалась – но тут Фин хлопнул ладонью по столу и наклонился, заглядывая ей в глаза.

– Кеа, – проникновенно проговорил он. – Вот ты останешься тут, а мы уедем. В Дикие, на минуточку, земли. И нам нужен маг спокойный, адекватный и, по возможности, счастливый. А если нам вдруг понадобится неадекватный психопат, мы сами знаем, как это устроить. Так что сделай доброе дело – напиши ему что-нибудь такое, что будет приятно перечитывать долгими тоскливыми вечерами. А пожаловаться можешь мне, я привычный, Кир вон всё время меня негативом грузит. Ну что, сделаешь хорошо одному неплохому парню, как бы пошло это ни звучало?..

От таких формулировок немедленно захотелось сделать одному парню очень плохо. Но майор выразительно взглянул на часы – и спорить стало некогда. Она поспешно вынула из конверта листок и попыталась сосредоточиться на тексте. Знакомый почерк, крупные, угловатые буквы, осознание, что он совсем недавно держал этот листок в руках…

«Я живой. Можешь выдохнуть и не волноваться.

Написал – а дальше слова закончились, сижу над листком, как дурак, и не знаю, что добавить. Это ведь самое важное, что ты хотела знать. А ещё я тебя люблю и соскучился страшно, но это ты и так знаешь.

Не плачь, ну что ты сразу. Я хотел бы быть сейчас рядом, и обнять тебя, и дать выплакаться за всё, целовать твои слёзы и твою улыбку. От мысли, что ты там, а я здесь, хочется просто пойти и убить кого-нибудь, и я ведь обещал вернуться. Но сомнительно, чтобы меня выпустили – а работы слишком много и она слишком важна, чтобы бросать на половине. Кир велел не раскрывать много секретов, поэтому скажу лишь, что могу спасти мир. Нет, правда. Спасти и перестроить так, чтобы больше ничто не могло помешать нам быть вместе.

Ты ведь тоже этого хочешь?

А знаешь, лучше напиши, как там гиацинты. О важном нужно наедине, глаза в глаза. Ты мне снишься почти каждую ночь, но это ведь совсем не то.

Помнишь усадьбу Дайлона? Не самые приятные воспоминания, знаю, но мы сейчас здесь. Яблони цветут – кажется, они даже в Баоне ещё не распустились, а тут все деревья бело-розовые. Ориен говорит, что так пышно они ещё не цвели ни разу, местная защитная система тормозила рост. Эл смеётся, что к концу лета я заброшу магию и буду варить яблочное варенье. Змей знает, с чего он это взял, но теперь мне хочется попробовать. Надеюсь, никого не отравлю.

При повышенном фоне упражнения работают лучше. Передай дане Алтине, что я научился вводить в резонанс группу. Парни ходят после него ошалелые, говорят, пробирает не хуже хорошей пьянки, но без похмелья. То ли я делаю что-то не так, то ли не знаю что. Но никто не жалуется, даже Эл.

Я нарисовал для тебя всё это – и яблони, и дом, и мелкие белые цветочки, которые распустились вдоль ограды, и дикие ирисы у озера. Эл отказывается позировать, но привет передаёт. Я хотел бы, чтобы ты приехала сюда, но есть очень много причин, по которым я не могу себе позволить такое счастье. Все они выглядят в равной степени серьёзно и глупо, когда речь идёт о тебе, но я стал очень осторожным, серьёзным и дисциплинированным. Сам себя не узнаю.

Я зверски, нечеловечески соскучился.

Я люблю тебя.

Я изъясняюсь, как герой дебильных любовных романов, и чувствую себя идиотом.

Я вернусь, как только можно будет, и заберу тебя. Если захочешь, конечно.

Не плачь, слышишь?

Не надо».

Не плакать не получалось. Слёзы текли по щекам и капали на бумагу, размывая буквы – сперва те, что написал он, затем – её попытки ответить. Первый листок Фин бесцеремонно отобрал, велел вытереть глаза и попробовать заново, и очень хотелось его стукнуть, но на это совсем-совсем нет времени, так что пришлось просто сбежать в свою комнату, три раза повторив просьбу дождаться непременно.

…Гиацинты всё ещё цветут, хотя нижние цветочки уже отвалились и песенка выходит странной. Яблони расцветут только через пару недель, но варенье она любит, и ирисы тоже. Элу привет, а резонанс – это действительно достижение, в Ордене едва ли десяток человек наберётся, которые умеют это делать, хотя в мастерстве ведения церемонии Утренней Благодарности с Дареей пока никто не сравнится. Она работает, учится, читает, и снова работает, дел много, скучать некогда… Ну ладно, скучает. А спасение мира – это важно, конечно, и она готова ждать, но очень желательно спасти его как-нибудь быстренько…

«Возвращайся, пожалуйста. Я тебя жду. А Фину дай по шее, он знает, за что».

Пятнадцать минут закончились очень быстро. К письму хотелось добавить что-то ещё, но рисунков у неё не было, и пришлось довольствоваться тремя открытками с видами монастыря и сувенирной ленточкой, которая, как считалось, исполняла желания. Выбежав на крыльцо, она в первый миг перепугалась страшно – перед домом скучал лишь молчаливый агент Канцелярии, который привёз Карису. Увидев Кеару, он молча кивнул, указал рукой на дорожку, ведущую к пристани, и, когда она бегом рванула к берегу, неспешно двинулся следом.