Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Михайлов Дем
Оба являлись зятьями Ругера. Лениво повернувшись, я чуть отклонился в сторону, и его пытавшаяся сграбастать меня за ворот футболки пятерня прошла мимо. А вот мой кулак не промахнулся, и я с насмешливым рыком сломал ему нос:
— Говори!
Он отшатнулся, разинул рот, но я не дал ему и слова сказать, ударив еще раз в то же место:
— Говори!
Он упал, и я пнул в бедро, заставляя его взвиться от дикой боли:
— Говори!
— Да он и рта открыть не успевает! — испуганно заорал второй зятек, выставляя перед собой ладони в классическом жесте.
— Именно — проворчал я, отходя от стонущего и плюющегося кровью ушлепка.
Глянув на поднявшегося Ругера, в чьи глаза вернулась осмысленность, я понял, что он чуток пришел в себя и по крайней мере пока не станет пытаться проломить голову второму из наших совсем недобровольных собеседников.
Мы находились в большой капитальной постройке с толстыми глиняными стенами. Здание находилось на заднем дворе недавно посещенной нами таверны и принадлежало дону Ругеру — я и не сомневался, что мы легко отыщем приватный уголок для жестких бесед. Не удивлюсь, если этому воротиле принадлежит половина города. Владел он не только недвижимостью — раз уж к нам даже не качнулся ни один из местных патрульных, когда мы через весь задний двор вели дрожащих пленников с заломленными за спины руками. Но за входом в пристройку приглядывало трое людей Ругера. Внутри имелось несколько тяжелых караванных тюков, а из мебели была только длинная пристенная лавка — на нее я и усадил быстро отысканных мной ушлепков. Но сразу поговорить не получилось… но в целом я понимаю ставшего еще более несчастным отца — после таких-то недавних новостей о единственном и любимом сынишке…
Да я и сейчас не торопился вопросы задавать. Присел рядом с дрожащим мужиком, поднял с пола и протянул ему бутылку с текилой.
— Пей.
Он отказываться не стал и жадно приложился к горлышку. Ну да — если все одно подыхать, то лучше уж под анестезией. Бутылку пришлось забрать силой и тогда же я спокойно велел:
— Рассказывай, как есть. Все с самого начала.
Пока он собирался с мыслями, я прикинул все то, что мы уже узнали из простых трактирных разговоров. Будь я один — пришлось бы повозиться. Но Ругера тут знали все, а многие его откровенно боялись, поэтому отвечать начали быстро, делясь известными им обрывками темных, влажных и мерзких слухов. А слухи были настолько мерзкие, что никто и бы и не дерзнул о таком рассказывать — как никак речь о сыне того, кто может закопать тебя живьем одним своим словом.
Короче говоря — Ругер Младший втихаря потрахивал молодых обезьян. Причем буквально. И был он в этом деле просто ненасытным. Готов был каждый день — дайте только еще нетраханную молодую обезьянку.
Да… я, конечно, знал, что в этом слепленном из вонючего дерьма деле обязательно найдется какое-нибудь еще более мерзкое вкрапление, но этого не ожидал.
У молодого Ругера имелось все необходимое для утоления своей неземной страсти — деньги, машины и почти умеющие молчать приближенные, получающие щедрую оплату и выполняющие любые приказы. Некоторые из них практиковали такой же способ развлечения и участвовали в деле не ради денег, сами будучи вполне обеспеченными. Вся эта шобла достаточно регулярно выезжала из города якобы на покатушки на одной из местных гоночных трасс — такая на самом деле имелась и была популярным местом для встреч. Но на самом деле они сначала углублялись в джунгли, окольной трассой добирались до подходящего места и приступали к охоте, используя защищенную решетками багги и арбалеты — болты были «заряжены» нехилой дозой какой-то парализующей дури. Ну а дальше дело техники — наловив с пяток молодых и дурных обезьян, они отвозили их подальше от родного леса и там уже начинали отрываться по полной программе, включающей в себя всевозможные пытки.
Началось все это дерьмо недавно — буквально недели не прошло. Все хранилось в тайне, но как водится каждый рот не заткнешь и чем дольше продолжается веселье, тем больше слухов. Так что об этом знали уже многие. Еще с пяток дней — и слухи дошли бы и до самого Ругера, но в этом случае смерть оказалась быстрее. Основной состав «трахальщиков» погиб вместе с главным виновником торжества и мне пришлось выискивать тех, кто знал, чем-то им помогал и молчал. Их и искать не пришлось — бармен и завсегдатаи мгновенно назвали имена тех, с кем представители золотой молодежи общались чаще всего. Таких оказалось немного…
Сидящий рядом со мной обоссавшийся гоблин покосился на своего нырнувшего в затяжную агонию друга с проломленной головой и торопливо заявил:
— Я только продавал! Бизнес! Только бизнес! Я не спрашивал!
— Ага — кивнул я — Продолжай…
— Я продавал им пауков! Черные губта — их полно в джунглях, но надо искать.
— И нахрена?
— Так из-за их яда особого! Его же все здешние лекари используют!
Я глянул на внимательно слушающего дона Ругера и тот хрипло пояснил:
— Дешевая анестезия. Но боль не убирает. Зато превращает крупные мышцы в безвольный кисель. Да и мелки достается. Главное не перебрать с дозой — иначе не сможешь дышать.
— Верно! Верно! — закивал дрожащий гоблин — Я всем этих пауков продаю! И не задаю ненужных вопросов. Дон Ругер! Умоляю! Я ведь ничего такого не сделал!
— Ты знал — проскрипел тот, сжимая кулаки — Ты знал и не сказал…
— Ваш сын убил бы меня!
— А теперь убью я… — мрачно пообещал дон Ругер.
Подхватив многострадальную бутылку с текилой, он сделал из нее пару глотков и повторил:
— Убью…
— Или не убьет, а чуток покалечит — «успокоил» я начавшего проваливаться в обморок мужика — Поживешь без яиц несколько дней…
— А потом?
— А потом сдохнешь от гангрены — пожал я плечами — Ты говори, говори…
— Я узнал то только несколько дней назад! И всего три раза продавал ему кувшины с пауками! Да и как я мог бы ему отказать? Ведь это ваш сын!
— Ты приносил ему многоногих ядовитых тварей — кивнул я — И он покупал. Платил щедро?
— Еще как! Дублонов не считал! Ваш сын был щедрым человеком, дон Ругер! Мы потеряли бриллиант нашей общины! Многие равнялись на него!
— В трахании обезьян? — удивленно уточнил я и пленник опять зашелся нервным кашлем.
Дав ему откашляться, я поощрительно кивнул:
— Давай дальше… с подробностями. Ты приходил куда? Кто там был еще? Мне нужны все имена.
— Обычно там на заднем дворе… они ставили машины полукругом, зажигали фары. Девушки танцевали и пели…
— Ну а что им еще делать, если они никому нахер не нужны — оскалился я — Парни ведь любят трахать волосатых обезьян, да?
— Я… я…
— Ты говоришь о моем покойном сыне — проскрипел дон Ругер, на чье искаженное посеревшее лицо мало бы кто смог взглянуть без душевной боли.
Но мне было посрать, и я ткнул приложившегося к бутылке гоблина в бок:
— Имена. И расстановку.
— Ра… расстановку? Расстановку чего?
— Кто и где обычно стоял — пояснил я — С именами. Давай. Напрягай свою пока еще не треснувшую голову, гоблин… А то чую ждет нас скорая утечка мозгов…
Искомое имя — то самое единственное и ультра-важное — я определил быстро. Кто-то уже называл его до этого там в таверне, а дрожащий гоблин повторил и вспомнил несколько важных деталей, четко указавших на главного вдохновителя обезьяньего рэйва с наркотой, алкоголем и безумной тупой отвагой.
То, что здесь был вдохновитель, и достаточно грамотный инициатор я понял сразу. Ну не могло все это безумное дерьмо начаться вот так вдруг на ровном месте. Сначала ездили на гонки, принимали легкую наркоту, пили текилу на еще теплых капотах и лапали попискивающих горячих девушек… и тут вдруг все рванули в джунгли трахать обезьян, нервно сжимая в дрожащих от томления лапах арбалеты с парализатором? Так не бывает — если только кто-то не постарался все это устроить.
Сучий сеньор Уицилин — вот это имя. Уицилен Сильва.
Мелкий торговец, прибывший в поселение пару месяцев назад хрен знает откуда на небольшом автодоме, вставший на долгую парковку и быстро нашедший общий язык с теми, кто мог уже напрямую познакомить его со здешней богатой молодежью. Знакомство удалось и переросло в крепкую дружбу… а чем все закончилось уже известно.
