Мария Симонова - Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием
Потом, а пока отдышаться бы…
Тихие голоса возобновили в голове свой призывный диалог, и тут же волосы зашевелились – впечатление такое, что источник непонятных звуков совсем рядом. Может, за порогом одного из коридоров, а может, за стенкой, на которую я так беспечно облокотился. Но рядом! И он приближается!
Я вскочил.
– Вася! Чуешь?!
Хирург уже бросил свои изыскания и тревожно вглядывался в темноту левого прохода. У меня внезапно закружилась голова. Пришлось опереться о стену. Пронеслась мысль – инфрадепрессатор. Психическое оружие дает такой же эффект.
– Ну, что там, Хирург?
– Атас, – тихо обронил Хирург и своим коронным, по–кошачьи мягким движением извлек клинок из пристегнутых к плечу ножен. Лучевик в его левой руке уставился в чернильную утробу тоннеля.
Я вскинул свою «беретту» – на индикаторе одна треть. Так. Отстегнул от пояса лучевик, тот, что отобрал у ветерана. Этот уже лучше. Огляделся – Михал Иваныч лежит, как–то неуклюже подвернув под себя коленку, Катя, напротив, откинулась на спину. Словно спит. Какая–то пси–атака. Это точно.
Грабер озадаченно прислушивается к чему–то, склонив голову к правому плечу. К себе, наверное. Кошусь на Ежа – ну, этот спокоен, как танк на привале. В левой у него граната, одна из семи, что мы прихватили с Лубянки. Лучевик его смотрит не в тоннель, а в обширный зал, где затаились летучие твари. Страхует тылы.
Я ныряю в «бросок», и сознание тут же очищается, словно омытое волной прозрачной ледяной воды. Все понятно – нам как раз туда, откуда приближается к нам это нечто, опасное, словно хищник, крадущийся в ночи.
– Все в стороны, – подаю команду. – Еж, кидай гранату!
Он с размаху швыряет гранату в тоннель, и мы прижимаемся к стенкам. До взрыва четыре секунды. Раз… машинально начинаю отсчет. Прямо у моих ног лежат внучка с дедом. В беспамятстве, а может, уже и того…
Они же бессмертием не обладают. Два… Наклоняюсь, быстро проверяю пульс – есть. Живы. Три…
Взрыв.
Тоннель, словно дракон, страдающий изжогой, извергает из себя град осколков и огромный клуб дыма и пыли. Вновь вспугнутые твари носятся в ужасе, но нам не до них – Еж швыряет вторую гранату, и почти сразу – еще не рассеялся дым – в проход ныряет Хирург.
А нам надо нырять за ним.
Так. Дед для нас сейчас важнее, да он и послабее будет. Срываю с пояса аптечку и ляпаю ему, родимому, прямо под кадык. Активирую… Потом хватаю старика – до чего же легкий! На плечо его! Беру за талию девицу, приподнимаю, подбрасываю, чтоб перехватить поудобнее под мышку… И устремляюсь следом за Васей.
Уй, блин! – это я со всего маху приложился к какому–то выступу головой. Но ношу свою не выпустил.
Взрыв за спиной – Еж напоследок отпугивает летучих гадов.
Нам нельзя оставаться здесь – если это нечто вылезет из тоннеля на карниз, то положение будет не в нашу пользу: атаки с двух сторон мы просто не выдержим. А что там – в темноте узкого прохода, похожего на кишку того же дракона, неизвестно. Но былого ужаса нет и в помине – смыло хорошей боевой злостью.
– Рразберемся, – шепчу я, чувствуя, как губы сводит не то судорогой, не то улыбкой.
Кто–то толкает меня в бок… Естественно, Грабер. Спасает свою паленую задницу.
– Стоять!!! – рычу я и сваливаю ему на руки девицу. Со стариком я и сам управлюсь. – Только попробуй бросить!
Испуганно запнувшись, он покорно принимает груз.
– Держись за мной.
Наконец я вижу впереди фантастическую пляску Хирурга. То ли он там воюет с кем–то, то ли просто тени пляшут по стенам. Но не стреляет…
И тут меня словно захлестывает слепой плотный вал – теперь пси–удар так силен, что я чуть было не падаю на колени. Голова раскалывается на части, и мне с немалым трудом удается вернуть себе возможность видеть и соображать.
Я все еще на ногах – это главное. Сбрасываю обмякшее тело ветерана на пол:
– Еж, присмотри. – А сам бегу на помощь Хирургу.
Вася уже кого–то уделал и рвется дальше вперед, охваченный боевым пылом. Я – за ним.
Спотыкаюсь о какие–то скользкие останки и даже не обращаю на них внимания. После Васи и человеческие–то тела не всегда опознать можно, не то что эту гадость… Ага, вот и чья–то бесформенная туша. Перепрыгнуть!
– Вася, стой!!! – надрываюсь я, хватая ртом насыщенный пылью и озоном воздух. В горле першит, в голове сухой жар. – Стой! Стой, кому говорю, мать твою!!!
Впереди поворот, или это просто обман зрения? Вася скрывается на секунду и тут же выныривает назад как ошпаренный, бешено поливая что–то, невидимое мне, из лучевика. Батарея у него на исходе, я наддаю вперед, и тут его лучевик гаснет. Еще секунду Хирург бессмысленно жмет на гашетку, дергая всей рукой, словно пытаясь выжать из оружия последние капли энергии. Бесполезно. Он половчее перехватывает нож – свое последнее, самое любимое оружие…
– Ложись!!! Ложись, блин! – ору я, прижимаясь влево и паля. Заряды вспыхивают при соприкосновении с бетонной стеной и рикошетом улетают за угол. Еще! И еще! И еще…
«Главное – вовремя остановиться, – говорю я себе, чувствуя, как ноет палец, чересчур сильно нажимавший гашетку. – Главное – не посадить совсем батареи…»
Стоп!
В коридоре воцаряется жуткая тишина. Расслабляю руку, держащую лучевик. Дзинь–клац – Хирург освободил отработанную батарею, и она, словно во сне, медленно падает на пол. Он тут же загоняет в рукоять новую. Последнюю.
Уф…
Я не стал перезаряжать лучевик, а просто взял другой, и еще несколько минут мы стояли перед темным поворотом, пригасив фонари и напряженно вслушиваясь. Но все было тихо. Я заглянул в коридор – он был пуст и черен.
– Вась, что это было–то? – осторожно произнес я, чувствуя, как мой внутренний сторож укладывается на подстилку.
Хирург хмуро повертел свой клинок, тщательно вытер его о рукав, затем мягко отправил в ножны – раздумывал над ответом. Потом пожал плечом:
– А хрен его знает.
Я снял фонарь, осторожно положил его на пол так, чтобы свет дотягивался до самого угла, и прибавил яркость.
– Иди, позови наших. Там, это… Дед, может, уже окочурился. Глянь там. В общем, сориентируешься. А я здесь покараулю. Давай, иди.
Сам же отступил по проходу назад метров на десять, чтобы если какая дрянь опять надумает вылезти, то она была бы как на ладони, а я, стало быть, оставался в темноте. И принялся ждать.
Всякие голоса в моей несчастной стреляной и битой голове исчезли напрочь. То ли Вася качественно уделал ту неизвестную тварь, то ли она оценила шансы и решила, что мы – слишком тяжелая пища для ее нежного желудка, или что там у нее есть. Давление исчезло.
Глава 16
Засада на С19 пока не дала результата, но Гор и не надеялся на слишком быструю отдачу. Умение подолгу ждать, пока в расставленные сети угодит добыча, всегда составляло значительную часть его работы. А с прибытием на Ч33 Иванова со следственной группой вероятность того, что птичка все же угодит в клетку, повышалась многократно. Хотя понятно, что сам Край в такую примитивную ловушку не попадется. Этот хитрец в любую задницу без мыла пролезет незаметно. Так что инспектор на подобную удачу и не рассчитывал. Но ясно, что абы кто к порталу не приблизится, так что добыча может быть ценной. А может и такое случиться, что в ловушку не угодит никто. Все может быть, и инспектору остается только время и терпение.
Корчагин не отходил от него ни на шаг, и Гор решил при малейшей возможности избавиться от своего смертельно опасного опекуна. То, что он так легко смог заломать Корчагина, его нисколько не обнадеживало. Наоборот. Гор злился на себя за то, что поддался настроению и тем самым заставил противника насторожиться.
А пока, стараясь не подать виду, он изучал обильно стекающиеся к нему сведения о незарегистрированных порталах, попытках несанкционированных прыжков и тому подобное. Сеть была раскинута очень широко, охватывая собой практически всю территорию Восточно–Европейского Союза. По роковому стечению обстоятельств неохваченными остались только два мира – Аламут и сама Ч33, ключевые и тесно связанные между собой планеты во всей этой истории. И никакой агентуры!
Кроме того, к нему поступала информация о всех случаях взлома общественных и закрытых массивов информации, баз данных любого уровня, особенно если это касалось картотек федеральных служб. Хотя, по расчетам Гельфера, выходило, что Край еще находится на Ч33, но Гор отлично представлял способности своего противника – за время следствия он проштудировал десятки раз все данные о человеке по имени Ричард Край, он же Константин Бессон – под этим именем Край работал госхакером целых два года, и личность эта была не менее реальна, чем его настоящая. Имелось досье, личное дело, медицинская карта и даже результаты ежегодных процедур ментоскопирования, обязательных для хакеров на госслужбе.
