Михаил Каштанов - Союз нерушимый...
Впрочем, надо быть точным, дала не только страна Советов, но и Германия. Если истребители и пикировщики были от начала до конца разработкой КБ Поликарпова, то торпедоносцы Ю-89 были творением немецкой фирмы Юнкерса. Созданные на основе конкурсного задания, они превзошли по своим показателям все советские разработки и были приняты на вооружение ВВС ВМФ. А Ю-88, кстати, становился основным фронтовым бомбардировщиком. Вот такая вот международная кооперация в действии. А если учитывать, что в разработке авиационных торпед принимали участие японцы с итальянцами, а навигационное оборудование и прицелы полностью разработаны в Германии, то это пример станет еще нагляднее. А вот последняя, совершенно секретная, новинка — радиовысотомер и бортовая РЛС, были нашей, отечественной разработкой. И именно они будут стоять на самолетах наших союзников. И таких примеров можно было приводить множество. Те же зенитные автоматы калибра 23 и 37 мм. Знаменитые, точнее еще не ставшие знаменитыми, но от того не менее надежные и убийственные, зенитки 8,8 см. Это продукция заводов Германии или выпускающиеся в Союзе немецкие разработки. А вот 380мм орудия береговой обороны — поставлены японцами. 'Если мы вместе, то кто против нас?!' — так и хотелось иногда буквально заорать Родину. 'Только бы ничего не случилось. Только бы не пробежала между союзниками очередная 'британская кошка с характерным горбатым носом'.
И еще одно постоянно беспокоило Родина. Большинство его летчиков, несмотря на всю свою подготовку, пороху еще не нюхали и, следовательно, полноценными воздушными бойцами не были. Вот и бомбардировал он командование просьбами отправить его орлов на стажировку в Китай, где все еще продолжалась кровавая мясорубка. И неизменно получал на все свои просьбы категорический отказ.
А напряжение ощутимо нарастало. Может быть поэтому, известие о начале Советска — Финской войны он воспринял где-то даже с облегчением. 'Началось'.
Но, прошли август и сентябрь, а его полк так и не получил приказа на участие в боевых действиях. Как и корабли 'ТАБ'. Эсминцы и лидеры, обеспечивали проведение высадки морских десантов на северное побережье Финляндии. Захватывали Петсамо. Летчики полков наземного базирования успели отличиться в нескольких штурмовках и уничтожили трех финских разведчиков. А его полк по-прежнему получал один и тот же приказ — 'Повышать боевое и летное мастерство. Отрабатывать взаимодействие с кораблями и службами флота'. Отгремело ноябрьское контрнаступление финских войск на карельском перешейке, закончившееся полным провалом финских планов. А они все ждали и ждали. Долгожданный приказ пришел, как это всегда и бывает, как ты к этому не готовься, неожиданно. Истребительные и бомбардировочные эскадрильи отдельных авиаполков авианесущих кораблей 'Илья Муромец', 'Добрыня Никитич', 'Микул Селянинович' и 'Святогор' со своей техникой и летным персоналом временно переходили в подчинение командования Северо-западного фронта.
'Вот теперь действительно — началось'.
'...Пятидесятитысячный корпус высадился в Нарвике. Еще почти семьдесят тысяч в составе конвоя в сопровождении линейных кораблей и авианосца прошли Датский пролив и держат курс на Ботнический залив, намереваясь произвести высадку в портах Турку и Хельсинки. Советское правительство, а так же правительства Германии, Японии и Италии направили ноты протеста правительству Норвегии о недопустимости разрешения прохода войск Антанты по её территории. В ответном заявлении правительство Норвегии поставило нас в известность, что войска стран новой Антанты высадились на территории Норвегии без согласия правительства страны и, по сути, осуществили неспровоцированную оккупацию части территории независимого государства. Правительства СССР, Германии и Японии отправили Ноту правительствам Великобритании, Франции, Бельгии и Нидерландов, содержащую предупреждение, что в случае участия экспедиционных войск данных государств в войне на стороне правительства буржуазной Финляндии, они будут рассматривать это как объявление войны Советскому Союзу со всеми вытекающими последствиями. Наши заявления были проигнорированы, а страны новой Антанты отозвали своих послов на консультации'. Командующий Северо-Западным фронтом командарм первого ранга Малиновский медленно и аккуратно положил листки с текстом зачитанного сообщения на стол, словно они были бомбой, которая от неосторожного или резкого движения могла сейчас же взорваться и разнести все вокруг. Молодой (ему только в ноябре исполнился сорок один год) командующий оперся сжатыми кулаками о столешницу, покрытую зеленым сукном. Из пол густых бровей яростно блеснули глаза.
-Вам все понятно, товарищи командиры? Это война. Пока не объявленная. Война, в которой мы не имеем права проиграть! Не о поражении будет идти речь, а о самом существовании наших народов. И мы должны с Вами так в...ать этим империалистам чтобы...!
Дальше товарищ командарм завернул такую характеристику поджигателям войны во всем мире, что, судя по ней, они попадали сразу под ряд статей уголовного кодекса, касающихся различных половых извращений. 'В общем, характеристика совершенно верная и политически правильная, жаль только, что не может быть опубликована не то что в центральной прессе, но даже и записана. Устное народное творчество'. Мысли в голове Родина крутились совсем не подходящие к моменту. А виновником этого был очень моложавый командарм второго ранга в безукоризненной серо-стальной форме, с петлицами танкиста, сидевший рядом с Малиновским. Командарм Новиков. Кого-то он напоминал Родину. Кого-то до боли знакомого. Но кого? Его 'феноменальная' память тут дала непонятный сбой, и Сергей из-за этого нервничал. Нервничал бы еще больше, если бы знал, КОГО ему напоминает этот командарм.
В тридцать втором, им, выходцам из другого пространства-времени удалось связаться друг с другом благодаря заранее оговоренной системе. По крайней мере, четверым из пяти. Теперь они хотя бы знали, что их прорыв удался. Но и не более того. Встреч они не то чтобы избегали, а, как бы это сказать, не стремились к ним. Это тоже было обговорено заранее. Им необходимо было вжиться в новый мир, стать его частью. А не обособляться от него, что было бы неизбежно, окажись они вместе. Да и опасность того, что в них распознают 'чужих' и неважно как это обоснуют (белые или шпиены) многократно возрастала. Ну а потом жизнь взяла свое и о своих единовремянах, если и вспоминалось, то очень редко, как о давно пропавших из виду друзьях-сослуживцах. Но, пора возвращаться к делам земным. Малиновский закончил смешивать с дерьмом, из которого они вышли, 'общечеловеков' и перешел к конкретным приказам.
