Евгений Лотош - 4-03. Fuga maggiore
— Фучи, — ласково сказал Кирис, — тебя, похоже, по голове в последнее время слишком часто били… — Ему в глаза снова бросились седые волосы Фуоко, и он осекся. Наверное, упоминать сейчас про голову — не слишком хорошая мысль. — Ты хоть думай, что говоришь. Я хоть и дурак с улицы, а и то знаю, что нельзя слишком сильное напряжение подавать, не то спалишь агрегат. Ты как свои молнии регулировать собралась? И потом, Чин говорил, что если слишком сильным током заряжать, в батареях водорода много выделяется, он от наших разрядов взорваться может. Ну-ка, дай сюда, быр-быр девочка!
Невзирая на упрямое сопротивление, он выдрал из пальцев подруги зарядник и принялся сам вращать ручку. Та крутилась ощутимо туго. Да, действительно, занятие не для слабаков.
— Справился, да? — обиженно спросила девушка, стукнув его кулачком по плечу.
— Угу, — кивнул Кирис. — Просто обожаю всякую мелюзгу обижать. Сиди уж, отдыхай… принцесса.
Он на секунду снял руку с рукоятки, поднес палец к носу Фуоко и, сосредоточившись, пустил крупную, громко щелкнувшую искру. Девушка, тихо взвизгнув, отпрянула, потом несколько раз стукнула Кириса кулаком по макушке, хотя и не больно. Сидящий вокруг наемники отпрянули, насколько позволял тесный кузов, двое даже осенили себя косым знамением. Один Джион и глазом не повел.
Следующие десять минут они тряслись между густых бамбуковых зарослей, перемежавшихся какими-то незнакомыми деревьями. Наконец Джион отложил зарядник себе под ноги, щелкнул тумблером и склонился к приборной панели рации.
— Ага… — удовлетворенно пробормотал он, надевая наушники и щелкая переключателями. — Баклан, Баклан, я Землеройка, ответь, — громко, перекрывая грохот, произнес он на катару фразу, которую в компании с Варуйко и Кирисом накануне заучивал весь день. — Баклан, Баклан, я Землеройка, ответь, — повторил он после паузы. — Баклан, Баклан… Баклан, слышу тебя. Солнце взошло. Солнце взошло.
Выслушав ответ, он удовлетворенно кивнул, затем переключил частоту.
— Зорра, Гатто, я Землеройка. Зорра, Гатто, я Землеройка. Доложить статус.
Некоторое время он прислушивался.
— Понял. Идите к месту эвакуации, — наконец сказал он. — Мы на подходе, у вас максимум полчаса.
Джион снял наушники и выключил питание.
— Вертушка пошла! — сообщил он. — Через двадцать-двадцать пять минут доберется до места. Парсы в порядке и бодро бегут к назначенному месту. Обещают успеть вовремя.
— Парсы? — вскинулась Фуоко. — Они здесь?
— Куда они денутся… — усмехнулся Кирис, снимая руку с ручки зарядника и разминая кисть. — Только учти, у них сейчас вся соображалка в тела загружена, и если их убьют, то с концами.
— Ты крути давай, парень! — прикрикнул Джион. — Мало ли что…
Кирис метнул на него взгляд исподлобья, но огрызаться не стал и вернулся к работе. Руки устали не слишком сильно, можно и позаряжать еще немного. Прав Джион: лучше впустую поработать, чем остаться без связи в решительный момент. И ведь сам виноват, родной — из-за тебя батареи сели.
Сверху донесся гул двигателя.
Небольшой вертолет, сверкая пузырем стеклянной кабины и диском винта в лучах восходящего солнца, неторопливо полз по небу. Сосед Кириса вскинул руку козырьком к глазам и выругался сквозь зубы, вглядываясь.
— Кир! — Варуйко дотянулась до брата через весь кузов и хлопнула его по плечу. — Скажи им, пусть тормознут тарахтелку. Я его подшибу.
Она передернула затвор снайперской винтовки, которую до того держала меж ног, и принялась вглядываться в небо через оптический прицел. Однако еще до того, как Кирис успел сказать хоть слово, Джион положил руку на оружие и отвел его в сторону.
— Кир, передай своей сумасбродной сестре, чтобы не лезла на рожон без команды. На такой высоте из карабина все равно не попасть. Похоже, шанс пострелять у нее еще появится.
Когда Кирис перевел, Вара хмыкнула, щелкнула предохранителем, одарила Джиона презрительным взглядом и снова принялась следить за вертолетом.
— Кир, ты можешь на него поближе посмотреть? — шепотом спросила Фуоко. — Дальновидением?
— Я уже сегодня на один посмотрел, — пробормотал тот. — Он, похоже, грохнулся в итоге. Ну, щас попробую… Следи, чтобы меня свои не прикончили со страху, а то я искрю в последнее время. Вчера днем вообще как новогодний фейерверк вдруг светиться начал.
— Днем? — переспросила Фуоко, странно на него глядя. — Меня вчера днем… — Она замолчала. — В общем, вчера кое-кого пугнуть пришлось. Может, и ты из-за меня искрил?.. Ой, ладно, потом. Давай, смотри, кто там.
Кирис кивнул, закрыл глаза и сосредоточился. Тщетно. На грани зрения мельтешили огненные пятна и полотнища цветного пламени, но подключиться к летающему глазу не удавалось. Потом словно что-то щелкнуло, и он увидел внизу какие-то поля, дороги и… лес? Они выглядели как-то странно, и он далеко не сразу понял, что земля покрыта пеленой самого натурального снега. Солнце стояло высоко, хотя и начинало клониться к закату, и от отдельно стоящих разлапистых деревьев, чью породу он не мог определить, тянулись тени. Цепочка муравьев медленно ползла по белой равнине, и когда Кирис сосредоточил взгляд, то разобрал мерные взмахи рук с палками и странно перемещающиеся ноги. Лыжники! Настоящие лыжники! Интересно, в какой стране он оказался? Как бы отвечая на его вопрос, то, что транслировало изображение, внезапно дернулось в сторону, и мимо пролетел самолет — небольшой одномоторный биплан незнакомой конструкции. На его хвосте Кирис успел разглядеть цифры и надпись под синим прямоугольником с горизонтальной желтой полосой. Ставрия?! Судя по зиме, где-то далеко на юге Торвалы. Или на севере? Нет, кажется, на севере материк не настолько близок к полюсу, чтобы летом снегом покрываться. Фига ж себе, куда его занесло… Но сейчас не до Ставрии. Усилием воли он разорвал связь и открыл глаза.
— Ничего рядом нет, — покачал он головой в ответ на немой вопрос Фуоко. — Или просто зацепиться не могу. Я искрил?
— Не-а. Ну ничего, вертолет все равно улетел. Джион, нам еще долго ехать? — осведомилась Фуоко.
— Нет, — подумав, сообщил телохранитель. — Минут пятнадцать-двадцать.
Бамбуковые стволы по сторонам дороги начали редеть, и за очередным поворотом неожиданно открылся вид на большую зеленую долину, по которой извивалась довольно широкая река. Дорога потянулась по узенькой полосе между лесом и обрывом, с которого открывался отличный вид на разбросанные тут и там деревушки, на расчерченные прямоугольники рисовых полей и на несколько деревянных храмов, стоящих на берегу на расстоянии примерно в цулу.
— Мы ближе, чем я думал, — Джион вгляделся в храм, и остальные повернули головы в том же направлении. — Минут через десять доберемся. Площадь перед храмовым комплексом видите, дэйя? Там условленное место встречи. Вертолет скоро сюда доберется, мы погрузимся — и через полчаса окажемся в аэропорту Шансимы. Там наготове ждет частный самолет.
— Джион, — напряженно произнесла Фуоко, — я же сказала — я в Барну не вернусь. Ты ведь сам видел…
— Оставим разговор до вертолета, — поднял ладонь телохранитель. — Сейчас главное — выбраться с враждебной территории. Есть… важные обстоятельства, вам не известные, дэйя.
— Какие?
— Позже.
Девушка подозрительно глянула на него, но развивать тему не стала. Вместо того она просунула свою руку под руку Кириса, обхватила ее и крепко прижалась телом к его плечу. Вара ухмыльнулась, глядя на них, и Кирис почувствовал, что краснеет.
Спустившись в долину вдоль обрыва, дорога потянулась меж рисовых чек, по которым тут и там бродили мужчины в подвернутых до колена штанах и женщины в подоткнутых юбках. Завидев трактор, они распрямлялись, широко распахнув от удивления глаза, и его трактор с разинутыми ртами. Некоторые начинали униженно кланяться. Кириса неприятно кольнуло изнутри. Он вдруг сообразил, как Фучи должна воспринимать окружающее: заболоченная земля, бедные грязные крестьяне, всеобщий страх перед вооруженными людьми… Дикая примитивная страна, где девять человек из десяти по-прежнему живут так, как жили их прадеды: без электричества, без нормальной медицины, в тесных домах, с разваливающимися тракторами, передающимися по наследству от отца к сыну как величайшая ценность… Блеск и величие небоскребов Шансимы и других крупных городов — звезда из яркой фольги, криво и косо прилепленная на покосившуюся бамбуковую хижину. В Кайтаре даже после Удара последний безработный живет лучше большинства местных крестьян. По крайней мере, он всегда может рассчитывать на хотя и мизерное, но пособие, не позволяющее умереть с голоду. Что сейчас чувствует Фучи, девочка из богатой семьи, воспринимающая роскошь так же естественно, как местные крестьяне — голод и недомогания? Брезгливое отвращение? Страх? Желание побыстрее оказаться подальше?
