Андрей Круз - Эпоха мертвых. Прорыв
– Но Серый же тоже не знает, что здесь и как? А сообщение с городом теперь безопасное, связь есть, что нам суетиться?
Леха в мотивы рыжей снайперши не въехал, но женская половина отряда резко проявила неподчинение, встав на ее сторону. У человека личная жизнь вот-вот рискует состояться, а тут бросай все и уходи. В общем, Леха понял лишь то, что с отходом он как-то сильно накосячит, поэтому махнул рукой и приказал пока следовать за военными.
Команду на выдвижение к объекту атаки военные получили в десять утра. Хором заревели дизеля брони, потянуло вонючим дымом, залязгали траки гусениц. Колонна тронулась и решительно пошла в сторону хлебозавода. Три «уазика» скромно пристроились сзади, совсем потерявшись на фоне идущей мощи.
Боя как такового не получилось. Едва техника начала выкатываться из леса на перекресток У хлебозавода, где посреди асфальтового полотна красовалась большая воронка от фугаса, а сам асфальт был заляпан масляными пятнами, обитатели «крепости» банально обратились в бегство, причем бросили всю технику – другого пути отхода отсюда не было. Пушка с одной из БМП выпустила вслед несколько коротких очередей, завалив несколько убегающих, но погоню организовывать не стали – с обратной стороны хлебозавода находилось несколько дозоров от разведроты. Те тоже обстреляли убегающих, доложив о потерях со стороны противника, и на этом все закончилось. Потом сообщили о пленных, которых было около десятка.
Затем одна колонна свернула на лесную дорогу и пошла к железной дороге, намереваясь ее оседлать, а вторая втянулась на просторную территорию хлебозавода. Туда же заехали и «уазики».
– Здесь стоим, никуда не уходим, – решительно сказал Леха, после того как группа лихо вывалилась из машин. – Зачистят – пойдем дальше.
Никто не возражал. Стояли и ждали до того момента, пока к ним не подошел Белявский и не сказал:
– Разрешается гулять в пределах периметра. «Кашээмку» свою вон туда подгоняйте, где радисты разворачиваются, а остальные машины к цеху, рядом с грузовиками.
Каким-то образом Маша оказалась рядом с белобрысым старлеем, пока все остальные занимались расстановкой техники. Но никто не протестовал, все с уважением отнеслись. По ходу дела группе выделили жилье – огромный цех готовой продукции был уже переделан в нечто вроде казармы с четырехместными кубриками, где проживали окопавшиеся здесь уголовники. Два таких кубрика выделили им, и Татьяна подумала, что наконец-то снова поспит на нормальной кровати. Это теперь тоже за роскошь было. Жаль только, что в одиночку.
– Пошли посмотрим, как здесь Крап устроился, – позвала ее Аня, вернувшаяся из душевой.
На ней сейчас были пляжные тапочки, спортивные шорты и майка, вид самый что ни на есть домашний. Они уже научились ловить каждое мгновение, пригодное для того, чтобы побаловать себя минимумом комфорта. Короткие светлые волосы девушки влажно блестели, лицо раскраснелось. Они вообще с младшей из сестер Дегтяревых сблизились в последнее время, в основном вдвоем время и проводили.
– Тут что, горячая вода есть? – удивилась Татьяна.
– Ага, – кивнула Аня. – По графику, правда, но мне боец какой-то сказал, что здесь бойлерная на торфе хорошая и даже что-то вроде электростанции. Кстати, душевая общая, там пока девушка из военных на карауле, торопись.
– Везет! – подскочила Татьяна. – Ань, дождись, я быстро!
– Давай.
Мгновенно переодевшись в спортивный костюм, Татьяна с полотенцем в руках метнулась по коридору, явно выложенному шершавой плиткой совсем недавно, даже запах сырой побелки еще никуда не ушел. У дверей стояла молодая женщина в военных штанах, но в тапочках и майке, с влажными волосами, которая махнула ей рукой и сказала:
– Торопись, а то мужики набегут.
– Спасибо!
Душевые кабинки были на удивление хороши, видать, разграбили склад дорогой сантехники. И вода была горячая настолько, что не добавь в нее холодной – и можно свариться. Татьяна с наслаждением вымылась и даже в кубрике вытащила из рюкзака запасной, свежий камуфляж, намереваясь постираться ближе к вечеру.
Пошли все же не вдвоем, а всей компанией, да еще и Белявским сопровождаемые в роли экскурсовода. Тот уже успел разобраться, где здесь что, поскольку отвечал за зачистку территории. В основном все было понятно – Крап поселил себя в административный корпус, где для него строили и почти закончили роскошные апартаменты, и там же, судя по всему, должны были жить несколько его присных. Там же был и «штаб». Остальных бандитов селили в двух переоборудованных цехах. А в одном из складов была сооружена самая настоящая тюрьма, да еще и с пыточной камерой. Из нее освободили несколько сильно покалеченных людей, взамен разместив пленных до того момента, как окончательно решат, что с ними делать.
Были еще гражданские. В одном складе жили люди, объявившиеся заложниками из окрестных деревень. Заодно их здесь использовали как дешевую рабочую силу. Еще в одном здании был самый настоящий бордель, где содержалось десятка три молодых девок, тоже силой увезенных из сел.
– Еще деревни отбивать придется, – пояснил Белявский. – Два взвода уже выдвинулись. Хочешь не хочешь, а всю территорию того самого Крапа под контроль брать придется, иначе толку с нас…
В дальнем конце территории обнаружили решетчатый загон, который сейчас несколько бойцов засыпало какими-то едко пахнущими химикатами.
– Здесь Крап мутантов вырастил, которым заложников скармливали, – пояснил старлей. – Их постреляли, но вонь в этом углу такая, что без ОЗК с противогазом не сунешься. Вот и пытаемся бороться.
Действительно, тяжелый запах мертвечины пробивался даже сквозь убойную концентрацию испарений хлорки. Поэтому задерживаться здесь не стали.
– Оружия много, – сказал Белявский, когда уже шли с «экскурсии» обратно. – Если надо, то можем поделиться. Но так, ничего сверхъестественного, все с длительного хранения. Горючий много взяли, если что.
– Ну заправиться не откажемся, а больше и не надо ничего, – сказал Леха.
– Как знаете. Наше дело предложить.
Володя Большой
29 мая, воскресенье, утро
За утро произошло два заметных события. Совсем рано, едва начало светать, по просеке, возле которой они укрыли технику, прошла колонна машин. Тех самых новеньких «Выстрелов», «Водников», грузовиков с тентами, с кунгами, утыканными антеннами, наливников с бочками. Это шли те самые «фармкоровские», от которых и бегали. А вот грузовиков с теми маловнятными мужичками в простенькой военной форме, что таскались следом за «спецами», видно не было, видать, разошлись их пути-дороги.
– Куда это они, интересно? – прошептал глядящий из укрытия Санек.
– Похоже, что все, упустили Серого, – ответил Большой, мысленно перескочив через вероятность, что все намного печальней.
– Да наверняка, – поспешно согласился механ.
Ночью из них так никто и не спал, и сейчас Большой с Саньком были в дозоре, а Шмель караулил технику и дежурил по связи. И именно он вызвал их примерно через час после того, как прошла колонна.
– Серый проявился, – объявил он. – Выйдет с утра оттуда, блатота ему с чего-то вдруг свободный проход даровала.
– Чего? – поразился Большой.
– Чего слышал. Они его туда пропустили и обратно выпустят. А с «фармкоровскими» подрались, у них до стрельбы дошло.
Володя озадаченно почесал в затылке, а затем спросил:
– И чего нам тогда делать? Открыто навстречу ехать?
– Не-не-не! – аж замахал руками Шмель. – За то базара не было. Выйдет на условленную точку, а нам соблюдать скрытность и быть готовыми ко всему.
– А, ну тогда ладно.
– Еще сказал, что наши в лагере в безопасности. У «Шешнашки» связь с миром появилась, глушилки заткнулись. Сообщили, что к хлебозаводу вояки из Нижнего подошли, да еще и Белявский там… помнишь такого?
– Это старлей, который в рейд в город ходил с нами? – уточнил Большой.
– Он самый, – кивнул Мишка. – В общем, теперь только нам к своим осталось выбраться, за ребят беспокоиться уже не надо.
– Это класс! – обрадовался Большой. – Это, блин… это, блин, новость! Теперь бы только Серому с Васькой без приключений…
– Это точно.
До точки предполагаемой встречи было порядка семи километров по карте. Немного по просеке, а потом привычным уже способом, напролом через лес. Большой глянул на часы, сказал:
– А вообще можно выдвигаться. Лучше там подождем и местность чуть доразведаем.
Никто не возражал. Завели машины, выбросившие клубы дыма из остывших за сутки двигателей, решительно вырвались на просеку и погнали по ней на самой большой возможной скорости. После маршей по лесу наезженных и даже едва намеченных дорог стали опасаться: никогда заранее не угадаешь, кого встретишь. Но ни на кого не напоролись. Свернули затем в лес, и скорость упала до пешеходной. Заодно и сам Большой был вынужден спрыгнуть с брони «бардака» и идти впереди пешком, выискивая путь, по которому могли протиснуться две немаленькие и тяжелые бронированные машины.
