Любовь Пушкарева - Синто. Героев нет
– Псионы не всесильны, никому из присутствующих здесь – синто оглянулся на Вологдина – они б не затуманили сознания. Что касается полноразумных животных, то вы остановили разработки Шепота и вынудили его уйти в подполье. У меня есть надежда, что второго такого сумасшедшего гения вы тоже остановите, совсем остановите.
Синто набрал в грудь воздуха…
– На Золотнике я собирался пробыть столько, сколько потребовалось бы для выяснения резервного плана спасения и обнародования наработок в случае орбитальной бомбежки оазиса, а также пока не получил бы доступ к этим самым наработкам. Если бы все прошло идеально гладко, то после получения информации, мы бы сдали их координаты вам, вкупе с наработками. Не всеми, конечно.
Я улыбнулся, похвальная честность.
– Вы пытаетесь меня убедить, что оазис модификантов нельзя уничтожать? – спросил я.
– Нет – синто улыбнулся – Не пытаюсь. Мои рассуждения для вас абсолютно не новы. И вы сами ломаете голову, как обезопасить себя от выплеска информации, который может случиться и через год и через пять, после того как вы уничтожите сам след существования «чужих».
– Отчего вы так уверены, что сможете переиграть чужих и получить самое ценное, что у них есть?
– Я ни в чем не уверен. Я просто сделаю все, что смогу и немного больше. – буднично ответил синто.
– Это клятва? – терпеть не могу пафоса, даже такого умеренного.
– Да.
Я похоже не зря притащил на эту помойку свои старые кости, наконец то забрезжил свет в конце тоннеля, и на огни поезда это не похоже. Если синто ничего не нароет, не успеет или у него не получится, само его присутствие у модификантов даст возможность переложить все подозрения на Синто… А там дело за малым.
– Я убедил вас, что живым я вам полезнее, чем мертвым? – спросил синто.
– Пожалуй, да…
– Теперь вы убедите меня в том, что не организуете провокацию, и что в случае внезапного обнаружения «чужих» третьей стороной, не свалите все на Синто, – гаденыш откровенно издевался.
Я рассмеялся скрипуче и зло.
– Вы казались таким здравомыслящим, лорд Викен, откуда вдруг такая наивность?
– Господин Полномочный представитель Президента, я отдаю себе отчет в том, что если Хины сами, или объединившись с Евсами, вас свалят, Синто тоже долго не протянуть, впрочем, как и всем неприсоединенным планетам. Наш мир опирается на три точки, но если центр тяжести сместится и одна опора рухнет, завалится все. Это причина того, что я готов рискнуть своей жизнью и жизнями тех, кто мне доверился. Но… Быть малоценным ресурсом, разменной пешкой, в вашей игре МЫ не собираемся.
Мальчишка…, все они теперь для меня мальчишки, хоть и внуков уже имеют. Посмотрим кто кого…
– Я не вижу способа дать вам гарантии – что ты на это скажешь синто, предлагай…
– Я думаю, столь умудренный опытом человек найдет его.
– Хм… Пожалуй… Гарантирование жизни вашему секретарю, да и остальным членам Синтского посольства. Вы ведь понимаете, что кланы напуганы, и что если дать наводку на вас, посольство сровняют с землей.
– Во-первых, я не был бы так уверен в последнем. Во-вторых и в главных, мне дорог мой приемный сын, мне дороги мои коллеги, но их жизни ничто перед судьбой Синто.
– Вы готовы смотреть, как умирает под пытками господин… Ташин?
– Я б не советовал вам поступать так, в случае причинения серьезного вреда МОИМ людям, мы не договоримся.
Пожалуй, на сегодня хватит. Разговор окончен, синто отведут в отдельную камеру. Когда за пленником закрылась дверь, я выпрямил спину и шею.
– Ну? – поинтересовался у Вологдина.
– На первый взгляд не за что зацепиться – осторожно заметил он.
– И на второй и на третий. Что это был за пассаж по поводу насекомых? Нервы шалят?
– Нет – на лице играют желваки – Попытка вывести из себя.
– Вологдин, вы не знаете, что синто не волнует, что о них думают иностранцы? И что на оскорбления они реагируют только от тех, кого считают равными себе?
– Виноват… – буркнул Вологдин. – Я б хотел понять, какого рода гарантий он хочет? Государственного пакта? – спросил он.
– Чего же еще… Попытка давить на Синто в целом, приведет к выбросу информации. Попытка давить на него лично, не приведет ни к чему – подумал я вслух, и уже про себя заметил «Патовая ситуация».
– Может мы сможем заменить его кем-то из своих? В конце концов, какая чужим разница с кем вести дела? Кто проявит себя с лучшей стороны, тот и будет другом.
– Кем? Кто сможет общаться с псионами, столь разными, заметь, и узнать то, что нужно? Он сказал, что нам троим псионы нипочем, вот и ищи кого-либо, своего уровня…
– Я бы мог…
Я поморщился, вот ведь… мальчишка.
– Угу, а как насчет твоей генкарты, которая у хинов, в случае чего сможешь самоуничтожиться так, чтоб идентифицировать было нельзя? Или мы будем объяснять, что делал подполковник безопасности РФ в гостях у чужих, а?
На такой вопрос Вологдин ответить не мог. Я смотрел на свои руки в нарисованных старческих пятнах, мне девяносто шесть, я два раза подавал в отставку, и оба раза прошение отклоняли, а меня отправляли на омолаживание. Я прекрасно помню дело Шепота, и это моя ошибка, что я не настоял на более тщательном расследовании пятьдесят четыре года назад. Теперь, благодаря этому синто, мне придется принимать самое непростое решение за всю мою долгую жизнь. Да что, там «придется принимать», я его уже принял.
– Но мы ведь попробуем подавить на Викена через Ташина и модификанта? Миостимулятор не подпадает под понятие серьезного вреда… – отвлек меня Вологдин.
– Да, попробуем… Часов через шесть…
Оба синто проспали эти часы как младенцы, биокомпьютеры чертовы…
Попытка с физическим давлением была обречена на провал, и служила, по сути, демонстрацией нашей слабости, но без нее никак, делай что должно, как говорится. Когда зафиксировали лорда, он заметил:
– Надеюсь, понятие «серьезного вреда» у нас совпадают.
Привели мальчишку, он уже был чуть заторможен, успел уже что-то с собой сделать… Растянули на станке, разрезали нательную рубаху… Мда… Вологдина ждет конкретная головомойка… Спина мальчишки была вся в шрамах, старых леченых шрамах. Удивлюсь, если он хоть раз крикнет во время «процедуры». Лицо мальчишки крупным планом вывели на настенный визор. Вологдин тем временем взялся за Викена.
– Лорд, ваш секретарь в шрамах, ваш секс-раб тоже… Напрашивается вопрос о ваших предпочтениях в сексе. Не слишком ли долго вы жили на Депре?
– Не надейтесь – ледяной тон. – Мои предпочтения стандартные. А вот вам надо было бы побольше узнать о тех, с кем вы собрались «работать».
Мне уже надоело, что на каждый выпад Вологдина синто не только уворачивается, а и удачно контратакует.
– Вы назвали Ташина приемным сыном – не унимался Вологдин – хватит ли у вас мужества смотреть на него без этих ваших игр с сознанием, не отстраняясь?
Синто промолчал, но глядя на него вспомнилась любимая поговорка этих биокомпьютеров «Никто не сможет тебя унизить, пока ты сам не унизишься».
Начали. На первых же десяти секундах, мальчишка скользнул в обморок, привели в себя, все повторилось. Привели в себя, одели сбрую «оживителя», теперь ему деваться было некуда, наряду с болью сведенных судорогами мышц, примешивались короткие острые разряды. Лишь бы сердце выдержало, хотя синто славятся своим здоровьем…
Лицо на визоре…мокрое от пота и слез, оскаленные зубы вцепились в кляп…сдавленные хрипы. Держится.
– Лорд Викен, не смотрите в пол – издевательски ласковый голос Вологдина – Или вы представляете свою дочь на его месте? Правильнее было бы представить сына, потому что он сейчас летит к нам.
– Оставь свой дешевый блеф, рус – страха в голосе не было, только презрение.
Сделали перерыв, дали мальчишке отдышаться, проверили сердце – в порядке. Вологдин попытался было достать мальчишку, но бесполезно, глаза у того были пустые абсолютно, при дееспособном теле разум вышел погулять… Закончить бы весь этот балаган, но нет, нужен еще хотя бы второй акт. Вологдин честно еще пытается что-то сделать, я же обдумываю формулировки пакта.
Все повторяется опять, миостимулятор, «оживитель»… Десять минут, пятнадцать, двадцать…
– Вы убьете его – в голосе синто угроза. Да нет, сердечко у мальчишки крепкое, выдержит, пока…
Двадцать пять… Сломался…Вой, животный вой, от которого хочется заткнуть уши… Мы с синто смотрим в глаза друг другу, оба понимая, что то, что творится, мелкая подлая месть за глобальный проигрыш.
– Хватит. Хватит! Я сказал. – маска старика сброшена… Я выхожу в коридор, никого не могу видеть.
Никто не унизит тебя, пока сам не унизишься.
Через час мы опять сидим с синто друг против друга, он все также спокоен, только сорок лет ему уже не дашь, а все шестьдесят, пожалуй.
– Черная попала к хинам – говорю я, синто без эмоций ждет продолжения – они убили ее, так ничего и не узнав. То что она псион вызывающий агрессию, вполне объясняет ее случайную смерть.
