"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Белл Том

- Ты про Кару?

- Нет. Про следственный комитет.

- О!

- Вот тебе и о. Группу могут прижать в законодательном порядке, а я...

И тут плоть сна, зашелестев, свернулась, словно свиток.

Открыв глаза, Клаус обнаружил над собой женское лицо. Дряблое и бледное, всё в складках, обрамлённое засаленными серыми складками какого-то головного убора. Тупо глядящие с этого лица глаза неопределённого оттенка часто-часто моргали.

- Это... ты здоров ли? - полушёпотом спросила женщина. - Пить хочешь?

- Д... - выкашляв из горла тугой комок и сморщившись от гадкого вкуса во рту, Клаус хрипло закончил. - Да, хочу.

Женщина выпрямилась.

- Хозяин! - завопила она неожиданно громко и визгливо. - Парень очнулся, пить просит!

- Ну, так напои его, - глухо (из-за стены? а может, сверху или снизу?) прозвучал ответ. И вдогонку, чуть тише, но внятно:

- Дура.

Оскорблению женщина не придала значения, если вообще заметила его. И Клаусу ничуть не понравилось такое равнодушие. Или то была покорность?

- Хозяин, - прошептал он, - это Всадник? Да?

Вопрос женщина тоже пропустила мимо ушей. Тяжеловесно ступая, она приблизилась к кровати и поднесла Клаусу плошку с тёплой, чуть глинистой на вкус водой. Однако и от такой он не отказался - напротив, вмиг высосал всё до капли и сказал:

- Ещё!

Двигаясь в том же размеренном темпе, женщина принесла ему вторую порцию; видимо, слух у неё был строго избирателен и пропускал к разуму только то, что ей было удобно слышать. Когда плошка опустела, женщина отступила на шаг и деловито свернулась в клубок на полу, спрятав лицо. Клаус моргнул, огляделся - и придушенно вскрикнул.

- Что поделаешь, не красавец, - криво усмехнулся Всадник (а кто же ещё? Нет, именно Всадник, и никто иной). - Тебя как звать?

- Клаус. Клаус Метцель.

- Странное имя. А моё прозвание тебе известно ли?

- Да.

- Добро!

Всадник неожиданно захохотал - с уханьем и скрежетом, как неисправный механизм. И так же неожиданно оборвал смех. А Клаус всё глядел на него, глядел - и чувствовал, как в животе толкается, просясь на волю, выпитая вода.

Слишком крупная голова. Маленькие хитрые глазки под нависающими бровями. Кривая шея. Усохшее тельце с круглым брюшком, недоразвитыми ножками и коротенькими руками. "Не красавец"? Да нет, просто урод. Однако если бы даже Клаус не лежал, а стоял, ему всё равно пришлось бы глядеть на Всадника снизу вверх. Потому что уродливый колдун сидел в чём-то вроде люльки, сделанной из широких кожаных ремней и висящей на груди у настоящего великана. Раньше Клаус таких огромных людей и не видывал. Два метра двадцать? Больше? Лунообразное лицо "скакуна" несло печать той же самой тупости, что и у женщины, подавшей ему воду - но возведённой в степень полного идиотизма.

- Значит, ты слышал обо мне. Когда? Где?

- Где - не знаю. Но говорили те, кто меня... похитил.

- Ага, ага. Ну что ж...

Великан в три шага пересёк немаленькую комнату, подошёл к окну; развернулся, махнув ручищами, и прошагал обратно. Всё это - с одним и тем же выражением на лице. Зато сморщенное личико Всадника меняло выражения за двоих.

"Он что же, в самом деле управляет этим здоровяком, как...? Нет, быть не может!"

Однако Клаус предчувствовал: его догадка до ужаса близка к истине.

Именно так. До ужаса.

- Знаешь, - бросил Всадник, останавливаясь и поворачиваясь (Клаусу с каждой секундой становилось всё сложнее отделять его от идиота-носильщика), - а мы с тобой поладим, Клаус Метцель... поладим, поладим. Если будешь ты хорошо себя вести. Послушным будешь. Ты ведь не хочешь узнать, что бывает с непослушными? Нет? Не хочешь?

Губы онемели.

- Не хочу, - еле выдавил Клаус.

Ответ Всадника, похоже, не интересовал. Он что-то забормотал себе под нос, монотонно и скучно. Что именно? Нет, сдался Клаус через минуту, не понять. Тарабарщина какая-то. К тому же всё больше односложная. Если это язык, то крайне странный.

"Небо и солнце, почему я влип в это безумие? Почему именно я, ну почему?!"

Клаус зажмурился, а когда открыл глаза - увидел, что Всадник пристально смотрит на него из-под своих карикатурных бровей. Смотрит и уже не бормочет.

- Зачем? - спросил его Клаус. - И почему не кто-то другой?

- Ну, зачем - вопрос глупый, - с неожиданной рассудительностью сообщил Всадник. - Ты ведь уже не мальчик, должен понимать, что к чему. А почему именно ты? Да потому, что ты ещё не умеешь пользоваться Ключами. Уже знаешь их, но применять не можешь. Иначе пустил бы их в ход. Давно, ещё на корабле. А то и раньше. Да? Да.

- Ключи?

Всадник сладко и страшно улыбнулся.

- Не упрямься, малыш, - мурлыкнул он. - Ничего страшного не будет, если ты передашь мне тайное знание. Кому будет плохо, если старый Всадник тоже сможет скользить из одного места в другое прямо сквозь пространство? Если я смогу парой слов усмирить бурю или вызвать дождь с ясного неба? Если смогу летать, как птица? А может, Ключи дадут мне власть над тайнами жизни и я смогу вылечиться? Может быть такое? А? Может, владелец Ключей становится бессмертным? Что тогда со мной сделают эти выродки, эти недоумки, волей случая вознесённые на вершину быдлом - таким же тупым, как они сами? Ничего! Ничего они не сделают! И я, я буду править! Я сам буду отдавать приказы, а они лишь кивать и повиноваться! Нет - они будут ползать передо мной во прахе, лобызая грязь, которой я касался, и молить о пощаде!

Лицо Всадника неестественно и жутко потемнело от прилившей крови. Он уже не говорил, он кричал.

- Все они будут рыдать, будут умолять - меня, одного меня! И не только они! Этот зазнайка Грёзоплёт тоже будет служить мне. И Облако, и Клин, и Песня Ветра! И Бормотун! Все! До одного! Никто не уйдёт, никто не посмеет противиться, никто и никогда! Я буду велик, как баргау - те, что первыми отыскали Ключи. И даже более того. Я-то уж сумею распорядиться ими получше, чем вымершие предтечи!

Он ещё долго бесновался, забыв про замершего в ужасе Клауса. Долго... а казалось, что конца этому буйству нет и не будет. С тяжким грохотом колдун топтал половицы, носясь по комнате, размахивал громадными руками своего "скакуна", брызгал слюной, вспоминая многочисленные обиды и тут же давая нерушимые зароки беспощадной мести.

А на круглом лице великана-носильщика тем временем медленно проступало что-то вроде обиды.

Внезапно пара носильщик - Всадник замерла на месте. Всадник умолк и прикрыл глаза. И его носильщик тоже зажмурился. Когда же Всадник снова направил взгляд на вжавшегося в перину Клауса, на лицо великана вернулась тупость полного идиотизма.

- На чём мы остановились? - спросил Всадник совершенно спокойно. Так спокойно, как будто он только что не бегал и не орал, а вёл неспешный философский диспут. - На Ключах, да?

Клаус затравленно молчал.

- Ну же, - нахмурился колдун, - не заставляй меня ждать. Иначе поссоримся мы. Да. Очень сильно поссоримся. Глупо это будет, - уверенно заключил он. - Совсем глупо. А ведь ты умный парень, да? Умный?

- Я не знаю никаких Ключей, - сказал Клаус тонким голосом. - Не знаю!

- Ты обманываешь старого Всадника, мальчик? Ты нехороший!

- Нет! Меня похитили слишком рано. Я не успел ничего узнать! Слышишь? Не успел!

Воцарилось молчание. Тяжёлое, как земля, чёрное, как тучи тропического циклона. И густое, как болотная жижа. Всадник сосредоточенно сверлил взглядом переносье Клауса, а тот, изо всех сил стараясь умалиться в ноль, замер на кровати. Он забыл, что у него есть руки и ноги, забыл, что можно сопротивляться, бежать или хотя бы позвать на помощь. От него остался лишь комок нервов, спутанных, как рваные струны.

- Обман? - спросил Всадник сам себя, оживая. - Кому другому я бы просто поверил, да... а кому другому отрезал всё, кроме языка, пока не поверил...

Клаус сжался ещё сильнее. Хотя казалось, что дальше уже некуда.