Василий Головачев - Поле боя
В десять часов вечера Кащеев собрал группу и провел инструктаж, определив каждому его место в предстоящей операции. Поскольку от наблюдателей новых сведений не поступало – хозяин дома с женой и гостья никуда больше не выходили, майор распорядился заняться экипировкой.
Штурмгруппа в составе двенадцати человек переоделась в пятнистые комбинезоны «леопард», недавно поступившие на базу со складов Министерства обороны, очень удобные, легкие, прочные, не стесняющие движений, и разобрали оружие: девятимиллиметровые автоматы «вал» для бесшумной стрельбы, пистолеты-ножи «НРС-2», электрошокеры. Сам майор не переодевался, оставаясь в обыкновенной гражданской одежде и плаще, а из оружия взял только два пистолета: бесшумный «ПСС» отечественного производства и австрийский «SPP», свой любимый, с магазином на тридцать патронов. С ним он славно потрудился в свое время, воюя на стороне молдаван в Приднестровье.
В половине одиннадцатого отряд расселся по машинам и двинулся к городу. Луна уже взошла, но пряталась за тучами, было темно и холодно. Остановились у моста через реку, дальше им предстояло двигаться пешком вдоль реки до улицы Герцена, дома которой с нечетными номерами выходили на реку огородами. Наблюдатели доложили, что все спокойно, в доме объекта погас свет, никакого движения не отмечено.
– Вперед! – бросил майор, и штурмгруппа устремилась к дому номер семь, преодолевая заборы, огороды и препятствия в виде канав и стен.
В начале двенадцатого дом был окружен.
Наблюдатели с аппаратурой по-прежнему ничего не видели и не слышали, дом будто вымер, ни единого звука не доносилось из его глубин. Это действовало на нервы, и Кащеев послал к его окнам двух человек с устройствами прослушивания сквозь стекла окон и стены.
Бойцы бесшумно растаяли в ночи.
Прошла минута, другая, пятая.
– Двойка, что молчите? – поторопил их майор.
Молчание в ответ.
– Двойка! Кейюс, Мережко! В чем дело?!
Тишина в эфире.
– Шестерка, – позвал майор наблюдателей, чувствуя внезапный озноб. – Я послал двойку к дому, вы их видите?
– Нет, командир, – доложил старший группы слежки. – Они вне зоны видимости, под воротами.
Кащеев выругался, всматриваясь в дом Крутова сквозь окуляры ночного бинокля, вызвал еще двух человек:
– Паркин, Мирзоян, проверьте, куда делись эти остолопы.
Бойцы уползли, снова потянулись минуты ожидания.
– Командир, – шепнул, подобравшись ближе, помощник-телохранитель майора, – какого хрена мы ждем? Свисти атаку, через несколько секунд мы будем внутри. Вряд ли он нас ждет, иначе давно выдал бы себя, возьмем в постели теплого.
– Откликнется двойка, пойдем, – зло буркнул Кащеев.
Однако двойка так и не ответила. Замолчали и посланные за ними штурмовики, будто провалились сквозь землю. Только через несколько минут майор сообразил, что происходит нечто странное, не предусмотренное планом. Впору было давать отбой и возвращаться на базу в деревню. Но во-первых, судьба четверых бойцов группы оставалась неизвестной, а во-вторых, видимого сопротивления объект не оказывал, все происходило в абсолютной тишине, как бы естественным образом, люди просто переставали отвечать на вызовы и исчезали.
– Гранаты? – снова подполз к майору помощник. – Давай взорвем ко всем чертям весь дом!
Майор и сам обдумывал этот вариант, но все еще не оставлял надежды познакомиться с объектом лично, поэтому, в очередной раз не дождавшись ответа подчиненных, приказал начать штурм.
Восемь теней метнулись к дому Крутова с высокими, в рост человека, подоконниками, мгновенно разбили окна и ворвались в дом сразу с четырех сторон, считая и окно со стороны двора.
Дюжий телохранитель майора сорвал с петель входную дверь, исчез в сенях. И наступила тишина, словно отряд нырнул не в дом с мебелью, предметами обихода, посудой и прочими «громкими» вещами, а в бездну. Кащеев осознал это, уже врываясь за телохранителем в сени, едва не споткнулся о его тело, по инерции пробежал до светлого прямоугольника двери в жилое помещение дома и остановился, прислушиваясь к неестественной тишине. Поднял оба пистолета, готовый нажать на курки при малейшем шорохе. Тишина окутала его невесомым покрывалом, и Кащееву показалось, что он оглох, утонул в призрачной трясине, не в силах сделать вдох окаменевшими легкими. И вот наконец он увидел какую-то бесшумно и плавно движущуюся по горнице туманную фигуру со светящимися длинными белыми волосами. Женщина…
Но это оказалась не женщина – старик с пышной белой бородой, усами, развевающимися волосами и огненным взглядом.
Майор выстрелил сразу из двух пистолетов, вздрогнув от произведенного шума: негромкие в общем-то звуки показались ему пушечными залпами. Раздался звон и грохот, пули попали в сервант и в телевизор, но фигуру старика миновали. Тогда майор достал «глушак» и трижды выстрелил в приближающегося призрака. Фигура исчезла, а затем какая-то чудовищная сила вырвала «глушак» из руки Кощея, он почувствовал жгучую пощечину и отлетел к столу, с трудом удержавшись на ногах.
– Пес! – послышался за спиной негромкий, глуховатый и басистый голос.
Майор оглянулся. На него глядел высокий мощный старикан с седой шевелюрой, бородой и усами, держащий перед собой спокойно горевшую свечу. Кащеев хотел поднять пистолет в левой руке и не смог. Пошевелил замерзшими губами:
– Кто… ты?
– Корректор твоей мировой линии, пес! – ответил старик.
Из темноты за его спиной появились две женщины, черноволосая и русая, остановились чуть позади.
– Что ты с ним хочешь сделать, дедушка? – спросила русоволосая.
– Он вернется туда, откуда прибыл, – отозвался старик. – Но служить делу Сатаны уже не сможет.
– А остальные?
– Остальные тоже. – Старик вперил в застывшего майора сверкнувший взгляд. – Забирай свою стаю, пес! Возвращайся обратно и доложи начальству, что такая же перспектива ждет вас всех. Иди!
Майор безмолвно повернулся и на деревянных ногах зашагал из дома. На улице к нему присоединились остальные ликвидаторы, живые и невредимые, но выглядевшие сомнамбулами. Выстроившись по двое, они, шагая как автоматы, ведомые Кощеем, направились к реке.
Ошеломленные наблюдатели с ужасом разглядывали в свою ультраоптику эту сюрреалистическую картину, не понимая, что происходит. Но спустя минуту и они бросились наутек от этого места, подгоняемые жутким темным страхом ожидания неминуемой гибели…
ОСТАШКОВ
КРУТОВ И ДРУГИЕ
Они не успели буквально на час с небольшим, прибыв в Осташков в начале одиннадцатого утра. Пока искали дом Воробьевых на окраине города, на берегу Селигера, прошло еще около часа, и к этому времени Лиде уже стало известно, что ее дети похищены. Метнувшись с работы домой, надеясь на чудо – вдруг дети дома?! – она встретила там гостей, рассказала им о случившемся, и Крутов тотчас же отправился с ней в школу и детсад, но изменить уже ничего не мог: дети исчезли. Тогда он отвез рыдавшую сестру обратно в дом, приказал никуда не отлучаться и снова выехал с Ираклием в город, надеясь отыскать хоть какую-нибудь зацепку в деле похищения детей. На милицию надежды было мало, судя по ее реакции на происшествие: молоденький инспектор лишь констатировал факт исчезновения детей, не удосужившись даже выяснить внешность женщины-похитительницы, представившейся родственницей Панкрата.
