"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Емец Дмитрий Александрович

Жалел ли я о том, что так всё вышло? Нет, конечно. Остался ли при мнении, что эти отношения мне сейчас очень некстати? Безусловно. Но у всего в этой жизни есть свои плюсы и свои минусы. Иногда больше первых, иногда — вторых. В ситуации с нашим неожиданно начавшимся романом плюсов и минусов было примерно одинаково. Но зато какие это были плюсы!

Мне досталась просто потрясающая девушка, и теперь надо было её сберечь. Возможно, не будь у меня опыта прошлой жизни, я бы начал забивать себе голову тем, что жизни я ещё не знаю, а девчонок много, и я всех ещё не видел. Но опыт у меня был, и я на основании этого опыта и, изучив уже немного Настю, понимал: да хрен я ещё такую найду.

Нет, случиться может, конечно, всякое, но шансы невелики. Поэтому стоило поблагодарить судьбу за такой подарок и не забивать себе голову ерундой. В ней надо было оставить место для более серьёзных задач и не в последнюю очередь для того, чтобы обдумать, как мы с Настей будем дальше выстраивать эти наши только что зародившиеся отношения.

Это для восемнадцатилетнего пацана отношения — прежде всего романтика и секс. А у взрослого человека в этот список добавляется ещё и ответственность. И не только за сами отношения, но и за человека, с которым они тебя связали. А так как несмотря на свой юный биологический возраст, я всё же считал себя человеком взрослым в силу определённых причин, то и вести себя стоило по-взрослому. Впрочем, не обязательно в первый день нашего романа. А можно даже и не в первую неделю.

Дома никто не стал интересоваться, где я пропадал двое суток и почему пришёл в смокинге. Родные уже давно поняли, что от меня теперь можно ожидать чего угодно. Есть я не хотел — мы позавтракали с Настей в ресторане при «Империале», но за столом с семьёй посидел. Выпил кофе и посмотрел новости по телевизору — как же без этого. После чего надел костюм, вызвал такси и отправился в городскую администрацию.

В кабинет господина Михеева я вошёл ровно в полдень, а встреча с ним заняла у меня ровно десять минут. Помощник Коростылёва заявил, что без тендера всё равно ничего не получится и проводить его придётся. После чего выдал мне список документов, необходимых для подачи заявки. На мой прямой вопрос, какие у меня шансы этот тендер выиграть, Мирон Сергеевич сказал, что я его уже выиграл. Приятно иметь дело с серьёзными людьми.

Домой я приехал в отличном настроении, предвкушая обед с семьёй. И не просто обед — я ожидал чего-нибудь очень вкусненького. И как минимум из трёх блюд. Мать нас к этому приучила буквально за несколько дней своего отпуска.

Открыв дверь, я вошёл в квартиру и тут же начал принюхиваться, ожидая почувствовать какой-нибудь аппетитный запах, доносящийся из кухни. Но запахов не было. И ещё дома было как-то необычно тихо, словно все куда-то ушли. Не то чтобы меня это сразу насторожило, но какое-то нехорошее предчувствие появилось.

Я быстро разулся и первым делом заглянул на кухню — там никого не было. Тогда я направился в гостиную, где увидел сестру и мать, сидящих на диване. И сразу же обратил внимание, что лица у обеих были красные — словно заплаканные. Особенно у мелкой.

— Что случилось? — сразу же спросил я.

Вместо ответа, мать заревела. Не заплакала, а именно заревела — громко, навзрыд. Объяснение этому поведению могло быть лишь одно, и я почувствовал, как ноги мои становятся ватными.

— Отец? — негромко проговорил я.

Мать перешла с рёва на обычный плач, что было уже неплохо, но зато к ней присоединилась сестра. Обе, не переставая плакать, отрицательно завертели головами. Значит, с отцом всё нормально, это уже хорошо.

— А что случилось? — задал я новый вопрос. — И где отец?

— Здесь я, — донеслось из коридора, и отец вошёл в гостиную, лицо у него было крайне озабоченное.

— Если все здесь, и, как я вижу, все живы, то, может, кто-нибудь объяснит мне, к чему такие горючие слёзы? — сказал я. — Что случилось?

— Пока живы, — мрачно произнёс отец.

— Пока? — переспросил я. — Что значит «пока»? Вы можете нормально объяснить, что здесь произошло?

И снова мне ничего не ответили, но зато мать взяла со стола какой-то документ на позолоченном фирменном бланке и молча протянула его мне. Я взял бумажку и пробежался по ней глазами. Это был сертификат, подтверждающий, что для Вороновых Василия, Натальи, Игоря и Екатерины были выделены именные места на Екатеринбургском центральном городском кладбище. С указанием номеров участков и печатью администрации.

— Откуда это у вас? — спросил я.

— К Кате сегодня на большой перемене подошёл какой-то человек и дал ей это, — произнесла мать.

— Сказал, что это подарок для всей нашей семьи к Новому году, — добавила мелкая и заревела.

Что ж, похоже, началось. Мне решили дать понять, что я зашёл уже слишком далеко. Некрасивый примитивный трюк, но рабочий. В определённых условиях — безотказный. В моих прошлых девяностых такие «подарки» дарили в основном жёнам бизнесменов, чей бизнес хотели отжать, или жёнам милиционеров и чиновников, которых хотели сделать сговорчивыми. Кто-то сразу пугался за близких, кто-то не верил в реальность угрозы, но сдавался после череды женских истерик, но, так или иначе, это работало.

И в нашем случае рассчитывали именно на мать. Правда, вручить ей такой подарок было сложно, так как ловить её у дома — лишний риск засветиться. Вот и передали мелкой, зная, что она сразу же побежит и вручит это матери. А заодно показали, что можно вот так вот просто взять и прийти в гимназию и достать Катьку.

— Начнём с того, что это — абсолютно левая бумажка, — сказал я, покрутив в воздухе «сертификатом». — Во-первых, на кладбище нельзя купить именное место для живого человека и вписать туда его имя. Можно просто купить место, и многие покупают, но вот такие именные сертификаты никогда никому не выписывают. А, во-вторых, эти места на центральном кладбище стоят диких денег. Глупо их тратить, чтобы всего лишь кого-то запугать. Проще вот такую бумажку слепить и распечатать. Эффект будет одинаковый. И главное, что вы должны понять: никто нас убивать не собирается, на данном этапе задача — нас запугать!

— Но зачем? — спросила мать.

— Если Катьке это просто отдали и не сообщили никакой дополнительной информации, то, скорее всего, это связано с нашим иском о возвращении завода в собственность отца. Кто-то хочет, чтобы мы отозвали иск.

— Значит, надо отозвать этот проклятый иск! Не хватало ещё, чтобы нам всем настоящие такие бумаги выписали! — заявила мать в сердцах.

— Всем не выпишут, — ответил я ей. — Тебе и Катьке вообще ничего не грозит. Но пугать будут в первую очередь вас, чтобы вы давили на меня и отца. Это стандартная практика.

— Игорь, ты так об этом всём говоришь, будто уже с этим сталкивался. С чего ты решил, что всё именно так?

— Потому что я знаю.

— Да откуда тебе это знать?

— Знаю, и всё! — отрезал я. — Мы не будем сейчас обсуждать вопросы, не относящиеся к теме конкретно этой угрозы. Хотя, по сути, это и не угроза никакая, а просто прощупывание ситуации. Но в любом случае мы на это отреагируем и обезопасим себя.

— Сынок, а может, всё-таки ну его, этот завод? — снова запустил старую шарманку отец. — Мы его ещё и не получили даже, а уже сколько проблем из-за него.

— Это не проблемы! — сказал я. — Проблемы — это когда есть нечего и коммуналку нечем оплатить, а работа даже в перспективе не маячит.

— Но ты же хорошо зарабатываешь, — сказала мать. — Хоть я и не могу понять, как тебе это удаётся. Такие суммы… Один твой мотоцикл столько стоит. Я узнавала. Зачем тебе этот завод?

— Я зарабатываю, потому что иду вперёд, — ответил я. — Как только остановлюсь, денег не будет.

— Мне кажется, ты вперёд не идёшь, а бежишь, сынок, — заметил отец.

— Так время такое, папа, сейчас, чтобы оставаться на месте, надо идти. А чтобы идти, надо бежать. Вот я и бегу. И мне очень хочется, чтобы моя семья не ставила мне на этом моём бегу подножки.