Александр Сапегин - Столкновение
Голографическое изображение подёрнулось рябью и погасло. Кабинет куратора научного центра не попал под воздействие тёмной волны, никто не умер, но тишина, царившая в нём, могла соперничать с мёртвым безмолвием Хабаровского портального комплекса. Первым ожил и нарушил молчание Санин:
— Илья Евгеньевич, вы представляете себе последствия, если ЭТО, — генерал кивнул на опустевшую столешницу, — выберется в город? Сколько тысяч умрёт до прибытия подразделений быстрого реагирования?
— Представляю, — глухо ответил Керимов.
— Что вы можете посоветовать?
— Что я могу посоветовать? Сбросить на комплекс тактический атомный заряд, или завалить его бетонобойными бомбами, чтобы добраться до энергетической установки и устройства перехода. Ректор и блоки портальной установки смонтированы на пятнадцатиметровой глубине и защищены пятиметровыми железобетонными перекрытиями.
— Реактор, эээ…, - генерал Ланцов проглотил конец фразы, вживую представив последствия бомбардировки.
— Нет. Реактор из новых, игрумская технология, гигаваттный, мы наладили их производство на Славии, — вместо учёного ответил Санин. Генерал, в силу должностных обязанностей, был в курсе новых типов энергетических установок, выпуск которых существенно уменьшил, почти ликвидировал энергетический голод основанных в иных мирах колоний. — Предложение принимается, но это время, авиация, к сожалению, в сложившихся условиях проигрывает в мобильности подразделениям быстрого реагирования. Игорь?
— Десять минут, — ответил Ланцов, — мои орлы будут готовы быстрее, чем ребята Ильи Евгеньевича сориентируют портал для прямой переброски магов, моих орликов и тяжёлой техники. Только, боюсь, что Белов не продержится столько против ЭТИХ.
— Будем надеяться…, - сказал Санин, глядя в пустоту перед собой. — Что со спутниками, почему нет картинки с орбиты?
Земля. Хабаровск. Вадим…
…Время остановилось.
…Вадим откатился в сторону от пышущего жаром колеса. Объятая пламенем резина трещала словно сотня осиновых полешек, бугрилась и плевалась липкими чёрными каплями. Чуть дальше исходил чадом вывернутый наружу салон автомашины, но самым страшной и тошнотворной была не вонь горящего пластика и автопокрышек, а перебивающий всё запах палёного человеческого тела. Безымянный, неизвестный Вадиму сотрудник полиции превратился в обугленную головёшку. Почему-то на память пришли эпизоды из фильмов о Великой Отечественной войне и погибших танкистах, сгоревших вместе со своими машинами.
Глядя на бывшего водителя — молодого парня, немногим старше его самого, превращённого магией в скрюченный спичечный огарок, Вадим чувствовал поднимающуюся изнутри волну ярости. В момент взрыва экипажей, он, в ущерб ментальному щиту усилил персональную защиту от физического воздействия и жестоко пожалел об этом. Пару секунд назад, его захлестнула боль и кричащий отголосок всех чувств погибающего парня. Резкий удар — выплеск… и тишина — нет больше человека, но иглы адской, безмерной боли по-прежнему продолжали покалывать тело мага. Обострённый эмпатический дар оказался беззащитным перед преддверием близкой Смерти, Вадиму казалось, будто он шагнул за порог сущего, провожая душу погибшего в иной мир и принимая его боль. Эмпатия из дара становилась проклятием, коктейль чувств, проецируемый окружающими людьми, не воспринимался больше благом. Нежданно-негаданно сила превратилась в слабость.
Дрожа от ударной дозы адреналина, вплеснувшейся в кровь, он запоздало активировал сформированные заранее силовые щиты, прикрывая ими позиции полиции и балахонников. Лучше поздно, чем никогда. Мгновенный нырок в сэттаж позволил унять фонтанирующей гейзер гормонов и привести мысли в относительный порядок. Ему сейчас, как никогда, нужна холодная голова и трезвый ум. Леденящая стена щитов воли опустилась на разум, ограждая его от внешнего воздействия. Так будет лучше. Холодная броня на чувствах не позволит сойти с ума, ведь это не последняя смерть на сегодня. Что ж, он готов убивать дальше…
- ***ть меня в загривок! — выругался майор, выглядывая из-за блока ФБС. Осмотревшись, омоновец споткнулся взглядом о труп сослуживца. — Симоненко…
Белов мысленно притянул к себе разведмодуль и считал изображение. Тёмное покрывало, скрывающее пролом в стене портального комплекса, пошло зыбью, выпуская наружу колонну людей — строителей портала. Если бы не мутные бельма вместо зрачков и неестественная бледность кожи, их можно было спутать с живыми. У свежеподнятых зомби некоторое время остаются затухающие остатки личности. В так называемый период некроадаптации они пассивно сопротивляются подчиняющим ментальным заклинаниям и поводкам, что выражается в непроизвольном подёргивании членов и куриной походке, когда голова, словно у курицы качается вперёд и каждый шаг разбит на несколько фаз. Некромантам за вуалью следовало подождать пятнадцать минут, пока пропадут постэффекты от поднятия мертвецов, а потом бросать их в атаку, но видимо они решили не мелочиться "халявным" расходным материалом. Некоторые из мертвецов сжимали в руках короткоствольные автоматы. Вот и нашлась охрана… Лишь бы она не вспомнила, для чего ей выдавали заскорузлые металлические штуковины, а то станет совсем кисло.
Или, в голове мага мелькнула искорка догадки, пёсьи морды устроили разведку боем, бросая в мясорубку откровенный сброд, благодаря которому кукловоды вычисляли слабые и сильные стороны противников, дабы потом разработать дальнейшую стратегию действий. Умненькие, сволочи. Соображалка у них работает как надо. Только зря они так, вряд ли генералы и власть теперь согласится на переговоры, Вадим чувствовал, что вместо слов будет эквивалент, измеряющийся в килотоннах. И как только учёные рассчитают трек и определят координаты мира псоглавцев, их познакомят с искусственным солнцем и ядерными грибами. Так это или нет — будущее покажет, а пока стоит выжить самому и не дать сдохнуть другим. Тоже задачка не из лёгких.
— Стреляйте в головы! — приказал Вадим майору.
— Что? — округлились у того глаза. — Ты чо гонишь, шкет?! Это…
— Это зомби, бляха-муха, — рыкнув, перебил его Вадим. — Майор, делайте, что я говорю! На рожи их гляньте! По моей команде, секунду…
Противники за вуалью подали неплохую идею. Зачерпнув маны, Белов скомпоновал двойной визуальный полог, замаскировав позиции омоновцев. Подумав мгновение, он соорудил звуковой экран — так вражеским магам труднее будет выявлять стрелков, если они, конечно, не начнут садить по площадям. Зря они дали ему время, зря. Хотя, с другой стороны, возможно враги готовят нечто убойное, требующее подготовки и времени…
— Рация целая?
— Что? Да, цела.
— Прикажите своим бойцам шибко не высовываться, я постараюсь прикрыть вас щитами и сообщите в УВД, чтобы они эвакуировали людей из близлежащих домов, Тарг, чтобы они вообще эвакуировали людей. Мы не удержим весь периметр, силёнок не хватит, — сплюнув, Вадим послал в толпу мертвяков конструкт окончательного упокоения.
Плетение называлось "прах". Магия смерти в чистом виде, использовалось оно только некромантами. Прущую на омоновцев толпу накрыло мутное облачко, треть мертвяков, попавших под удар, рассыпались невесомым пеплом. Всё же не зря конструкт получил своё название. Некоторые зомбаки потеряли руки или ноги, но потеря не остановила марионеток, продолжавших упорно ползти к цели.
— Огонь! — крикнул Вадим, перебираясь под защиту другого железобетонного блока.
Не успел он отдать приказ и сделать ноги, как его бывшую ухоронку за двумя свалянными друг на друга заборные плиты накрыло неизвестное заклинание. Бетонные плиты и дорожное покрытие вспучились и почернели, через секунду рассыпавшись мелким крошевом. Хреново! Как он и боялся, кукловоды за вуалью быстро определили место, откуда он атаковал. Сидеть на одном месте не получиться, придётся шевелить попой и шевелить омоновцев, которые принялись сокращать поголовье зомбаков. Причём поголовье сокращалось в прямом и переносном смысле. Это только в анекдотах семь попаданий в голову не являются смертельным ранением. В жизни, получив в циферблат где пулю, а где две-три, мертвяки дружно брызгали "часовым механизмом", упокаивась окончательно. Пока подчинённые Еремеева, постоянно перемещаясь с места на место, занимались сокращением поголовья "дичи", Вадим вёл беспокоящий обстрел "вуали". В темноту пролома пулемётной очередью летели заклинания "праха", огненные конструкты, ледяные стрелы, и парализующие заклинания, перемежаемые "мушками". Белов уже притерпелся к магическому фону чужого мира, тошнота от "прогорклой" маны отошла на второй план, поэтому с наполнением резерва стало чуть-чуть полегче.
