"Фантастика 2024-92". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович

— Найду, — пообещала Марина. — Добрый ты, Андрей, — улыбнулась мне, поставив тарелку на прибитую к стене над умывальником подставку для посуды.

— Отец говорил, что пожилым нужно помогать, — пожал я плечами.

Добрые люди не воруют.

— Дай-ка галстук поправлю, — когда я вошел на кухню в школьной форме и с портфелем, предложила Марина. — Вот, теперь ровно. Опять поди всей гурьбой после школы придете?

— Если Леха приведет, — улыбнулся я.

Импортным шампунем мой новый, молодой и, чего уж тут, симпатичный опекун пахнет. Уходим!

Я прошел мимо нее, улыбнулся попугаю — так у печки и сидит, газетку на части рвет — и вышел в сени. Оценив сложенную здесь арбузную кучу — с полсотни штук оборотни натаскали — мысленно пожелал Марине удачи с переработкой ее на цукаты с вареньем и выбрался на крылечко. Полуденное солнце сразу же начало припекать макушку, в лицо ударил теплый ветерок, и настроение резко улучшилось. Чего я вообще переживаю? Мое дело маленькое — проходы открывать и ходить в школу, а об остальном пусть у взрослых башка болит. Доживу хотя бы до совершеннолетия, тогда париться и начну. Мне же, блин, семнадцать! Да я в этом мире толком и не жил еще, а уже начинаю подозревать всех подряд! Так нельзя! Разве кто-то здесь желает мне зла? Валентина? Да она бы первая разрыдалась, если бы меня задушила! Мне, конечно, от этого было бы не легче, но я же жив и здоров. Даже падение из пробоя в пропасть не грозит — да, мне обязательно нужно проходить первым, но меня же крепко держат, и в случае получения тактильного условного сигнала (так Геннадий Петрович объяснял) меня быстро втянут обратно в безопасный «тамбур». Все хорошо, а значит и переживать не о чем!

— Здравствуй, Андрюша, — поздоровалась со мной незнакомая, вышедшая на улицу из переулка, бабушка в белом платочке и оранжевом летнем платье.

— Здравствуйте, — поздоровался я в ответ.

— Низкий тебе поклон, — внезапно поклонилась она. — За телевизор новый!

Вот оно что! Оборотни начали раздачу «подарков от отца».

— Не кланяйтесь вы! — немного испугался такого отношения я. — Смотрите на здоровье, это же от души, за то, что меня всей деревней приняли.

Улыбнувшись, бабушка указала рукой назад и влево:

— Мы с дедом вон там живем, на улице Строителей, дом семь. Забегай как-нибудь в гости, я тебя чаем с вареньем напою.

«Как-нибудь» — это приглашение из вежливости, нафиг я там не нужен.

— Как-нибудь зайду, спасибо за приглашение, — так же из вежливости пообещал я, и мы с бабушкой разминулись.

Я, конечно, не профессиональный преступник, но разве раздавать краденное, к тому же — полученное ОЧЕНЬ мутным путем, это не прямая дорога к визиту в Липки очень злых дяденек в форме? У них здесь реально настолько мощная круговая порука? Вот у этой бабушки, например, могут обнаружиться городские родственники. «Ой, Клава, ты бы знала, что в деревне творится!». А «Клава» поохает, поахает и пойдет в милицию. Ай, к черту, не мои проблемы — оборотни меня не сдадут, а если будет надо даже под пули за меня полезут, потому что такого, как я, в мире больше нет.

Пока я дошел до школы, меня успели поблагодарить еще семь жителей. За утюг, пылесос, телевизор, новую одежду и арбузы. Так и есть — оборотни реально раздают награбленное всем подряд без разбора. Так-то оно вроде даже разумно: когда у кого-то что-то есть, а у тебя — нет, ты либо радуешься за человека — это редкость, либо завидуешь — это гораздо чаще. А когда награбленное раздается всем подряд, поводов для зависти нет. Да даже наоборот хорошо — теперь все Липки преступники, и трепаться лишний раз никто не захочет — не выгодно. Опять я перегоняю из пустого в порожнее! Отключись, голова, ты мне только мешаешь радоваться скорой встрече с одноклассниками.

Интерлюдия

Барон

Икеда Кичиро давно не был так зол, но лишь удостоившиеся чести знать его много лет могли бы об этом догадаться — барон Икеда очень хорошо умел владеть лицом. Катана со свистом рассекла воздух, и обезглавленное тело, выпустив шеей фонтанчик крови, рухнуло на землю. Для своих семидесяти двух лет барон имеет очень крепкую руку и всегда рад возможности проверить остроту фамильного меча.

Будучи японцем, барон Икеда понимал толк в красоте, поэтому получил легкое эстетическое удовольствие от блестящих на солнце красных капель на арбузных листьях. Хоть на что-то этот почему-то называвший себя человеком мусор сгодился — ничего более красивого за свою никчемную жизнь поставленный следить за делами на ферме абориген по имени Нарит все равно не сделал.

Не удостоив испуганно рухнувших лбами в рыхлую землю, не смеющих даже молить о пощаде рабочих взглядом, барон вернулся в свой обитый золотом и инкрустированный драгоценными камнями паланкин, и четверо рабов-корейцев подняли его над землей.

— Желаете осмотреть приготовленную мерзкими лжецами подделку, Икеда-сама? — склонился в поклоне личный помощник барона.

Молодой Казуя лучше многих понимал раздражение начальника: в последнее время дела у рода Икеда идут не очень: уважаемые люди, имеющие доступ к священной фигуре Императора, а главное — к премьер-министру, продолжают принимать достойные подарки, улыбаются при встрече, но на последнем приеме в Киото барона усадили на тридцать два с половиной сантиметра дальше от Императора, чем обычно. Это все младшая дочь барона — вместо того, чтобы быть достойной молодой японкой, посвящая все свободное время изучению поэзии, танцев и икебаны, она додумалась подкупить стражника из охраны поместья (этот недостойный уже повешен, потому что недостоин права на честную смерть через сепукку) и сбежать в город на целых полтора часа! Ее поймали и наказали должным образом, но слишком многие завистники узнали об этом, и честь славного рода Икеда получила непоправимый урон. «Что это за Икеда, если не может уследить за своей дочерью?» — треплются за сакэ проклятые завистники. И ладно бы трепались, но они ведь стопроцентно плетут интриги с целью отобрать у рода Икеда по праву завоеванные войсками барона колонии! Кусок очень лакомый — четверть провинции Камбоджа. Отборные сельхозугодья, чья продукция славится по всей Великой Японии. Ничего удивительного в том, что барон решил проинспектировать поля — это полезно для поддержания дисциплины рабов и дарит старому Икеде душевный покой. Дарило до момента, когда они прибыли сюда и услышали поразительно нелепую ложь об ограблении и ведущих в никуда следах.

Для помощника барона во всей этой ситуации самым ужасным являлось то, что барон готовил младшую дочь в жены годами доказывавшему свою полезность роду Икеда Казуе. Ну и что, что ему тридцать два, а ей — четырнадцать? На такие мелочи в Великой Японии никто не обращает внимания! Ну и что, что его лицо покрыто шрамами? Это — прямое доказательство его отваги и мужественности! Боги не даровали барону сыновей, поэтому Казуя не без оснований рассчитывал возглавить род после смерти Кичиро, но теперь, когда юная Юки так сильно испортила свою репутацию, весь план под угрозой. Теперь ему придется десятилетиями работать над, как говорят проклятые гайдзины-американцы, «имиджем» супруги, чтобы никто не посмел называть ее легкомысленной. Не добавляют оптимизма и вышедшие замуж старшие дочери барона — все они заключили брак с достойнейшими правителями кусков провинции Камбоджа и имеют некоторые права на владения барона. Владения, которые должны принадлежать ему, Казуе Акире!

Считав движение брови начальника, помощник рыкнул на рабов, и они понесли паланкин к виднеющейся в огораживающих поле джунглях просеке. Когда барон в таком настроении, лучше молчать, но, если бы Казуя мог, он бы ругал рабов последними словами. Только подумать — украсть арбузы барона, украсть его трактор — почти новый! — вырубить кусок джунглей и потом осмелиться лопотать что-то о никчемных местных богах и странных следах! Даже полному идиоту очевидно, что унести многие тонны арбузов и трактор в никуда не способен никто! На что эти грязные, необразованные животные вообще рассчитывали? На то, что барон посмеется их примитивным выдумках, посчитав их шуткой?