"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

На обед раздали сухой паёк, а после на крышу поднялся другой стрелок – более молодой и нервный. Если первый ещё отвечал на вопросы, хотя бы коротко и неохотно, то этот так явно опасался мага, что Ильнар предпочёл его не провоцировать. Вездеход по дороге шёл достаточно плавно, чтобы идея достать блокнот и карандаш показалась хорошей, тем более что в лёгком трансе обнаруживать затаившихся обочечников стало проще.

Вот только рисовать стоило всё-таки лес.

– Бабу рисуешь? А чего не голую?

Ильнар на миг прикрыл глаза, привычно пересчитывая окружающие цвета, запахи и звуки. Слова стрелка показались зеленовато-бурыми и склизскими, как бревно, долго лежавшее в луже, и за напускным хамством всё ещё прятался страх – глубокий, холодный, тёмный. Жаль, что обретённые навыки самоконтроля не позволяли взять нахала за шиворот и засунуть ему блокнот в какое-нибудь физиологическое отверстие.

– Могу тебя нарисовать. Голым. С пушкой в заднице, – Ильнар кивнул на орудие. – И не только нарисовать.

Стрелок неуверенно фыркнул, но смолчал. Закатное солнце золотило макушки деревьев – берёзы, сосны и снова берёзы, – но внизу уже сгущались сумерки, а светлая лента дороги казалась ещё ярче. Между стволами мелькали клочья тумана, поросшие мхом валуны и кривые черные пни весьма зловещего вида. Дар говорил, что опасности рядом нет, да и с маршрута колонна ещё не сошла, но обустройство лагеря в темноте обещало много новых впечатлений.

Пока Ильнар размышлял, не стоит ли поделиться этим соображением с начальством, деревья впереди расступились, за стволами блеснула река. Вездеходы один за другим мягко скатывались со щебёнки на широкую поляну и заглушали моторы – в наступившей тишине стал слышен ровный рокот переката.

Установку лагеря отрабатывали до отправки. Машины встали по сторонам правильного квадрата, в вершинах полагалось закрепить генераторы щитов. Ильнар, опередив стрелка, спустился с крыши и направился к прицепу – в официальных документах он, как и Фин, значился сферотехником, а генераторы работали именно на сферах. Из расчётов выходило, что дальности Ксантарского накопителя хватит примерно на треть пути, а дальше предполагалось обеспечивать защиту лагеря силами магов. Потренироваться со щитами на базе Ильнару не удалось, впрочем, в монастыре у него хватало практики. Другой вопрос, как на магию будут реагировать соратники…

Хотя кто бы их спрашивал.

Пока сферотехники возились со щитами, вдоль сторон квадрата развернули три длинные армейские палатки. Поляна нередко использовалась пограничниками в качестве стоянки, в центре лагеря имелось даже костровище, окружённое импровизированными скамейками из толстых брёвен. В прицепе головной машины была оборудована походная кухня, и к тому времени, как над лесом окончательно стемнело, весь личный состав экспедиции был обеспечен горячим ужином. Но костёр всё равно разожгли, благо, запас дров на стоянке был.

До чего бы ни договорились пограничники днём, к вечеру опасения уступили место любопытству. Ориен, казалось, был только рад вниманию, а его юмор, грубоватый и жёсткий, пришёлся окружающим по душе – от костра то и дело доносились взрывы хохота. Ильнар предпочёл устроиться подальше, в тени одной из машин. Головой он понимал, что от отношений с товарищами по экспедиции никуда не деться и лучше установить эти отношения до того, как на пути попадётся что-то поопаснее обочечника. Но за несколько месяцев в монастыре он, признаться, отвык от общения.

Хотелось тишины.

Разговоры и смех сливались в общий фон, дополняемый негромким гудением генераторов и шумом реки. Из леса порой долетали резкие крики ночных птиц, и Ильнар из любопытства ослабил блок, стараясь сосредотачиваться на аурах лесных жителей – так же, как зимой считал волков. Словно волны эхолокации разбегались в стороны: вот гнездо мелких грызунов под корнями старой сосны, вот пробегает мимо кто-то покрупнее – на первый взгляд похоже на лису, но дар опознаёт в ауре зверька магический след. На дальней берёзе дремлют, прижавшись друг к другу, мелкие пичуги, бесшумно проносится прямо над лагерем крупный ночной хищник, родственник питомцев Ориена, а вот совсем рядом неожиданно открывается дверь медблока…

– …надо предупреждать!

– …отказался бы?

– …опасно и незаконно!

Ильнар прижался затылком к металлу, стараясь слиться с машиной. Эл говорил негромко и укоризненно, Тавис тоже старался сдерживаться, но даже ментальный блок не скрывал всех эмоций. Лязгнула металлическая лестница, топнули тяжёлые ботинки – будто кто-то спрыгнул на землю, не заморачиваясь ступеньками.

– Ты ведь спокойно с ним работал, – Эл слегка повысил голос, и Ильнар поспешил укрепить собственный блок, чтобы интуиты не поймали его за подслушиванием. – А я вообще знаю его с детства. Он адекватен и не представляет опасности.

– Да какая разница?! – голос Тависа тоже зазвучал отчётливей. – Он может быть тысячу раз хорошим человеком, не в этом же дело! Ты не понимаешь, это же… Это же Другая сторона! Это метка Змея! Он хочет вырваться сюда, в наш мир, через людей, и каждый инициированный – трещина в реальности!

Трещина в реальности? Ильнар беззвучно вздохнул, не желая себя выдавать. Да, инициированные неосознанно создавали вокруг себя возмущения фона, а некоторые магические травмы и без инициации давали тот же эффект. Другой вопрос, что эти возмущения при замере оказывались слишком малы, чтобы спровоцировать разрыв, и уж Тавису, как будущему врачу и бывшему оперативнику, это прекрасно известно. Змеевы потроха, да это и было его обязанностью в экспедиции – считывать показания аур магов, чтобы разобраться в явлении!

– Ты ведь учился, чтобы работать в том числе с инициированными.

– Я учился, чтобы их лечить! А не помогать уничтожать мир! Магия Другой стороны убила моих родителей, она твою мать убила!

Эл не ответил, но Ильнар представил себе выражение его лица – и не сдержался.

– И поэтому ты теперь хочешь поубивать всех инициированных? Ты уж определись – глупые суеверия или страшная месть.

Его услышали. Повисла тишина, потом у костра снова захохотали – и Ильнар услышал быстрые удаляющиеся шаги. А вот под ногами Эла лестница даже не скрипнула, и прошлогодняя листва, усыпавшая поляну, почти не шуршала.

– Зря ты так. Я его успокоить хотел.

– У тебя всё равно получалось плохо.

В ответном вздохе отчётливо послышался укор – дружеский, строгий, слегка снисходительный.

– Он же не виноват, что…

– А я – виноват?

Ответить Эл не успел. Ильнар уловил в ауре друга нотку раздражения, а потом тот наглухо закрылся и для пущего эффекта скрестил руки на груди. В темноте разглядеть выражение лица подошедшего Ориена было сложно, лишь зубы блеснули в быстрой улыбке.

– Ты всегда будешь виноват по умолчанию, дан колдун. Пора бы привыкнуть.

– Не нагнетай, умник.

Фин отпихнул каона и чем-то щёлкнул. Над головой вспыхнула голубым стеклянная полусфера фонаря, заставив Ильнара сощуриться.

– Чего Тавис от вас рванул?

Жаловаться не хотелось, зато хотелось отвлечься. Пока Эл объяснял насчёт психологических травм, триггеров, стресса и первого опыта полевой работы, Ильнар вытащил блокнот и принялся пересматривать дневные наброски, краем уха прислушиваясь к разговору. Фин, как и предполагалось, поддерживал доктора и уверял, что Тавис привыкнет и успокоится. Ориен же был полон скептицизма.

– Они боятся, – проговорил он. – Все. Ты же чуешь, да?

Ильнар, не поднимая взгляда, пожал плечами, и каон раздраженно мотнул головой, указывая в сторону костра.

– Смотрите на них. Радуются простеньким фокусам, смеются. И чем сильнее радуются, чем больше смеются, тем лучше видно то, что они стараются скрыть. Страх. Я чувствую его, даже самый крошечный, сквозь все блоки. Каждый чего-то боится, но парни готовы работать – а вот с мальчишкой будут проблемы.

Говорить о проблемах стоило с Киром, но предложить каону пойти к командиру и отвязаться от него Ильнар не успел. Ориен шагнул к нему и бесцеремонно ткнул пальцем в блокнот.