"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Убедившись, что остался в одиночестве, Демос отошел в одну из темных боковых ниш, взял свечу и развернул послание.

«В оранжерее после службы. Важно. В.А.» — прочитал он.

Канцлер бросил записку в чашу с огнем. Почерк принадлежал самой леди Виттории — Демос узнал сочетание изящных завитков, характерных для женской руки, и размашистого почерка с сильным нажимом, говорившего о твердости характера гацонки.

«Еще интереснее… Она осторожна, как эннийский лазутчик, и мила, как вагранийская пытка. Красива, впрочем, как богиня, но ведет себя с неизменным высокомерием, словно между ног у нее все покрыто золотом. Что могло заставить Витторию нарушить этикет столь вопиющим образом? И куда смотрят ее дуэньи?»

Канцлер вышел из Святилища. Почти не хромая, он спустился по ступенькам и, приказав охране очистить оранжерею от лишних глаз и ушей, направился по хрустящей дорожке к месту встречи. Солнце палило нещадно, голова гудела. Теперь все его мысли занимали предположения о возможной причине тревог гостьи его Дома.

Годы службы при дворе научили Демоса передвигаться бесшумно. Очутившись под стеклянным куполом, канцлер остановился, наблюдая за Витторией.

Отчасти дочь короля Энриге даже нравилась ему.

«Насколько может нравиться воину искусно украшенное копье противника. Или лекарю — состав редкого эннийского яда».

Он понимал, что Энриге Гацонский неспроста послал дочь к Деватонам, однако он не торопился что-либо предлагать Демосу: до сих пор не было достигнуто ни единой договоренности, способной вызвать слухи о возможном союзе двух великих Домов. Гацона вела себя крайне осторожно, Деватоны — сдержанно подыгрывали, сама Виттория была образцом осмотрительности, а у Демоса попросту не находилось времени, чтобы распутать еще и этот клубок.

«Сейчас, впрочем, самое время потянуть за ниточку».

Виттория медленно прогуливалась среди кадок с раскидистыми кустами, увешанными мясистыми листьями и ароматными ярко-желтыми, под стать ее платью, цветами. Пестрые птицы галдели на все лады, порхая с ветки на ветку. В руках молодой женщины было несколько свежесрезанных таргосийских алых роз.

Демос намеренно задел ветку, спугнув стайку пичужек. Те с возмущенным щебетанием захлопали крыльями и поспешили ретироваться на другой куст. Услышав шум, Виттория вздрогнула, но, узнав Демоса, выдавила из себя подобие теплой улыбки.

«Надо же, какая любезность!»

— Ваша светлость, — гацонка присела в безукоризненном реверансе и подняла глаза на канцлера. — Благодарю, что нашли для меня время.

Демос коротко кивнул и подошел ближе.

— Вряд ли вы стали бы тратить свое собственное на пустяки. Что произошло, леди Виттория?

Женщина затравленно огляделась по сторонам, явно опасаясь лишних ушей.

— Я приказал не мешать нам. Вы можете говорить открыто.

Виттория пригласила Демоса присесть на скамью в тени благоухавшего тошнотворно-сладкими цветами раскидистого деревца. Гостья расположилась на расстоянии вытянутой руки от канцлера и задумчиво перебирала нежные лепестки роз.

— Известно ли вашей светлости, зачем отец отправил меня в Миссолен?

Демос пожал плечами:

— Мне была рассказана душещипательная история о бракоразводном процессе, причина которого могла сделать вас предметом насмешек. Его величество пожелал, чтобы вы провели некоторое время вдали от дома, пока скандал на вашей родине не уляжется.

Виттория покачала головой и печально улыбнулась.

— Отчасти это правда. Но, полагаю, вам следует знать больше.

— Поскольку я являюсь защитником ваших интересов на территории империи, это будет разумно, — ответил канцлер.

— Некоторые могли бы предположить, что его величество намерен заключить еще один выгодный брак…

«Разумеется. В Миссолене только об нем и говорят».

— Но причина не в этом? — предположил канцлер.

Женщина повернула голову и в упор посмотрела на Демоса. Только сейчас, впервые оказавшись настолько близко к ней, он смог заметить, что глаза ее были необычного цвета — карие с золотыми нитями, расходившимися от зрачков к краям темной радужной оболочки.

— Отец отправил меня в Миссолен не потому, что хотел выдать замуж. Пока что это не входит в его планы, особенно после скандала с разводом. — Виттория сжала букет, не замечая боли от впившихся в ладони шипов. — Я приехала сюда из опасений, что мой брат Умбердо может меня убить.

Демос удивленно вскинул брови.

— Я не ослышался?

— Отнюдь, ваша светлость. Впрочем, как вы знаете, в Гацоне интриги, борьба за власть и братоубийство являются любимейшими забавами знати.

— Наслышан, — кивнул Демос. — Но неужели ваш отец не нашел управы на собственное дитя?

Виттория печально улыбнулась.

— Его величество болен. К счастью, пока ему удается успешно это скрывать, однако болезнь набирает силу. Возможно, через пару лет в Гацоне будет новый король.

— Кронпринц Умбердо или…

— Или я, — спокойно констатировала женщина. — Был еще третий претендент — Альгедо, наш брат. Но теперь он может претендовать разве что на поминальные службы. Умбердо весьма ловко от него избавился.

«Так оно и бывает. Живешь себе, не жалуешься, пытаешься сохранить и преумножить казну государства, скрываешь колдовскую кровь, ищешь пропавших императриц… А затем узнаешь, что, оказывается, прячешь в своем доме возможную королеву Гацоны».

Канцлер нахмурился, судорожно обдумывая варианты развития событий.

— Насколько далеко способен зайти ваш брат?

Виттория презрительно усмехнулась, на миг надев уже знакомую Демосу маску холодного пренебрежения.

— Умбердо хватило жестокости убить собственного малолетнего брата и совершить покушение на меня! Разумеется, он готов на все! Отец быстро все понял и приказал мне собираться в Миссолен. Благо на это имелся убедительный предлог.

— И он оставил Умбердо безнаказанным?

— Его величество осторожен и знает, что жить ему осталось недолго. Вокруг Умбердо сплотилась группа влиятельных вельмож, с мнением которых король не может не считаться. Кроме того, мой брат помолвлен с сестрой Грегора Волдхарда, вашей кузиной, и этот союз весьма популярен в стране. Герцог Хайлигландский одобрил брак лишь потому, что Умбердо — наследник гацонской короны. По законам моей страны женщина имеет право претендовать на престол, но всегда уступает очередь мужчинам. У меня очень мало шансов стать королевой и все же…

— Одно ваше существование ставит под угрозу его планы.

— Именно, ваша светлость. Он параноик.

— Так обезопасьте себя и отрекитесь. Сделайте это официально, подпишите документ, заручитесь поддержкой Великого наставника, и будете жить.

Виттория покачала головой. Из ее прически выбилась длинная смоляная прядь и упала красивой волной на хрупкое плечо.

— Мой отец не желает этого, — тихо проговорила гацонка. — Отрекшись, я уже никогда не смогу претендовать на корону. Таков, не побоюсь этого слова, дурацкий закон. Отец не желает рисковать: случись что-нибудь с Умбердо, продолжить династию смогу лишь я.

— И потому он решил просто спрятать вас от кровожадного брата под крылом самого влиятельного Дома империи, — рассуждал канцлер. — Что ж, по крайней мере, теперь все сходится.

«За исключением того, что я не знаю, к чему все это может привести».

— Раз уж мы говорим откровенно, расскажите мне все, — продолжил Демос. — Чего еще я не знаю, но должен знать?

Гацонка изящно поднялась со скамьи и подошла к маленькому фонтанчику, бившему посреди оранжереи. Сидевшие на краю чаши птицы пугливо отлетели в сторону, когда она приблизилась.

— Умбердо разрушил мой второй брак, — сказала гацонка, зачерпнув в ладонь воды. — Именно он дал ход разводу, когда понял, что… нетрадиционные предпочтения маркиза Ульбри не помешали бы ему иметь наследника. Мой брат знал, что маркиз стремился к обществу мужчин, и поначалу способствовал заключению нашего брака именно по этой причине — так у меня было мало шансов стать помехой. Впрочем, одного он не учел: Ульбри мог позволять себе развлекаться с кем угодно, но о долге не забывал. В конце концов, если бы все знатные мужеложцы спали исключительно друг с другом, в Гацоне давно бы перевелись дворяне, — усмехнулась женщина. — Пришлось повозиться, но в итоге мы нашли способ исполнять супружеский долг, не испытывая друг к другу отвращения. Однако эти усилия были тщетны, поскольку мой находчивый братец раздул скандал быстрее, чем я успела понести. — Демосу показалось, что на лице Виттории промелькнула тень сожаления. — Впрочем, в отличие от моего первого мужа, этот хотя бы остался жив.