Виктор Тюрин - У каждого своя война
- Двадцать восемь солдат, из них три сержанта. Два поста. В надвратной башне и перед воротами. Все остальное я скажу, когда получу ваше согласие. И в другом месте.
Главарь быстро пробежал глазами по залу, затем повернул голову ко мне и сказал:
- Может, вы и правы, но насчет денег мы можем поговорить сейчас.
- По десять золотых флоринов на нос сразу, и еще сорок каждому - после дела.
- Цена хорошая, что и говорить. Грех отказываться от таких денег. Задаток у тебя с собой?
Пришла моя пора усмехаться: - С собой. Но его сначала заработать нужно.
Тут раскрыл рот, сидевший по правую руку, крепкий парень с обычным, ничем непримечательным лицом:
- Что-то ты, господин хороший, не то говоришь. Ты что нам не веришь?
Сейчас в его голосе звучала неприкрытая угроза.
- С чего это я вам верить должен? - ответил я с наигранной ленцой. - Проверить сначала надо, на что вы способны.
- Проверить, говоришь? - сказал здоровенный малый с грубым, обветренным лицом, сидевший по левую руку от своего атамана. - Хорошо. За один золотой я прямо сейчас перережу глотку любому, сидящему в этом зале.
В зале воцарилась напряженная тишина, а меня, наоборот, пробило на веселье. Сдерживая смех, я коротко обежал глазами замерший зал, затем сказал:
- Я на всякую ерунду деньги не трачу. Идемте. Продолжим разговор на свежем воздухе.
Выйдя на улицу, я сразу повернул направо. До того как войти в харчевню, я, если можно так сказать, обошел ее кругом, и нашел рядом с ней пустырь - пепелище. Как сказал мне хозяин этого заведения, между харчевней и городской стеной была небольшая конюшня, а потом взяла и сгорела. Отстраивать ее, видно, было невыгодно - так и осталось пустое место.
Завернув за угол, мы оказались на этом самом пустыре. Пройдя несколько метров, я неожиданно развернулся и выхватил меч. Бандиты на миг замешкались, но уже в следующую секунду в их руках блеснули длинные ножи. Мгновенно подобравшись, они сейчас походили на хищников, настигших жертву, чем на людей - холодный взгляд, напряженные для прыжка тела, выставленные вперед ножи - клыки.
- Нападайте!
Здоровяк бросился на меня самый первый.
"Грубо и неумно. Я-то думал, что они профи".
Я и правда думал, что у них есть наработанные схемы уличных схваток, но подобное начало разом поставило под сомнение наем этих бандитов. Уход в бок, резкий взмах меча и кинжал вылетел из руки бандита, выбитый моим мечом, а уже в следующее мгновение мне пришлось менять свое мнение, уходя от ножа главаря. Тупые действия здоровяка оказались своего рода отвлекающим маневром для того, чтобы остальным напасть на меня с двух сторон. Уйдя от замаха атамана, мне пришлось использовать весь свой богатый опыт, чтобы среагировать на удар второго бандита. Выбить нож у него не удалось, но я смог ударить его плашмя мечом по плечу. Взвыв от боли, разбойник отскочил в сторону. Я уже начал разворачиваться к главарю, а тот уже атаковал меня. Его удар я смог парировать только потому, что тот имитировал удар, а не бил в полную силу. Сделав шаг назад, я поднял меч, говоря тем самым, что схватка закончилась.
- Ну, как? - поинтересовался здоровяк.
- Беру.
Сунув меч в ножны, кивнул Джеффри, который вместе с Игнацио, присутствовал при схватке. Тот отсчитал им по десять золотых, после чего я рассказал им подробности плана, а по окончании договорился о месте и времени встречи. Спустя два часа я встретился с Винценто Перроне. Согласовав с ним последние детали, мы расстались.
На следующее утро Игнацио был послан за одеждой стражников, а Джеффри за фальшивыми бумагами для сопровождения пленника в крепость. Когда все было принесено, в шесть часов вечера, под колокольный звон, мы выехали из города к месту встречи с бандитами. Около часа ушло на переодевание и согласование действий. Главарь переоделся в балахон узника, а лицо и руки измазал сажей. Остальные двое головорезов переоделись в форму городских стражников, как и мы с Игнацио. Оставив одежду и оружие на попечение Джеффри, вышли, сели на лошадей и поехали в сторону крепости - тюрьмы.
Часовой на стене, услышав про пленного, стал виртуозно сравнивать городскую стражу со всеми подряд представителями животного мира и угомонился только после того, когда я ему пригрозил:
- Еще одно слово и я перекину бумаги через стену, а узника привяжу к воротам! После чего мы уедем!
Часовой сразу заткнулся, но через секунду снова закричал, но уже не нам, а вглубь замкового двора:
- Узника привезли! Принимайте!
Спустя десять минут я уже протягивал через окошечко в воротах сержанту бумаги на арестанта, после чего мы ждали еще полчаса, пока не приоткрылись сами ворота. Внутри нас встретил заместитель коменданта тюрьмы. Худой, неопрятно одетый, человечек с мутными глазками и редкой растительностью на подбородке. Судя по виду и по запаху, было видно, что его оторвали от дружеской и продолжительной беседы с кувшином вина. Презрительно кривя губы, он, в свою очередь, обрушил на нас, поток ругани. Два стражника, которые его сопровождали, откровенно ухмылялись, глядя на нас. Излив свой гнев, заместитель коменданта, зло буркнул: - Кто из вас старший?
- Я, - сказав, шагнул вперед.
- Пойдешь со мной! Остальные олухи пусть здесь ждут! А вы чего ухмыляетесь, придурки? - обратился он к своим стражникам, стоявшим у него за спиной. - Примите у них арестанта! И живо за мной!
Замок был построен в незапамятные времена из слегка обтесанных серых глыб. Своды, нависавшие прямо над головой, полумрак, который с трудом рассеивал колеблющийся свет редких факелов, сырость и холод, идущие от стен, все это создавало впечатление мрачности и обреченности, изрядно давившее на психику.
Поднялись на второй этаж, где находился кабинет заместителя коменданта. Единственным светлым пятном, среди серой и убогой обстановке комнаты, был ярко пылающий камин. Сев за стол хозяин кабинета минут пятнадцать царапал пером по листку бумаги, буквально после каждой написанной буквы возводя глаза в потолок и шевеля губами. Скрутив листок, он подал его мне, сопроводив ее словами: - Слышь, ты, порождение осла, читать умеешь?
- Откуда, господин? Крестик могу поставить, где скажете, - при этом я постарался придать наиболее раболепное выражение своему лицу.
- Дурак! Я тебя что спросил?! Зачем мне твой крестик?! Бык тупоголовый!
- Извините, господин!
