Николай Берг - Крепость живых
От нашей перебранки есть польза – девчонки голосить перестали. Видимо, злой доктор Ойнеболит напугал.
Кстати, какого хрена на девчонке жгут?
– Надежда Николаевна! Уберите лишних отсюда. Нам новых ранений только не хватает! А ты, принцесса, как тебя ранило?
– У мммення ппалле-ец отсттреллилло… ик… ттуттт в ммешшочке воттт… ик…
– Больше ран нет?
– Этттой мммаллло… ик?!
– Этой хватит. Ну-ка, где палец?
– У Лилллльккки… ик…
Пока разговариваю, вижу, что жгут наложен безобразно – кисть руки опухла и посинела до безобразия. Осматриваю девчонку. Внешне состояние удовлетворительное, не ниже. Напугана, конечно, но ничего страшного. Потому жгут долой, толку от него нет. И прошу Надежду и эту парочку отправить вниз.
Теперь милиционер. Вот ему точно плохо. Белый, холодный пот на его лице глазом невооруженным видно.
– Кости ему надо совместить правильно! – авторитетно заявляет мне в затылок все еще пасущийся тут мужик.
– Вы кто по специальности?
– Я? Экспедитор!
– Медицинское образование есть?
– Нет, но я в телевизоре видел.
– Слушайте, если вы немедленно не уйдете туда, где сейчас сборный пункт раненых, я вас буду лечить только урино– и копротерапией! И от других врачей добьюсь того же!
– Так я ж помочь хочу!
– Внизу, на берегу, ваша помощь будет уместнее. Все, вниз на посадку.
– Я…
– Тебя пристрелить, чтоб понял? – рявкает сзади Надежда мужику в ухо.
Мужик подпрыгивает и наконец сваливает вместе с девчонками.
– Ильяс, видишь группу из четырех человек?
– Вижу. Отработать?
– Нет, ты что, это спасенные. Двое ранены.
– Принято. Не отрабатывать.
– Сопроводи. Чтоб никто не обидел. Я имею в виду: не бегай туда-сюда, а огневым прикрытием.
– Понял, не деревянный.
– Куда делись мужики? Этот, сварщик, и второй, из первого УАЗа?
– Сварщик рванул за нашими на холм еще до того, как вы туда поехали. А мужик с УАЗа, после того как вы раненого сюда потащили, того, с обвязанной головой, побежал к Центральному парку. Прямо вдоль берега.
– Куда ж его черти понесли?
– Вот уж извини, не в курсах…
– Ясно, связь кончаю…
– Буякши, хи-хи-хи…
Теперь что у парня с рукой. Надежда уже дерет ножницами рукав, аж треск стоит.
Парень прикрывает глаза и вроде собирается потерять сознание. Роюсь в сумке, ищу одноразовый шприц. Ампула промедола. Теперь одно соединить с другим – и в ляжку. Готов. Будем надеяться, что шибко инфекции я ему не занес.
– Эй! Земляк! УАЗ на ходу?
– А?
– Ты тут не помирай, все равно не дадим. УАЗ на ходу?
– На ходу…
– Можем сейчас на нем вниз съехать?
– Можем… Бензина нету…
– Что, прям тут кончился?
– Ну да, тут… Я мотор не выключал… Он чуток поработал и заглох… Этот пидор по нас очередь дал, а завести не смог…
– Какой пидор?
– Этот… мент. Он нас остановил…
– Сколько тут всего было?
– Этих?
– Да, этих.
– Трое… Двое ментов…
– Всего трое?
– Ага.
– Я закончила!
– Надежда, как, подбинтуем или перебинтуем?.. На ваш взгляд.
– На мой – подбинтовать, и хорошо будет.
– А жгут?
– Давайте проверим.
– Хорошо, распускаю.
Смотрим на повязку. Кисть руки розовеет, а вот кровищи на повязке не добавляется. Надежда добавляет еще бинта сверху, а я тем временем стягиваю с раненой руки часы: они хоть и на растягивающемся браслете, но на раненой конечности лучше не оставлять ни колец, ни браслетов, ни часов… Отечет – хрен снимешь, и можно получить на ровном месте отмирание тканей. Был у меня пациент с ожогом и ботинком на обожженной ноге. Успели снять этот чертов ботинок по кускам, еле успели, а то потерял бы пальчики – уже цвет был у них очень гадкий, когда освободили…
Иммобилизовать бы руку – очень похоже, что уж одну-то кость пуля поломала. А может, и вторую тоже… Без рентгена не скажешь. Шин у меня нет. Разве у МЧС спросить? Или тут какую-нибудь ветку-доску поискать…
– Что вы озираетесь? – останавливает мое блуждание глазами по окрестностям Надежда.
– Дощечку ищу для иммобилизации.
– Да бросьте, даже если и найдем, то грязная же будет. Выщелкните из запасного магазина патроны, и прибинтуем. В самый раз по длине будет. И на косынку.
– Вот бы не подумал.
– Доводилось так делать. Уж чего-чего, а пустой магазин найти было проще, чем шины. – Надежда улыбается и подмигивает.
Горсть тэтэшек ссыпается в карман, магазин от ППС прибинтовывается к раненой руке, сама рука, под прямым углом согнутая в локте, берется на косынку.
Начинаю приподнимать парня. С трудом, но идти может. Потихоньку тащимся туда, где оставили УАЗ. Надежда тем временем, прикрываясь машинами, отходит сзади, на всякий случай глядя, чтоб нас, убогих, никто не обидел.
– Ильяс, возвращаемся.
– Как говорится: вэлкам!
– Ничего нового?
– Водилы с твоим братцем собирают трофеи с битых машин, раненые только что добрались. Мужик уже до меня докапывался – послать пришлось. Ну болтливый…
– Это он после ранения раздухарился.
– В курсе. Эйфория, называется.
– Она самая.
Аккуратно скатываемся вниз. Осторожно добираемся с парнем до госпитального «хивуса». А салон-то уже и заполнен. Миха вроде дремлет. Агонизирующий все еще дышит. Остальные расселись по лавкам и ждут, чего скажу…
Связываюсь с Николаичем:
– Раненые готовы к эвакуации. Что у вас?
– Прекратили преследование. Одного добили. Второй утек. Сварщик с вами?
– Нет, он же за группой побежал.
– Черт…
– И этот, Михин отец, тоже утек – побежал в направлении Центрального парка.
– Да что же это за балаган-то с самодеятельностью! Ладно, его телефон у меня есть. Уточните, вроде бы сварщик на связи был с МЧС – они с водилой нашего «хивуса» точно по мобиле разговаривали.
– УАЗ наверху. Он без бензина.
– А тот, что до берега доехал?
– В дырках, но полностью исправен. Плавучий госпиталь можно отправить в Кронштадт?
– Можно Машку за ляжку…
– Ясно. Разрешите отправить.
– Сопровождать кто будет?
– Считаю, что водителя и врача из спасенных хватит.
– Отправляйте.
– Они сейчас трофеи собирают.
– Гляньте, что они надыбали. Если что ценное, отбирайте.
– Принято.
– После того как отправите, возвращайтесь сюда, на перекресток. Мы сейчас уже там будем.
– Что, кого-то зацепило?
– Нет, все целы, но пара стрелков лишними не будут. Подозреваю, что убежавший гостей притащит. А нам тут еще есть на что внимание обратить.
Виктор проснулся как-то сразу. В бункере тяжело пахло кровью от сваленных в углу мешков. Припахивало еще чем-то, не очень аппетитным, но Витя предпочел этого не замечать. Ирки уже не было, и, высунувшись из люка, он увидел, что компаньонка ковыряется в том мясе, которое они не успели еще срезать с костяка.
![Айзек Азимов - Последний вопрос [Последняя проблема]](/uploads/posts/books/55996/55996.jpg)
