Александр Иванин - Антизомби
После осмотра состояния обороноспособности форта, мы с Игорем пошли на обед в общественную столовую.
На входе в столовую меня настигло бремя власти в лице завуча Клары Игнатьевны. Появились первые производные бремя власти — просители. Каждым надлежало заняться. Завуч усовестила меня, что в мое отсутствие ей приходится заниматься людьми и их проблемами.
Пообедать мне не дали. Пройдя в свою резиденцию, роль которой выполнял генеральный штаб–гараж, я встретился с дамой бальзаковского возраста. Суть ее просьбы была в попытке повлиять на соседей, которые заняли пустующий дом. Они шумели, мешали ей спать, угрожали ей убийством и вообще вели себя как варвары. Это с ее слов. Соседями оказались беженцы из Москвы. Они добрались до нашего города на машине, где их подобрал очередной караван за топливом. Глава семьи со своим отцом и двумя сыновьями переделывали подобранный на улице джип в рейдерскую машину по нашему типу. Бесшумно делать такую работу, было просто нереально. Убийством они ей не угрожали, просто все ходили с оружием, даже женщины. Поэтому вязаться с ними она боялась.
Тетке я посоветовал набраться терпения, так как соседи занимаются делом правильным и важным, чем вогнал ее в жуткую обиду и прострацию.
За теткой появился гражданин недовольный, что по его участку таскают и возят материалы для укрепления периметра. Я его послал на три советские буквы. Следующими подошли жильцы, в домах которых не было воды. Потом подошли просители, просившие эвакуировать из Москвы их родственников, вестей от которых не было. Затем пришла тетка, просившая урезонить мужа, завязавшего роман с одной из пришлых. Следующие просители меня порадовали. Они предложили организовать детский садик в соседнем с общественной столовой дворе. Там был большой пустующий дом, который не занял еще никто из пришлых. В этом доме раньше жил предприниматель, который уехал с семьей отдыхать незадолго до прихода Большого песца. На участке мы еще не были.
Я предложил поднять это вопрос завтра на вече. Молодцы. С такими людьми и нужно работать.
К назначенному времени проперлись аграрии. Я им устроил мощнейший разнос. Разобрал их план коллективизации по мелким деталькам. Они у меня получились врагами народа, саботажниками и вредителями, узурпаторами и волюнтаристами, млеющими от вожделения предвкушая властью над всем человечеством. Их хитрые иезуитские планы пошли прахом. Я им объявил, что у них есть два варианта: быть полезными форту и провести посевную компанию, или мы обойдемся без них совсем.
Пузатый во время экзекуции пыхтел и дул щеки, козлобородый аграрий гаденько улыбался. С первым все наладиться — подуется и начнет работать, а вот хитрый старичок затаит обиду.
Следующие просители заявили о том, что в общественной столовой утаивают продукты и привилегированных посетителей кормят лучше.
????!!!!!! Охренеть!
Слов у меня не нашлось. Добровольный почин нашей группы, самоотверженная работа баптистов и вклад всех передавших свои продукты в столовую, а также риск фуражирских команд, ежедневно рискующих своими жизнями при добыче продовольствия для жителей форта. Все было опоганено какими‑то тремя говнюками. Я поблагодарил их за информацию и пообещал, что с завтрашнего дня столовая работать не будет, все будут кормиться сами. Говнюки перепугались и залепетали, что они всего–навсего хотели бы организовать группу народного контроля за расходованием продуктов. И эти туда же. Я объяснил им, что представляет из себя столовая, и спросил, что они сами уже сделали для общего блага всех жителей форта. Далее я объявил, что завтра они поедут с баптистами за тушенкой на колхозный рынок. Пусть там на месте с оружием в руках контролируют. Уже прекративших пушить перья, ревнителей равенства и народного контроля как ветром сдуло. До вечера я разгребался со всей этой мелочевкой. Вопросы были и важные и пустые, были вопросы индивидуальные и касающиеся всего форта. Всплыл рядовой бытовой вопрос, который в скором времени мог превратиться в проблему. Канализация у всех была местная, начиная от навороченных импортных септиков до обычных выгребных ям. Пришла женщина средних лет и просто сказала, что у нее полный септик и скоро нечистоты потекут на улицу.
Под занавес представления на сцену выплыли наши старые театралы Антон Юрьевич и ее величество Марго. Завуч с многозначительной улыбкой представила мне прогрессивных новаторов, несущих предложение, которое буквально перевернет нашу жизнь.
Антошка улыбался в свою бороду, блестел глазками и хохмил, желая расположить меня к себе и настроить на дружелюбный лад. Марго опять пребывала в каком‑то из своих образов. Предложение театралов сводилось к следующему. Они хотели организовать театр и ставить спектакли. Для этого им нужна была площадка. Я с облегчением выдохнул. По крайней мере, это было не так страшно, как я ожидал. Можно сказать — вполне стоящая инициатива. Хотя идея с детским садом мне понравилась больше.
Мне сразу напомнили о концертных бригадах Великой отечественной поднимавших на передовой боевой дух советских солдат. Заверили, что культура должна объединить и сохранить человечество. Только культура способна возродить цивилизацию и не дать ей скатиться к пещерной жизни. Они собирались сохранить славные традиции театра, ездя со спектаклями по другим фортам и анклавам.
Суть идеи была понятна. Создание театра действительно могло пойти на пользу для морально–психологического состояния жителей форта.
Не видя смысла больше дискутировать на эту тему, я прервал складно говорившую парочку:
— Хорошо. Все понятно. Делайте все, что считаете нужным в свободное от работы время. Лучше если сначала для детишек спектакль организуете.
Супруги настороженно переглянулись.
— А чем, кстати, вы занимаетесь? Я вас нигде на работах не видел, — продолжил я свое заключение.
— Я пишу новую пьесу, — задрав бороду начал Антон.
— Позвольте. Так вы хотите, чтобы я предала искусство и копала ямы или городила заборы? — прервала его Маргарита.
— Да. Найдите себе полезную работу по силам. Вот у нас группа аграриев появилась. Можете грядками знаться или в столовой готовить. Можете с фуражирскими группами в город выезжать или старикам помогать.
На меня накинулись стразу оба театральных деятеля.
— Так вы считаете, что искусство значит меньше чем ваши грядки? Где бы сейчас была цивилизация без книг Достоевского и Тургеньева, великого искусства русского балета и музыки Чайковского? Мы несем людям свет человечности. Без искусства не будет общества, человечество скатиться к варварству. Духовность без театрального искусства невозможна.
