Николай Берг - Ночная смена. Лагерь живых.
Публика, стоящая в очереди к кухне и повар настораживаются.
- Вы нас покидаете? Уходите? - с тревогой спрашивает худая женщина, держащая в грязных руках какую-то
пластиковую коробочку - тут их используют вместо тарелок.
- Нет. Будем разворачивать медпункт. Вон там.
- А может быть лучше прямо тут? - спрашивает повар.
- Тут места мало.
- Жаль, с вами спокойнее как-то.
- А мы поглядывать за вами будем - успокаивает его Сергей.
- Всяко кухню обижать не станем. Не волнуйтесь, Федор Викторович, я еще не дослушал про английские козни!
- Раз так - возвращайтесь. Есть что припомнить и для кронштадтских - например совместную атаку английской
авиации и торпедных катеров в 1919 году, когда тут шли серьезные морские бои с англичанами...
- Отлично. Пока посматривайте по сторонам повнимательнее. А мы будем и за вами присматривать.
Наши прибыли. Это здорово. Еще и не порожняком - я рассчитывал, что они притащат с собой модули - палатки на
каркасах. Но все примитивнее - есть с собой три древние - чуть ли не времен Отечественной войны шатровые палатки.
Одна - здоровенная и пара - поменьше. И что совсем хорошо - они не рвутся от тычка пальцем, брезент хоть и
выцветший, желтоватый - но еще прочный. И судя по куче всякого добра - столь долго перечисляемые командиром детали
комплекта, делающие кусок брезента - примитивным, но жильем - все тут. Даже печки вижу.
Возимся достаточно дружно, подгоняемые старшим сапером. Дело простое - кувалдой вбить в мерзлую землю старый
палец от танковой гусеницы, Забравшись в палатку вставить в надлежащие места толстые колья и внатяг от верхушек
кольев к пальцам растопырить, натянуть палатку. По-моему в средние века уже такие палатки были. Два шатра
раскидываем быстро, барак побольше заставляет повозиться.
Прикидываем, что где размещать. Все постулаты, которым меня учили, встают врастопыр - потому что как ни
крути, а толком из трех палаток ничего не сообразишь.
Единственно, что радует - скоро вроде прибудет подкрепление. А нас вообще сменят.
Начинаю радоваться, но вижу кислую физиономию Ильяса.
И смекаю, что если сменят - то не для недельного отдыха. Отоспаться нам светит только в случае, если мы
окажемся в Петропавловке - и начнется ледоход. Хотя и тут не посачкуешь - выход в город сухопутный есть, значит,
будем опять в деле.
Решаем - большая палатка для больных, малая - для медпункта, вторая - для личного состава. Потому ее делаем
на отдалении от двух других. Печек всего четыре. Дров вообще нет.
Вовка чешет в затылке и вместе с седоватым сапером и парой водолазов испаряется ненадолго. Мы печки все же
устанавливаем, составляем трубы, выводя их в специальные дырки с жестяным листом, вставляем в окошки какие-то
дурацкие рамочки с полиэтиленом - и удивительно - сразу становится теплее. Даже без печки. Остается еще мебелью
разжиться - чтоб был стол и стул, хотя бы. Или ящики в замену.
До чего же хорошо, когда рядом с тобой свои. Да еще такие, которых знаешь с лучшей стороны... Санинструкторы
правда побухтели, что не на это соглашались, но перспектива погреться у печки и вздремнуть не под открытым небом
оказалась сильнее, чем даже брань и подзатыльники.
Вовка обернулся достаточно быстро. Не знаю, как уж удалось - но битый вертолетчиками БТР так и стоял бесхозно
- и теперь Вовка подогнал его к медпункту. Мало того, где-то по дороге разжился досками.
После первого же взгляда в дверцу залезать вовнутрь не захотелось, хотя видно было, что в основном все
выгребли. Пока ребята вытаскивали доски, Вовка лазал по бронетранспортеру, вылез недовольным и в знак этого плюнул
метра на два.
- Откуда таких притырков берут, ни ума, ни мозгов!
Видно отчетливо, что ему надо высказаться - а то его вспучит. Но при этом желательно не указывать на
некоторую тавтологию его высказывания.
- Это ты к чему?
- В 'Найденыше' водятел тоже тюфяк был. Правда, может, машинка с хранения снята только. Но все равно - тюфяк.
А этот водятел - дважды тюфяк и осел!
- С чего это ты так решил, а, Володь?
Наш драйвер смотрит на меня с сожалением, потом решает снизойти до моего уровня и поясняет снисходительно:
- У любого нормального водилы должен быть в броне набор для джентльменов - запас воды, приспособа, чтоб харч
сварить если надо - то есть паяльная лампа, например, котел, тренога или что в таком духе. Жратва должна быть. И
горючее - для самого водителя. А тут - шаром катай. И ЗИПа нет и инструментов. Броня - это дом на колесах и на
всякие случаи жизни должно быть соответствие. Куда этот недоносок пилу дел?
- Чего это тебе пила запонадобилась?
Водила опять смотрит на меня с сожалением и мне это не нравится - как бы в привычку не вошло.
- Доски пилить. Печки такие, что их коротенькими дровами топить только можно.
- Забудь! Доски пойдут в барак - на пол стелить, иначе больные к утру помереть успеют - вмешивается сапер.
- А без печек - мы сами помрем!
- Не переживай, чего-чего, а дров добудем. Поехали!
БТР исчезает, как и появился, а по его следу с коротким промежутком приперлась пара зомби. Обоих упокоили, но
стало тревожно - видно Вовка запачкал колеса в огрызках из салона...
- Что могли - сделали. Сейчас печки затопим - совсем хорошо станет.
- Ильяс - надо бы санинструкторов хоть чуть-чуть натаскать с оружием обращаться.
- Знаешь, за пять минут ночью - это не учеба, а комеди клаб в дурдоме.
- Ну, хоть в общих чертах.
- И зачем? Мы охраняем.
- Надо пока можно пройтись - тяжелобольных собрать. Тех, кто еще жив, но до утра может не дожить?
- Кель бере! Ты что - хочешь, чтоб мы в потемках по цехам шарились? С этими недотепами?
- Ну, там все - таки первая волна чистильщиков прошла. Так что если и будет кто мертвячный - так единицы.
- Ага! Нам и единицы по глаза хватит. Мы уже утоптались за день, нам и одного шурале достаточно.
- Ильяс!
- Нет. Если по-русски не понимаешь - переведу. Но. Найн. Сааа. Юр андерстенд?
- Ну да, вакаремас...
- Вот и сумимасэн, раз так. А санинструкторов... Якши, Андрей в этом толк знает - поучит.
Оттащили силами санинструкторов обоих упокоенных подальше от палаток. Один - явно из охраны лагеря,
толстомордый, крепкий, с развороченным крупнокалиберной пулей плечом, другой - исхудавший мужичишко в грязном
тряпье. Охранник и заключенный, а теперь они оба против нас...
Андрей без большого воодушевления, но взялся за обучение, поглядев при этом куда как выразительно мне в глаза.
Понимаю, что тут возни действительно много - мальчишки строят из себя опытных стрелков и потому по уму-то сначала
надо выбивать из них дурь, всю эту киношную чушь, а потом учить как надо...
Но времени у нас нет.
Минуты не проходит, как спокойнейший Андрей закатывает одному из обучаемых такую затрещину, что я даже не могу
сказать - то ли первым делом я вижу вылетевшую из строя и вертящуюся на снегу как юла каску, то ли слышу звук
рукоприкладства.
- Никогда! Никогда, чертовы дурни, не направляйте боевое оружие на других людей! Это понятно? Понятно я вас
спрашиваю?
Обучаемые испуганно бурчат что-то в ответ.
- Не слышу! Громче! - орет совершенно неожиданно тишайший обычно Андрюха.
- Йес, сэр! - лают в ответ мальчишки, от испуга вспомнив самое подходящее к случаю из их опыта.
Мда... Это ж куда мы докатились?
Водолазы ухитрились уже разломать что-то деревянное. Наверное, как это положено по закону сволочства - самое
нужное и через пару дней нам начнут пенять, что мы спалили что-то на вес золота, ну, да и черт с ним. Главное -
печки затопили.
Народ подтягивается к кухням, и не успел я глазом моргнуть - вместе с тяжелыми больными в барачную палатку
набилось публики под завязку. В дохлом желтом свете единственной керосиновой 'летучей мыши' зрелище угнетающее. Еле
- еле удалось выполнить основное правило при таком расположении на ночь - не лежать на снегу и мерзлой земле. Вроде
бы сейчас есть всякие хитрые спальные мешки и прочее в том же духе - но у нас только палатка, доски и грязные старые
матрасы двадцатого срока службы.
Вот их и постелили, распихивая, разгоняя и ругаясь на беженцев, старающихся уснуть. Где попало. Мама дорогая,
