Сергей Дмитрюк - Чаша огня
— Максим! — позвала Илви, но я не отозвался. Она затихла в кресле около меня.
Прошло какое-то время, прежде чем я успокоился. Я лежал, прислушиваясь к гулу ветра снаружи, а в душе все еще оставалась горечь сожаления от нашего разговора. Ветер все так же монотонно и свирепо завывал за стенами домика. При каждом его ударе маленькое здание содрогалось, но не поддавалось напору стихии — страховочные якоря были надежно вбиты в почву.
— Проклятый ураган! Долго это еще может продолжаться? — спросил я, обращаясь не столько к Илви, сколько к своим мыслям. Я по-прежнему лежал лицом к стене и не видел ее.
— Неделю, может быть больше, — негромко ответила она сдавленным голосом.
Я повернулся на спину, все еще избегая смотреть на Илви. Потом все же посмотрел на нее. Она плакала — глаза ее покраснели и блестели от слез. Мне стало жаль ее.
— Ты совсем бледный, — первой заговорила она. — Тебе плохо?
Голос у нее дрожал. Она нерешительно встала и подошла ко мне, коснулась пальцами моего лба.
— У тебя опять жар!
Она принялась рыться в аптечке. Через минуту выпрямилась, держа в руках ампулу с каким-то лекарством. Некоторое время разглядывала его, затем вылила в стакан воды. Лампа на потолке горела в полнакала, и в помещении стоял приятный полумрак. Я заметил, как лекарство окрасило воду в яркий синий цвет. Губы у меня ссохлись и потрескались. Я чувствовал, как волна жара действительно поднимается от ног к голове. Вода в стакане медленно становилась прозрачной. Илви терпеливо ждала, затем подала стакан мне. Я неохотно выпил его содержимое. Раствор обжег мне горло. Я закашлялся, пытаясь восстановить дыхание.
— Что? Слишком сильный раствор? — участливо спросила Илви.
— Дьявол! Что это за гадость?
— Это иммунорефлексин пятой категории. Он сильнее обычных бактерицидов.
Илви поставила пустой стакан на стол. Внимательно и тревожно посмотрела на меня.
— Скоро тебе станет лучше.
Я откинулся на подушке. Жар набегал короткими волнами и тут же отступал, словно морской прибой. В промежутках между его наплывами меня бросало в озноб. Илви укутала меня одеялом с электроподогревом. Сама опустилась в кресло напротив, наблюдая за мной. Некоторое время я смотрел в потолок. Желтое пятно света расходилось от лампы радужными разводами, оставляя длинные полосы теней в местах стыка керамических плит. Почувствовав, как мягкая ткань одеяла постепенно нагревается, я закрыл глаза и вскоре уснул.
На этот раз кошмаров не было. Светило яркое земное Солнце. Где-то, не видимые мной, шумели и бились о берег морские волны, и песок пляжа казался розовым…
Жар прошел. Это я почувствовал сразу, как только проснулся. Лоб покрывала холодная испарина. Я открыл глаза и увидел Илви. Она по-прежнему сидела в кресле напротив и смотрела на меня. Молча, встала и присев рядом, отерла губкой пот с моего лица. Некоторое время вглядывалась в меня, думая о чем-то своем. Я заглянул ей в глаза — они были зелеными и спокойными, и показались мне сейчас особенно красивыми. Чем дольше я смотрел в них, тем сильнее росло во мне желание обнять и приласкать ее. Видимо она догадалась о моих чувствах: левый глаз ее слегка прищурился, уголки губ дрогнули, и через мгновение она улыбнулась. От ее улыбки повеяло ласковым теплом, как от выглянувшего из-за туч солнца, и на душе у меня стало легко и спокойно.
* * *Ураган бушевал еще три дня. За это время я заметно окреп и встал на ноги. Приступы жара становились все реже и мышцы начали наливаться прежней силой. По словам Илви, кризис миновал и теперь я должен был пойти на поправку. Единственное, что продолжало меня мучить, это моя бездеятельность. На поверхность все еще нельзя было выходить, я расхаживал по домику взад-вперед, прислушиваясь к тоскливому вою ветра за стенами, и раздражение мое росло с каждой минутой. За эти дни я успел продумать все возможные действия Эвида и его приспешников. Я даже пытался представить себе, что произойдет, если им удастся захватить «Черный Гром». С каждым днем картины, рисовавшиеся в моем воображении, становились все мрачнее. Илви спокойно сидела в надувном кресле и читала какую-то книгу. Иногда она поглядывала на меня, и я замечал в ее глазах сочувствие. Интересно, что она читает? Я остановился за ее спиной, заглянул в текст. Чуть пожелтевшие страницы были покрыты мелким шрифтом. Она читала на санскрите. Я пробежал глазами одну из страниц.
«Что это за гора? Это Трикута. Священная Трикута, обитель Великой богини Вайшну Деви — Великой Матери Мира, созидающей, охраняющей и разрушающей. Без ее чудесной энергии — шакти, которая пронизывает всю Вселенную и весь Космос, ничто в мире не может двигаться, не может действовать. Даже боги Брахма, Вишну и Шива мертвы и недвижимы без нее. Только Великая Матерь Мира, всепроникающая богиня, вливая в них живительную золотую струю шакти, может заставить их действовать, созидать, охранять и разрушать. Ее сущность воплощается в разные века и в разных формах, чтобы сокрушить зло. Она в проявленном и непроявленном, во множестве форм, которые создаются ею в Космосе. Она, как Амба, добрая мать, кормящая свое дитя, как Трипурасундари, чародейка несравненной красоты, как страшная Кали с гирляндой черепов на шее. Это все она. И боги, и люди живут и действуют по ее воле, пронизанные ее энергией. Весь мир для нее, как кукольный театр. Волшебными пальцами она дергает за невидимые нити наших желаний, страстей и чувств, и мы, как куклы, покорны этим всемогущим пальцам. Весь мир, вся Вселенная — это лишь игра Великой Матери, и нет во всем космосе ничего более великого, нежели она. Тем, кто почитает ее и молится ей, она дарует победу и исполнение желаний. Великая Матерь в образе Вайшну Деви благословила могучего Арджуну, и он победил кауравов на поле Курукшетры. Она даровала победу Раме над коварным и злым Раваном, царем Ланки. Там где она появляется, торжествует справедливость и добро побеждает зло…»
Илви подняла на меня улыбающиеся глаза.
— Ты не голоден? Может быть, приготовить еду?
— Нет… Впрочем… Тогда я лучше сам что-нибудь приготовлю! Во всяком случае, это будет хоть каким-то занятием.
Я подошел к плите, стал доставать из своего БЖО пакеты с пищевыми концентратами. Илви положила книгу на колени и наблюдала за мной. Я повернулся к ней.
— Хочешь ягодную запеканку?
Она пожала плечами.
— Если тебе не трудно.
— Не трудно.
Я отложил в сторону ненужные пакеты.
— Послушай, Максим! — окликнула меня Илви. — Почему ты стал таким раздражительным?
— Ты находишь? — Я искоса взглянул на нее. — Что ж, пожалуй, ты права. Просто я не могу сидеть вот так, взаперти, когда Эвид и его команда замышляют очередное злодейство.
— Но почему ты думаешь, что Эвид что-то замышляет?
Она внимательно посмотрела на меня.
— А ты до сих пор веришь в его порядочность?
— Нет, конечно, но, зачем же, так переживать из-за этого? Пока на поверхности ураган, они все равно ничего не смогут сделать… А ты опять злишься. Так же нельзя, Максим!
Я взглянул на нее.
— Извини. Я действительно стал часто срываться.
Илви ничего не ответила, снова опустила глаза в книгу, а я вернулся к приготовлению запеканки, страстно желая разжечь в себе интерес к этому занятию. Но мысли мои по-прежнему были далеко.
— Как все-таки нелепо, получается! — вдруг заговорила Илви.
— О чем ты? — не понял я.
— Мне тридцать четыре года, Максим, а что я видела в своей жизни? — Глаза ее были печальны и задумчивы. — Десять лет самостоятельности на Земле пронеслись, как один день! И много я успела?.. Так, одни пустяки! А хотелось сделать что-то грандиозное, запоминающееся! Я подумала, что на Земле мне мало места, и полетела с экспедицией осваивать новые миры. И снова неудача! Три года жизни безвозвратно потеряны на этой проклятой планете! Хотя впереди целая жизнь — век или больше — и мы с тобой, по сути, еще юнцы, но так печально от того, что многого нельзя вернуть… А так хотелось бы, правда? И сколько такого еще будет у нас!
Она замолчала, печально глядя в пространство перед собой. Молчал и я. Да и что было говорить? Она права. Оставшееся в прошлом, не вернуть и не исправить. Шлейф его будет тянуться за тобой всю оставшуюся жизнь… Если только не измениться самому! Как это говорил Влад Стив — огненная чаша? Сгореть в огне, чтобы заново родиться во благо миру? Может быть, и я смогу вернуться на Землю обновленным?..
— Максим! — позвала Илви.
Я очнулся от своих мыслей, взглянул на нее. Она сидела, выпрямившись, отложив в сторону книгу, и к чему-то прислушивалась.
— Что случилось?
— Ураган… Кажется он стихает.
Я тоже прислушался. Действительно, порывы ветра за стенами домика стали значительно слабее. Наше маленькое жилище уже не содрогалось, а лишь слабо вибрировало, но вскоре и эта дрожь утихла. Мы с Илви напряженно вслушивались в наступившую тишину. Я остановился у двери переходного тамбура. Наружные микрофоны, которые до этого пришлось отключить, доносили слабое потрескивание и неясные шорохи. Илви замерла за моей спиной, не решаясь окликнуть меня. Я вышел в тамбур и, сняв запоры, осторожно приоткрыл наружную дверь. Жалобно запищал воздушный поток биологической экранировки, но ничего не произошло. Я открыл дверь пошире и выглянул в образовавшуюся щель. Вначале мне показалось, что на поверхности уже царит ночь. Я взглянул на часы. Было десять часов по земному времени, значит, солнце еще не должно сесть. Окончательно открыв дверь, я вышел наружу.
