Андрей Круз - Эпоха мертвых-3
Между тем на маленькой площади, куда приехали грузовик и бронетранспортер с уголовниками, что-то происходило, и я снова взялся за бинокль. Несколько человек сгрудилось возле фонарного столба, кто-то размахивал руками, кто-то брыкался, а его держали. Затем мне показалось, что я наблюдаю сцену повешения - толпа расступилась, чье-то тело оторвалось от земли и поднялось метра на полтора. Но затем я увидел, что веревочная петля наброшена не на шею жертвы, а на вывернутые назад руки - человека в окровавленном камуфляже подняли словно на дыбу. В бинокль было видно его перекошенное от боли окровавленное лицо, он дергался и сучил ногами, но к нему почти сразу потеряли интерес. Подхватив с земли второго связанного, его потащили к столбу напротив.
- Ты гля, чего делают... - пробормотал Васька, тоже взявшийся за бинокль. - На корм оставили.
- В смысле? - не понял я.
- В прямом. Развесят и бросят, чтобы их потом мертвяки или морфы обожрали. Сам не понял, что ли?
- А ведь точно... - согласился я.
Действительно, не понял сразу. А они уже второго успели подвесить, тоже кричащего и дергающегося, и потащили третьего вдаль по улице, к следующему столбу. Попутно подъехала еще одна машина - обваренный решетками "зилок", из которого тоже вывалило с десяток радостных и вдохновенных зрителей экзекуции.
- Долго провисят? - спросил Васька. - Мертвяки ведь не сунутся, пока машины здесь.
- А они свалят, как мне кажется. Да увидим, нам тут еще до темноты сидеть. Не фиг по свету через знакомый город ломиться, влипнем. Засекут по-любому. Будем радио слушать, может какие разговоры "атомщиков" выцепим, на связь выйдем. Располагайся.
Циммерман.
28 мая, среда, день.
Как он ожидал, так все и получилось. Уголовники оказались союзниками плохими и неверными, и при первой возможности ударили в спину. Если бы его бойцы такого поворота событий не ожидали, все могло бы закончиться плачевно, но проблем и так хватило. Семеро убитых, двенадцать человек раненых. Затем сообщение от нескольких оставшихся безопасников о том, что, кажется, изменили и "уроды". По крайней мере гибель экипажа эсбэшной штабной машины списать на бандитов не получалось, да и указания поступили очень странные, похоже, что убитый Еременко, труп которого с пулей в голове нашли там же, где и тела остальных, командовал со стволом у головы.
Один "выстрел" вырваться из города не смог, ему развалили движок из гранатомета. Один "водник", как раз штабной, угнали "уроды", которые двинули в неизвестном направлении. Единственное, что смог сделать Циммерман, чтобы хоть как-то отомстить - вызвал свой разведдозор, который искал базу Крамцова возле хлебозавода, и приказал ему перебить сопровождавших вертухаев, что те с радостью и исполнили - напряжение между этими частями отряда выросло до предела.
Заодно узнал новости - к старому блоку на дороге подтянулись военные из Нижнего, причем, судя по всему, серьезными силами. Хорошо, что обнаружила их пешая разведка, отошедшая лесом, иначе могли быть проблемы. Похоже, что те решили оседлать единственную дорогу и захватить хлебозавод - на их месте Циммерман давно бы так сделал, хотя бы для того, чтобы не давать контингенту на броне беспрепятственно подходить к городским рубежам.
Затем Циммерман скомандовал отход. Уцелевшие эсбэшники не возражали, все равно они остались без командования, погиб не только Еременко, но и его заместитель Седых, так что ответственности за выполнение поставленной задачи на них, по сути, не было никакой, а болтаться на враждебной территории и дальше, после того, как две трети их подразделения было выбито за последние дни, им уже не хотелось.
Колонна бронетехники рванула к скоплению из трех кунгов, расположившихся на полянке неподалеку от окраины Горького-16. Именно оттуда глушили всю дальнюю связь из города и поддерживали таковую сами с Центром.
- Снимаемся. - скомандовал Циммер. - Пусть треплются с кем хотят, мы уходим.
Однако понимая, что просто так, своей властью, этого делать нельзя, он все же затребовал связь с Центром, какую ему быстро организовали. Вышел прямо на Салеева, как непосредственного командира, заявил:
- Задачу выполнить возможным не представляется. Еременко двухсотый, Седых тоже, безопасников не осталось, все люди, каких Еременко набрал, разбежались, де еще и его в расход пустили. Дурак был, короче.
- Что планируешь? - донеслось сквозь помехи.
- Отход всеми силами. - четко ответил он. - Гоняться за этим самым аспирантом не смогу - территория враждебная, зеки с нами воюют, где тот находится, не знает никто. Нереально.
- Хорошо, будь на связи через пятнадцать минут. Свяжусь.
- Есть.
Циммер был уверен, что Салеев добьется отвода сил. Тот был умным командиром и именно военным, привыкшим планировать военные же операции, и четко понимал, когда задача выполнимая превращается в бесперспективную и самоубийственную. Поэтому ожидая следующего сеанса связи, он завис над картой, продолжая планировать отход. К радости его, командир надежд не обманул:
- Первый злой, но дал добро на отвод сил. - сказал Салеев. - Но чтобы от тебя польза была, отходи к Нижегородской ГЭС. Там опознайся, свяжись с майором Сидельниковым, окажешь им помощь. Там территориальный спор, делят саму плотину. Сидельников этот самый относится к группировке так называемых "кремлевских", которые ресурс под себя берут. Командует кремлевскими Рубцов, понял кто такой?
- Представитель в федеральном округе?
- Именно. Приятель Первого. Они вроде как союзные отношения устанавливают, надо помочь. Там уже по нашей части, справишься.
- С безопасниками что делать?
- Отделяй и отправляй с ранеными колонной в Центр. Сам с основными силами выполняй задачу. Как понял?
- Понял, сделаю.
Действительно, тут команда была простая и понятная - надо воевать, причем с людьми, то есть делать ту работу, которой всю жизнь занимался. Ни дипломатии с человеческим мусором, ни толпы палачей на хвосте, ни чего-то такого.
- Циммер, что по маршруту решил? - спросил его худой узколицый мужик в капитанских погонах, до того сидевший молча - его заместитель Шилов.
- Да вот решил, а тут заново думать надо. - чуть озадаченно ответил Циммерман. - Вводная поступила, задачу поставили. Надо к Нижегородской ГЭС идти.
- Это где? - присунулся к карте тот.
- А вот здесь. - Циммерман потыкал в бумагу острым концом пулеметного патрона, который катал в руке. - Так вроде все понятно, но уж больно старым маршрутом обратно идти не хочется. Навоевали мы там, да и из Нижнего военные подошли, как бы не схлестнуться.
- А если попробовать вот сюда? - Шилов указал на просеку, обозначенную на карте. - Отсюда всего ничего, а дальше вроде как проселками можно идти. И уже вот здесь, видишь? Вот здесь попадаем на дорогу на Городец. Все, на месте.
- Примерно так и думаю. - согласился Циммерман. - По другому маршруту мы с грузовиками и наливниками не пройдем. Мы не аспирант беглый, который на бэтээре с бардаком, где хочет, там и катается.
- Циммер, ты его вроде как полюбил уже. - усмехнулся заместитель.
- А мне чего? - пожал тот плечищами. - Нормальный мужик, с башкой, вон сколько нас за нос поводил. Я бы такого к себе принял без вопросов.
- Вот бы Первый обрадовался.
- Ну, у Первого свои дела, я не в курсе. В любом случае там опять за какие-то активы кипеш, а не кровная месть, так что ненавидеть не обязательно. У нас к нему счета тоже нет.
- С этим согласен. - кивнул Шилов. - Еременковские под раздачу сами подлезли, нехер беспредельничать. Командир их, земля пухом, редкой скотиной был, да еще хитро поиметой.
- Вот и доимелся, они же его и на Луну отправили. - хмыкнул Циммер. - Ладно, погнали маршрут считать.
Сергей Крамцов, партизанский командир.
28 мая, среда, вечер.
Висящие на столбах пленные сначала дергались и кричали, причем так, что было слышно даже здесь, через закрытое стекло, но потом постепенно затихли. Толпа их мучителей тоже рассосалась. Сменили пост на крыше, тот самый, который убил Сергеича, а потом укатили по своим делам - бронетранспортер в направлении окраины, а грузовики - к центру города.
Вскоре появились первые мертвяки, решительно направившиеся к висящим жертвам. Сначала двое, потом еще один показался, а потом еще несколько подтянулись. Пленные висели высоко, мертвецам едва удавалось хватать их за ноги, но дотянуться зубами не выходило. Один из повешенных очнулся, пытался брыкаться, хоть никакой пользы это принести не могло, все равно не вырвешься и не убежишь. А затем показался морф. Уже привычной "бабуинской компоновки", быстрый, осторожный, он сначала долго выглядывал из-за угла, стараясь убедиться, что место и вправду безопасно, а затем, решившись, в несколько длинных мощных прыжков преодолел пространство между укрытием и ближайшей к нему жертвой, и так же, легко оттолкнувшись от асфальта, подскочил и повис на болтающемся на веревке человеке, вцепившись в него зубами.
