Артем Каменистый - Горечь пепла
– Это твое место. Ты всегда должен стоять здесь, другие места занимать нельзя, если не хочешь отжиматься всем на потеху.
Трой послушался молча, встал, как все, уставившись на стену, окружавшую школу. Тоже каменная и с виду такая же старая, как все прочие здешние строения. Щели в кладке поросли мхом, почти все булыжники в пятнах скудного лишайника. Здесь слишком сыро, что неудивительно для замка на краю болота.
Тиркрит вывел одного из самых мелких мальчишек и белокурую девушку, чертами лица неуловимо похожую на Айрицию, но куда полнее в бедрах и талии. Оглядев выстроившихся на расстоянии трех шагов друг от друга узников, громила прорычал:
– Эти двое последними вышли из комнат! А я ведь по-хорошему предупреждал, что это делать не стоит! Оба уперлись в землю! Пацан тридцать отжиманий на кулаках, девка пятнадцать на ладошках! Завтра наказание будет куда серьезнее! Ну, чего стоишь, белобрысая?!
– Тиркрит, ты чего?! – уставившись на громилу с надменным недоумением, девушка покачала головой. – Не напрягай этой ерундой, хватит с меня и твоих криков.
Говорит, смешно растягивая слова, судя по всему – одна из харборок. Они все так говорят. Вроде все понятно, но как-то непривычно, тяжело смысл улавливать.
Тиркрит, побагровев, рявкнул так, что у не близко стоявшего Троя едва не заложило уши:
– Преступница Тарайра! Двадцать отжиманий! На камнях! На кулаках! Выполнять, продажная стерва, пока я тебе не расквасил физиономию!
Сзади кто-то тихим голосом злорадно произнес:
– Вчера она в пустой казарме ублажала и Тиркрита, и всех его дружков. Решила, что после такого стала королевой школы. Вот ведь тупая дура.
Отжимания давались Тарайре непросто, и Тиркрит несколько раз с нескрываемым удовольствием стимулировал ее пинками между лопаток. Когда она наконец поднялась и повернулась, Трой увидел на ее лице столько с трудом сдерживаемой злобы, что хоть ведром вычерпывай.
– Тиркриту теперь придется ублажать себя ручным способом, – весело произнес позади тот же голос. – Он ее здорово разозлил.
Дальше стояли без зрелищ. Просто таращились в стену, быстро уяснив, что вертеть головой по сторонам нельзя, на примере того, кого на этом поймали. Нарушитель отделался легко, всего-то двадцать отжиманий. Но для толстяка даже это вылилось в проблему, он и пять раз с первого захода не смог оторвать свою тушу от камней. Да еще и костяшку повредить ухитрился, кулак теперь весь в крови.
Показался сэр Файеррис в сопровождении пары незнакомых молодых мужчин. Вопреки здешнему обыкновению, они не были увешаны доспехами, оружия у них тоже не наблюдалось. Просто штаны и тонкие рубахи без рукавов. Встали оба на шаг за спиной главы школы, а тот, пробежавшись взглядом по плацу, затянул свою очередную пространную речь:
– Вы те, кому повезло – вы больше не заключенные. То есть не совсем узники. С этого момента вы ученики школы Хольдеманг. Святой Круг счел, что вы достойны попытки встать на путь истинный. Теперь вы душой и телом принадлежите церкви и подчиняетесь мне и моим людям как ее воинам и слугам, а не как вашим надсмотрщикам. Все, что было раньше, остается позади, за единственным исключением: ученики Трой, Айлеф, Драмиррес, Миллиндра, Бвонг, Храннек и Айриция по пути к побережью земель Краймора пережили намного больше всех прочих. Им не раз пришлось рисковать своими жизнями, и не все перенесли свалившиеся на них испытания. Церковь благодарна им за то, что они смогли добраться до школы. Никто из них не сбежал и не получил тяжелые ранения, которые могут вывести рашмера из строя на долгий срок. Но мне не нравится то, что эта группа учеников держится отстраненно, выделяясь от прочих. И дело здесь не только в заслуженном праве на ношение оружия. Здесь нет друзей, нет братьев и сестер, есть лишь рашмеры. Тот, кто отделяет себя от других, ослабляет церковь. Ведь одиночка – ничто, а чего можно ждать от человека, который смотрит на тебя свысока, не снисходя до простого общения? Я понимаю, что перенесенные сообща невзгоды их сдружили, но прямо сейчас каждый из них должен показать, что они здесь не сами по себе, а часть великой общности. Держаться отдельно от других – это подвергать свои и чужие жизни риску, ведь трудно понять, чего можно ждать в бою от таких, и будет ли вообще хоть какая-то поддержка с их стороны. Все ваши жизни всецело принадлежат церкви, и, получается, таким поведением они косвенно покушаются на ее имущество. Подобное не может пройти без наказания, и поэтому каждый из них сейчас отожмется от камней сто раз. Хотя наши правила рекомендуют обращаться с новыми ученицами мягче, в этом случае я не стану делать исключение, они будут отжиматься наравне со всеми. Приступайте. Тиркрит, проследи, чтобы они не задерживали остальных учеников.
Сто – это для Троя немало, но и не сказать, что запредельно. Вчера он, доказывая Драмирресу, что можно и нужно над собой работать, сумел отжаться сорок шесть раз, после чего свалился в изнеможении и остаток до шестидесяти добирал за пару натужных попыток. Сегодня он не выспался, его кожа покрылась пупырышками от предрассветной прохлады и сырой одежды, но тем не менее его хватило на сорок девять раз.
Уже чуть лучше.
А потом пришлось стараться, выбиваясь из сил, падать снова и снова. Еще и пинок между лопатками получил от Тиркрита, чтоб он в болоте сгнил. Трой сумел подняться на дрожащие ноги первым. За ним, вот уж удивительно, с минимальным отставанием сделал свою сотню мелкий Храннек. И это с учетом того, что у него только-только сняли повязку с поломанной руки. Айлеф и Бвонг при всей своей силище значительно от него отстали. Руки у них выглядят серьезно, но и тела немаленькие, даже развитым мышцам нелегко толкать такую тяжесть.
Айриции пришлось тяжелее всех. Слишком пышные объемы успела набрать, даже походная жизнь не очень-то на это повлияла. А ручки тоненькие, такими только кошек гладить. Глядя, как Тиркрит торопит ее пинками в спину, Трой мысленно поклялся, что непременно устроит этой твари какую-нибудь изощренную гадость. Дай только шанс, и на тебя найдется управа.
Наконец с наказанием было покончено. Но, как выяснилось, не совсем. После экзекуции сэру Файеррису потребовалось моральное удовлетворение.
– А теперь вы хором произнесете такие слова: «Я, ученик школы Хольдеманг, вверил свою жизнь Церкви Святого Круга. Прошу прощения за то, что своим поведением подверг угрозе церковное имущество». Слово в слово, дружно и без заминок. Начали.
О какой угрозе вообще идет речь? Ни малейшей вины Трой за собой не чувствовал. На ровном месте наехали, просто придрались без малейшего повода, никак иначе такое не назовешь. Рыцарь просто наглядно показывает, что главный здесь он, и только он.
