Анна-Мария. Подарок системы (СИ) - Райт Натали

Командир закончил поливать саженцы и предложил девушке посмотреть на свой сад. Та, не раздумывая, согласилась. Выйдя из теплицы с другой стороны, она изумилась красоте сада Командира. Там были и цветы, и деревья, и ягоды разные, и кусты шиповника, и малины и ещё много-много всяких, знакомых и не очень растений, и почти всё было высажено в клумбы.

— Всё, что ты здесь видишь — это мои бывшие товарищи. А это, — он указал на одинокую ель, высотой чуть больше метра, — моя возлюбленная. Благодаря ей я — Командир, хоть и не она меня крестила.

— А как это случилось?

— Наш стаб не стабильный. Он перезагружается каждые 16 месяцев. Но когда мы нашли его, то были убеждены, что он стабилен. Всё здесь было в ужасном состоянии. Нам с Николь, так звали мою любимую, здесь понравилось. Уж слишком спокойное место, незаметное. И стали мы его обживать. Не одни, у нас команда была. Но вот как-то так вышло, что я в лес за грибами пошёл, а они все остались. Утро раннее было, как сейчас, наверное. Возвращаюсь, а стаб не узнать — новая деревня. — рассмеялся главный, — Полно людей незнакомых, а мои ребята все с ума сошли, под откат попали. А Николь погибла.

— Мне очень жаль.

— Да, мне тоже. — Командир поник. — Но дело давнее. Стараюсь лишний раз не ворошить прошлое. Я ведь жив зачем-то, значит так Богу угодно.

— Думаешь, это Бог тебя в Улей поместил? Извини, если грубый вопрос.

— А кто же ещё? Кто-то ведь этот Улей сотворил… Если это не Он сделал, то Он точно сотворил тех, кто сделал этот Улей.

Анна-Мария — бывшая медсестра, милосердие — её второе имя. Она, будучи атеистом с уважением и трепетом отнеслась к чувствам Командира. Человек столько пережил и не сошел с ума, видимо благодаря именно своей вере.

— Так что, теперь за неделю до перезагрузки мы выкапываем заборы, разбираем всё что понавезли, понаставили, и переезжаем в поле. Дожидаемся перезагрузки, сразу ищем иммунных, даём им убедиться, что их родных и близких больше нет, и зачищаем территорию. Так я Доброго нашёл, первым. Его мне удалось оставить, только убедив, что когда-нибудь он сможет застать здесь свою бабулю в здравом уме и рассудке. Ждёт её. Ну а дальше мы все вместе заново отстраиваемся.

— И сколько вы так перезагрузок уже встретили?

— Через два месяца будет моя четвертая. Вся подробная информация об этом есть на стенде, там, где очереди, так что, почитай.

— Обязательно… А как ты просчитал, когда следующая перезагрузка и сам не попал под откат?

— Я же календарь вёл. Как чувствовал. Мы прожили шесть месяцев и двадцать дней прежде, чем случилась перезагрузка. От знаковой точки мы с Добрым прожили в лесу ровно девять месяцев и пять дней. Жили на деревьях, ездили по кластерам, искали людей и нужные вещи. Лесной кластер перезагружается чаще, каждые 82 дня. Нам ещё повезло, что здесь кластеры регулярные, а не спонтанные.

— А почему вы зацепились за это место, если здесь непросто жить?

— Ох, милочка. Поверь мне, мы здесь живём — как в сказке, по сравнению с другими местами. Конечно, это хорошо, когда знаешь, где ты оказался, но я бы побоялся знакомить такое хрупкое создание как ты с реалиями здешнего мира. Здесь хорошо, просто поверь.

— Я бы предпочла знать.

— Значит узнаешь… В своё время.

— А с тварей уже всё собрали, не знаешь? — Анна-Мария решила отойти от напряжённой темы.

— Не знаю. Если в мэрии нет мешков с добычей, значит, ещё собирают.

— А очереди здесь работают? То есть никто лишнего себе не прихватит?

— Не знаю. Но каждый здесь знает правила. За жильё платить не надо, ещё свободные дома есть, пусть живут. Зато всё остальное платно и добывается совместным трудом. Если не ездишь в рейды — можешь рассчитывать на добычу рейдеров, но заработай и заплати. Либо жди очереди на бесплатное. Бесплатно здесь можно получить почти всё, голодным и босым точно не останешься. Но вот за бензин всегда нужно платить. Мы рискуем жизнью, чтобы достать его. Поэтому даже мы, рейдеры и главные, платим. А так, здесь каждый заинтересован в своей безопасности, поэтому все работают слаженно. А тех, кто не согласен, и пытается разрушить налаженную систему, мы выгоняем. Или убиваем, чтобы с обиды врагов не навели. Жестоко, зато работает. По этой части у нас Вероника. Она следит за соблюдением правил, на пару с Пиратом. От человека здесь, по сути, требуется мало — просто быть адекватным.

«И правда, жить, как в прежнем мире здесь точно не получится» — с тревогой подумала собеседница.

— Спасибо за внимание, Командир. Я пойду, пожалуй. Дел много. И ещё спасибо за помощь здесь, в новом мире. Если бы не повезло вас встретить, точно пропала бы.

— Не за что благодарить, красавица. Когда-то каждому из нас помогли, и мы также обязаны помогать другим. Иначе — поплатишься.

Девушка вышла на главную улицу стаба, и не могла разобраться со своими чувствами. С одной стороны её вдохновляло то, что выпал шанс построить новую жизнь. А с другой стороны — зомби. Но разве есть выбор? Есть. Либо радоваться, что ещё жива, даже в этом ужасном мире. Либо прямо сейчас пойти и утопиться в болоте. Так-то да, выбор есть всегда.

Взяв верх над своими страхами, она преисполнилась решимости построить новую жизнь здесь. И она будет именно такой, как ей захочется!

Магазин Лоретты был открыт. Анна-Мария сначала пыталась дозваться продавщицу, но быстро поняла, что это бесполезно. Не теряя времени, девушка поднялась наверх, где оставила сумки с покупками. Там увидела, как на разложенном кожаном диване её знакомая сопела в обнимку со вчерашним свежаком по имени Голова. Аккуратно, на цыпочках девушка забрала вещи и бесшумно вышла.

Еле дотащив свои тяжелые сумки до дома, девушка остановилась передохнуть. «Блин, забыла записаться в очередь. Ладно, позже» — подумала они и внезапно ощутила сильную слабость. Заметила, как теряет сознание. Не в силах как-либо противостоять своему телу, упала прямо на порог своего домика.

В следующе мгновение в блюре узнает очертания лица Ментора. Черные нахмуренные брови, ярко-голубые глаза и пухлые губы показались ей очень даже привлекательными. Будучи в бредовом состоянии, она вымолвила: «а ты ничего, жаль, что противный». Дальше пришла в себя уже на своей койке.

— Ты живец-то пьёшь? — услышала она грубый голос соседа.

— Сегодня не пила. — со стоном выдавила она.

— На, пей. — он протянул ей свою фляжку.

— У меня свой есть.

— Я не знаю, где он. Выпей это прямо сейчас.

Девушка послушалась.

— С этим шутки плохи. Чувствуешь, что штормит, голова болит, голод мучает — пей живец, и плотно ешь!

— У меня высокий болевой порог. Меня должно хорошо шандарахнуть, чтобы я что-то почувствовала. Иногда мне это мешает жить. — она задрала подол сарафана и показала мужчине своё левое бедро, где «красовался» большой след от ожога. — Меня в детстве «друзья» «в шутку» кипятком облили, а я даже не сразу поняла, что произошло. Потом смотрю, пятно краснючее и кожа слезает. Мама запаниковала. Тогда-то я и узнала об этом.

— В таком случае пей живец регулярно, иначе это может сыграть с тобой злую шутку.

— А тебе не всё равно?

Ментор подскочил и затараторил.

— Если советы не нужны, то я пошёл.

— Стой! Я разве против? Мне это нужно. Я просто не знаю, как к тебе подступиться. Я уже думала съезжать. Спасибо, что не проигнорировал.

— Я грубый. И требовательный. — он говорил медленно, но жестко. — И всегда таким был. Знай, это не то место, где можно расслабляться и веселиться. Не место для ошибок. Здесь у каждого свой путь. Кому-то дозволено быть добрым и весёлым, кому-то — нет. И не всех здесь также находят, как тебя.

Девушка не глупая, сразу поняла, что в нём что-то «зарыто». Что-то, что он хочет скрыть, пытается, но выходит «так себе». Если конечно, это не надуманный образ.

— Я всё не могу привыкнуть к этой… этому живцу. Надо что-нибудь придумать, а то совсем не могу его пить.

— Можешь в баре подобрать себе любой ликёр. Но учти, что его трудно будет добывать.