Андрей Силенгинский - Курьер
Так, не надо про замыкание. Не ко времени как-то. Я поднял слезящиеся глаза на агрегат враждебной техники. Кто-то там сверху, по всей видимости, решил, что я сегодня еще не исчерпал лимит удивлений. Машина не обуглилась. От нее не валил густой сизый дым. Ну, это ладно, это я смог бы пережить. Но она, черт ее побери, даже не подумала отключиться! Зеленый огонек уверял меня, что все в полном порядке.
Мое самочувствие говорило прямо об обратном. Сердце колотилось в немыслимом ритме. Голова гудела. Я аккуратно пошевелил пальцами, и запястье отозвалось чрезвычайно неприятными ощущениями.
Через минуту я пришел в себя настолько, чтобы прийти к умозаключению о необязательности лежания на полу. (Накатило легкое ощущение дежа вю). Осторожно, стараясь не приближаться к зловещей машине даже на полметра, я поднялся на ноги. В мастерскую позвоню завтра, конечно же. Хотя подозреваю, что я и после ремонта какое-то время буду испытывать известные затруднения при необходимости нажать клавишу...
Вот именно после этой мысли я понял, что мне в определенном смысле изрядно повезло. Если бы я нажимал клавишу стоя, то очень вероятно другой рукой касался бы электроплиты. И дело в данном случае не в том, что она электро, а в том, что она металлическая. Моих познаний в физике вполне хватало, чтобы понять, насколько все могло быть неприятней... Я нервно икнул.
Все, к черту! Хватит с меня сегодняшнего дня! Спать, спать, спать. Мне больше не хотелось ни в гости, ни в ресторан, ни дивана с телевизором, ни коньяка... Хотя нет. коньяка, оказывается, хотелось.
Я достал из мини-бара початую бутылку семилетнего «Ноя», извлек из широкого горлышка пробку (рука болела) и варварски, прямо из бутылки сделал два полновесных глотка. Выдохнул, дождался разлившейся по телу теплой волны и глотнул еще раз. После этого решил прекратить надругательство над благородным напитком, да и над собственным организмом, которому и так уже сегодня досталось.
Изо всех сил стараясь не думать вообще ни о чем, я пробрался в захламленную комнату. Чуток поборолся с искушением завалиться спать на диване прямо одетым, победил и — назло себе — особо тщательно расстелил свежую постель. После этого принять душ стало просто-таки настоятельно необходимо, и я поплелся в ванную.
Там со мной ничего не случилось. Просто констатирую факт, странным это показалось мне лишь назавтра, в свете последующих событий... Пока же я устроился в постели, убеждая себя, что завтрашний день непременно будет лучше сегодняшнего. Или, по крайней мере, не таким странным — ведь я готов удовлетвориться малым и не требовать от судьбы слишком щедрых подарков.
Я честно пытался уснуть. Хм... Похоже, тем, кто страдает от излишней сонливости, я могу предложить недурное средство. Надо просто сначала попасть под машину, а потом получить хороший удар током. Если вас после этого все равно быстро сморит сон... ну, значит, нас с вами изготавливали по разным проектам.
Я лежал и смотрел в потолок. Занятие достаточно скучное, так как ничего интересного на моем потолке не расположено. Есть довольно нелепая люстра с псевдохрустальными подвесками, доставшаяся мне от прежних хозяев квартиры, а сейчас доживающая свои последние дни.
Окно представляло собой не намного более захватывающее зрелище, но сон все не шел. В эффективность мысленной инвентаризации овец, слонов и прочей живности я никогда особо не верил, но вскоре готов был прибегнуть и к таким методам.
Пока же я упорно думал о вещах обыденных и скучных. Вот, допустим, этот платяной шкаф. Оставить его или все-таки выкинуть? Шкаф не стар и совсем неплох, но впишется ли он в картину задуманного мной ремонта? Не чересчур ли он массивен, не грубоваты ли его линии?
В общем, можно считать это чудом, можно очередным моим везением, но я не только не спал, но и смотрел на этот шкаф, когда он начал падать на меня.
Да, вот просто так взял — и начал падать. Без объявления войны или иных предупреждающих сигналов. Начал падать так, словно его кто-то ощутимо толкнул сзади. Стоит ли говорить, что толкать его было некому...
Впрочем, в тот момент мне рассуждать о причинах и следствиях было некогда, так как траектория верхней части шкафа заканчивалась как раз на моей подушке, а там, как нетрудно догадаться, сейчас находилась моя голова. Вот это-то досадное совпадение я и ликвидировал со всей возможной поспешностью, единственным доступным в данной ситуации способом — резко сев на диване.
Шкаф завалился, даже не задев меня, завалился очень тихо, практически бесшумно. Наверное, если бы я в момент падения спал, звук был бы не таким приглушенным...
Как сомнамбула я встал с дивана. Меня трясло. Когда сумбур в голове несколько рассеялся, я попытался упорядочить свои мысли. Получилось примерно следующее.
Пусть с уличным фонарем ситуация не вполне ясна, я был бы готов допустить, что эта вспышка никак не связана с приближающимся ко мне автомобилем. Кофейная машина... ладно, тоже можно объяснить естественными причинами — наверное, есть какая-то минимальная доля опасности в любых электроприборах.
Но шкаф... Если это не заклинание телекинеза, доступное, кстати, подавляющему большинству магов, то я не знаю, что такое заклинание телекинеза. Я даже кинул взгляд на нелепую люстру, которая висела спокойно и расслабленно, не оставляя места глупым мыслям о возможном землетрясении.
А с учетом случая со шкафом и первые два эпизода трудно считать простым стечением обстоятельств. Значит...
Значит, меня хотели убить. Трижды, за короткий промежуток времени. Этот вывод возник в голове обжигающе холодным комком и стремительно разросся, заполнив собой все сознание.
Я несколько секунд постоял неподвижно с закрытыми глазами. С одной стороны мне необходимо было принять и осмыслить сам факт совершения на меня троекратного покушения. Как ни странно, когда я с этим справился, ко мне вернулась способность спокойно размышлять. Хотя поначалу я зашел не с той стороны возникшей проблемы — стал задаваться вопросом, кому эти покушения понадобились. Вопрос, безусловно, важный, но не первоочередной. Куда актуальней вопрос из разряда вечных: что делать?
То есть, где три, там и четыре, не так ли? Активность неизвестного мне киллера поистине впечатляла, а так как цель все еще не достигнута... Мысль была сформулирована неудачно, мне снова пришлось избавляться от сковавшего тело ужаса. Итак, что я могу предпринять, чтобы, по крайней мере, дожить до утра? Утро почему-то казалось почти решением всех проблем, будто слова «утро вечера мудренее» вдруг обрели силу закона мироздания.
Если я не могу чувствовать себя в безопасности в собственной постели, то... Внезапно пришло озарение. Третье покушение наверняка, первое очень вероятно, а второе возможно совершены при помощи магии. Если отбросить нелепую мысль о том, что за меня взялись сразу трое не связанных друг с другом киллеров, к покушениям приложил руку маг. А. значит, и помощь нужно искать у мага.
Я быстро осмотрел себя критическим взглядом и нашел компромисс между вежливостью и спешкой, нацепив на себя трико и футболку, прежде чем кинуться к телефону. Уже почти набрал номер, чертыхнулся и нажал на сброс. Не то. Безуспешно стараясь избавить руки от противной суетности, я достал из верхнего ящика стола магофон. Пользовался я им крайне редко. Просто потому, что до совершенства современных мобильников им пока еще было очень далеко. Но одним нужным мне сейчас свойством магофоны обладали, в отличии от самых навороченных смартфонов...
— Алло! — Яков Вениаминович был в чудовищно старомодной полосатой пижаме, и она забавно контрастировала с встревоженным тоном старого мага.
Впрочем, я сейчас не мог должным образом настроиться на смакование забавных моментов.
— Тысяча извинений, Яков Вениаминович, — я прижал незанятую руку к груди. — Очень неудобно беспокоить вас в столь поздний час, но дело в том, что меня пытались убить. При помощи магии.
— Уверены? — коротко спросил маг.
— Почти, — подумав, ответил я. — Причем, трижды пытались.
Яков Вениаминович поджал губы и медленно покачал головой. Лицо его окончательно обрело незнакомое мне жесткое выражение. Разительно изменилась и манера речи.
— Да, многовато для совпадения. Примем как данность... Вы хотите вычислить убийцу, Вадик?
Я смешался.
— Да... наверное, хотел бы. То есть, разумеется, хотел бы. Но прямо сейчас я хочу выжить! — почти выкрикнул я.
И тут же сделал глубокий вдох. Истерики мне не надо, она малопродуктивна. Впадая в истерику, люди склонны к необдуманным поступкам, не говоря уже о том, что смотрятся при этом очень неприглядно.
Но Яков Вениаминович не счел необходимым обращать внимание на мое недостойное поведение. Видимо, посчитал слабость простительной в сложившейся ситуации.
— Я, собственно, к этому и вел, — спокойно сказал он. — Найти покушавшегося при определенных обстоятельствах будет крайне непросто, а вот помочь вам избежать роли жертвы в ближайшие часы я, пожалуй, сумею.
