Ларри Мэддок - Крах Золотой Богини
— Господин, — спросил Р'кагн, — должен ли я послать кого-нибудь вперед, чтобы подготовить дворец к твоему прибытию?
Кронос засмеялся. Илни во главе одетых в красное сестер уже была на полпути вниз. Она остановилась при звуках смеха и оглянулась на своего торжествующего преемника. Она, верно, кипела от гнева, когда услышала его ответ.
— Я предупредил правительницу за шесть дней, — сказал царь. — Я уверен, что она успела все подготовить.
Из толпы раздались звуки одобрения, смех. Царь Кронос одобрительно улыбнулся своим хранителям.
— Вы все одеты для сражения, а сражаться не с кем, — сказал он, усмехаясь, — ну тогда, по крайней мере, нужно устроить парад!»
Кронос легко захватил себе царство. Даже армия сразу решила, что человек, которого они пришли убить, до мозга костей тот, за которого они хотели бы убивать других. Даже Ганнибал Форчун, услышав об этом от Норни спустя двадцать лет, усмехнулся, высоко оценив ту простоту, с которой Кронос добился своего.
— Не досадно ли, — послал он мысленный сигнал партнеру, — что человек с такими талантами играет не за ту команду? Пол Таузиг бы…
— Мы будем счастливцами, если проживем достаточно долго, чтобы рассказать об этом Таузигу, — вздохнул Уэбли. — Кронос не похож на слабого противника.
— Уэб, неужели ты до сих пор не понял? Какое удовольствие найти действительно достойного противника!
— Однажды твое тщеславие убьет нас обоих, — парировал симбионт.
Выяснить, как Кроносу удалось сдержать данные обещания, оказалось более трудной задачей, потребовавшей бесконечных расспросов. Как и большинство рассказчиков, Норни была на высоте, повествуя о драматических коллизиях, и не очень-то заботилась о повседневных фактах, что служат почвой для статистического анализа. Но Форчун потратил несколько часов, изводя старуху вопросами, сверяя каждый ответ с уже известными сведениями, заполняя пробелы в знаниях, которые показались бы неважными любому, но только не специальному агенту.
Первым фактом изменения нормальной темпоральной линии была введенная новым царем монетная система, основывающаяся на золотом кроно. Помимо меньшей золотой монеты, полукроно, были и медные: йоларс (одна тридцать шестая кроно) и илнис (треть йоларса).
За несколько месяцев было изготовлено достаточно монет, чтобы вручить богатство в каждые руки. Неделя была устроена так, что после трех дней работы шли три дня отдыха, была установлена жесткая сетка зарплаты и учреждена безжалостная система контроля над ценами. Результатом была полная занятость и небывалое процветание.
Только полностью самодержавное государство могло использовать такую схему, но Кронос установил ее раньше времени. Сотни тысяч подданных царства казались довольными тем, что выполнил «величайший царь из всех».
Науке Манукрониса позволили остаться на том же уровне, что она была и до Кроноса, с высочайшими достижениями в отравлении и лечении; причем и то, и другое достигалось экстрактами из местных трав. Культура прежде всего развивалась в скульптуре, рисовании, прикладных искусствах.
Но что привлекло основное внимание Форчуна, так это структура государственного управления.
На вершине пирамиды власти, конечно, сидел сам Кронос, за ним шла Илни — верховная жрица. Затем шел слой аристократии, граждан первого ранга. Внизу были рабочие, крестьяне и рыбаки, составляющие четвертый ранг. В два средних слоя входило довольно много разного народа — от помещиков до хозяев таверн, от торговцев лечебными травами до ремесленников, от стряпчих до палачей и иностранных наемников. Наиболее логичным для Форчуна как «иностранца» было бы вступить наемником в ряды хранителей, которые относились почти к верхушке второго ранга.
Когда наконец Форчун был удовлетворен тем, что знает уже достаточно о мире, в котором предстояло действовать, Норни была совсем измотана. Было ясно, что никогда в жизни ее не подвергали такому допросу. Она была удивлена, что смогла дать столько ответов.
Так как время было позднее и она хорошо потрудилась, Форчун предложил ей немного поспать. Она с благодарностью завернулась поплотнее в его шерстяной плащ и свернулась калачиком на сухом песке возле раковины-алтаря.
— Спи крепко, Норни, — сказал он, — тебе понадобятся силы, чтобы показать мне город.
— Если они увидят меня… — начала она, приподнявшись на локте.
— Тогда оставь старую Норни, — сказал он ей. — Я лучше пообщаюсь с молодой Норни. Или ты пользуешься другим именем, когда не прячешься за обликом старой карги?
Ее глаза расширились от удивления и она открыла было рот, чтобы протестовать, затем задумалась. Мгновение она пристально смотрела на него, стараясь понять, что кроется за вежливой насмешливой улыбкой.
— Давно ты догадался? — спросила она. Форчун засмеялся:
— Ты с самого начала казалась слишком оживленной для немощной старухи. Когда ты разворачивала передо мной историю Оранаса и Сэгеи, интриги между Гибелнусну и Катаканом, предательство Илни и все остальное, я сделал вывод, что либо ты лжешь мне, либо на самом деле можешь менять облик, так как настоящая поклонница Нодиесописа, выросшая среди рыбаков и портовых рабочих, не имела бы возможности видеть и половины тех вещей, о которых ты мне рассказала, что видела сама, а также не могла иметь доступа и к кое-какой другой информации. Поэтому ты должна быть двумя людьми, а может быть, и более чем двумя. Во всяком случае, старая Норни — только одна из твоих личин.
Поскольку Норни продолжала безмолвно таращиться на него, Форчун добавил:
— Мне интересно узнать, как ты выглядишь на самом деле.
— Пожалуйста, мой господин, — сказала она слабым голосом, туже заворачиваясь в плащ и раскапывая плечом углубление в песке. — Но не сегодня, я на самом деле очень устала.
Форчун усмехнулся.
— Спи крепче, — сказал он, — кто бы ты ни была.
Глава 4
КРОВАВЫЙ ДЕСЕРТ
Резкий звук, как выстрел из пистолета, мгновенно разбудил Ганнибала Форчуна. Прежде чем его еще спящие мышцы могли бы перейти к активным действиям, в его сознание проник голос Уэбли:
— Расслабься — в костре треснула ветка. Никакой угрозы.
— Ветка? Откуда?
— Женщина встала, вышла, вернулась с хворостом. Она снова разожгла костер и сняла одежду. Под лохмотьями она носила мешок, где было спрятано новое платье, косметика, гребень и хорошее зеркало. Я смог рассмотреть ее вблизи во время смены костюмов и полагаю, что ты мог бы ею увлечься в зависимости от твоего настроения.
— Уэбли, — прошептал Форчун, — ты не можешь представить себе, как я тебе благодарен за эти наблюдения, которые ты произвел, вместо того чтобы разбудить меня и дать мне их сделать самому, пусть даже за счет драгоценного сна.
— Твоя благодарность трогательна, но не к месту, если мы говорим о потерянном сне. События, из-за которых ты кипишь от злости, произошли десять минут тому назад. Если бы я знал, что ты заинтересуешься…
Форчун принял сидячее положение и осмотрелся. Перед костром спиной к нему, с головой укутанная плащом, сидела Норни, трудно разглядеть — старая или новая. За выходом из пещеры уже сиял голубизной неба новый день.
— Встань, девушка, — сказал он, — и дай мне взглянуть на тебя.
Она встала и повернулась лицом к нему.
— Я не знала, что ты проснулся, — мой господин, — сказала она.
«В этом направлении у меня прогресс», — решил он, увидев ее коренным образом изменившуюся внешность. Ее лицо лишилось морщин и приобрело румянец юности, золотые волосы блестели на солнце. Она скинула плащ и уничтожила всякое воспоминание о сумасшедшей Манукрониса. Физически она выглядела на двадцать лет. Форчун жалел, что проспал переодевание.
Узкий пояс, украшенный морскими раковинами, поддерживал ее сделанную из кожаных полосок короткую юбку. Плетение из тонких медных колец украшало ее талию и обнаженный живот. Ленты из яркой ткани, расшитые ракушками, спускались с плеч и охватывали ее грудь. Судя по костюму, скромность не была в моде в Манукронисе.
Ганнибал был поражен ее сходством с кем-то, кого видел раньше. Если она походила на отца, это могло послужить ключом к установлению личности Кроноса, поскольку он уже понял, что она дочь этого путешественника во времени. Форчун перебрал в уме вереницу знакомых имперцев, но безрезультатно.
— Почему ты так смотришь на меня? — спросила она.
— Красота заслуживает, чтобы на нее смотрели, — ответил он.
— Ты добр, мой господин, — пробормотала она.
— И кроме того, я голоден, — заявил Ганнибал, поднимаясь на ноги.
— В городе есть много таверн, где вкусно кормят, — сказала Норни. — Если тебя это не оскорбит, мой господин, у меня достаточно денег для нас обоих.
Форчун похлопал по поясу, заставив обещающе забренчать ворованный кошелек.
