Сим Никин - Обреченный взвод
Наконец, предварительный смотр закончился, и офицеры, перебросившись несколькими словами с сержантами, удалились в канцелярию в сопровождении мастер-сержанта.
Мы сняли парадную форму, сложили ее до завтрашнего дня и отправились на плац, заниматься строевой подготовкой. А конкретнее, тренировать выход из строя для принятия Присяги.
С плаца хорошо был виден спортивный городок, и мое внимание привлек крутящийся на турнике и брусьях атлет. Лица с такого расстояния было не разобрать, но все же, что-то в его фигуре показалось знакомым. Когда, закончив упражнения, он возвращался через плац в казарму, я узнал того здоровяка, который обратил на меня внимание вчера, когда нас распределяли по ротам. Только теперь вспомнил - он тоже русский, и хотел встретиться со мной.
Вероятно, ощутив направленный на него взгляд, атлет обернулся и несколько мгновений пристально всматривался в меня. Вот в его глазах отразилось узнавание, он подмигнул мне и, сменив направление, подошел к нашим капралам.
- Новобранец Новиков, выйти из строя! - гаркнул Юрай, после того, как перекинулся несколькими словами со здоровяком.
- Есть, - чеканю два шага.
Навстречу подходит атлет и кладет на мое плечо тяжелую руку.
- Отойдем на минутку, братишка.
Мы отходим, и он протягивает крепкую ладонь.
- Сергей. Бужин.
- Олег. Новиков, - отвечаю на рукопожатие.
- Приветствую земляка в армии Конфедерации, - улыбается Сергей, - Не часто нашему брату удается стать гражданином.
- А я пока не гражданин, - отвечаю машинально и тут же понимаю, что сморозил глупость - не гражданин не может попасть в армию. Поспешно пытаюсь исправить ситуацию: - То есть, я только перед мобилизацией стал гражданином.
Однако, судя по удивленно поднятым бровям, Бужина крайне заинтересовала моя промашка, и последующая отговорка принята не была.
- Ладно, братишка, - продолжая внимательно смотреть мне в глаза, произнес он, - Завтра после обеда у вас будет пару часов личного времени. Зайдешь ко мне в первую роту, тогда и пообщаемся плотнее. До завтра.
Здоровяк хлопнул меня по плечу и направился к казарме.
День закончился зубрежкой текста Присяги.
Уже лежа в кровати подумал о том, что за два дня не было свободной минуты, чтобы познакомиться с товарищами. А ведь служба по сути еще и не начиналась. Неужели капрал Юрай не преувеличивал, и все предстоящие полгода пройдут в таком бешеном темпе? Так и контракт закончится, а я не пообщаюсь ни с кем из сослуживцев. Хотя, Бужин говорил, что завтра должно быть какое-то личное время... С этими мыслями и уснул.
***
Второй раз в жизни слышу этот пронзительный свист, но уже ненавижу его от всей души. Ненавижу и Юрайя, с упоением дующего в свисток. Вливаюсь в поток все и вся ненавидящих и проклинающих, стекаю на улицу и занимаю свое место в строю.
С удивлением обращаю внимание на то, что в отличие от других взводов, мы пробегаем мимо спортгородка. По этому поводу в строю раздается негромкий ропот.
- Прекратить разговоры! Шире (чаще?) шаг! - кричит бегущий рядом со строем Юрай.
Подгоняемые неугомонным капралом взлетаем на пригорок. Теперь начинается довольно продолжительный пологий спуск. Бежать становится легче, и, начавшие было сдавать, новобранцы вновь восстанавливают дыхание.
Монотонное буханье солдатских ботинок по грунтовой дороге и качающиеся спины впереди бегущих словно гипнотизируют. Все мысли в голове останавливаются, остается лишь ощущение причастности к какому-то единому механизму - будто бы я какая-то деталька, вращающаяся за счет и вместе с остальными.
Однако на втором километре механизм начинает давать сбои. Все чаще слышится надсадное, с хрипотцой дыхание, все тяжелее поднимаются ноги, все сильнее растягивается колонна. А тут еще и показавшееся из-за сопки солнце начинает немилосердно жарить изрядно вспотевшие тела.
Один только Юрай бодренько бегает вокруг взвода, то подгоняя отставших, то забегая вперед.
- На месте! - слышится его команда.
Бух-бух-бух - продолжаем бег на месте, поджидая, когда подтянутся отставшие. Бух-бух-бух - продолжаем бег на месте, предвкушая, что сейчас наконец прозвучит команда остановиться, и можно будет дать отдохнуть ногам. И никто не думает о том, что предстоит еще обратная дорога - пусть и пологий, но продолжительный подъем.
Хрипя и чуть не падая, подбегает последний новобранец. Юрай забегает вперед колонны и командует:
- Взвод! Правое плечо вперед, марш! (?)
Бух-бух-бух...
Снова кто-то отстал.
- Взвод! На месте! - командует ненавистный капрал, продолжая легко бегать вокруг нас, - Нехорошо бросать отставших товарищей! На месте стой! Упор лежа принять! Ра-аз, два-а. Ра-аз, два-а...
Фу-ух, хоть ноги отдохнут. Отжиматься я люблю... Но, странно, почему во время бега так устали руки?
- Встать! Бего-ом марш!
Бух-бух-бух...
И снова кто-то отстал.
- Взвод! На месте! Стой! Присесть! Присесть, говорю! Руки за голову! Спины держим прямо! Шаго-ом марш!
Да чтоб ты провалился, бешеный капрал Юрай! Или хотя бы не бегал вокруг, а то голова уже кружится...
Когда возвращаемся к спортгородку, видим занимающихся новобранцев из других взводов. Странно, они что, тоже целый день тут провели? А как же Присяга? А сколько вообще времени прошло?
- Шагом! - командует Юрай, когда мы забегаем на пластиковую дорожку, окружающую спортгородок, - Восстанавливаем дыхание...
В казарме сразу надеваем парадную форму и отправляемся на завтрак. По пути в столовую встречается непривычно много офицеров. Сопровождающий нас взводный сержант устает вскидывать руку в воинском приветствии. Офицеры тоже одеты в "парадку" и отсвечивают белоснежными воротничками.
Завтрак оказался почти праздничным - рисовая каша с маленьким, но вполне качественным кусочком мяса неизвестного животного. К чаю по куску белого хлеба. И самое главное, сержант заранее предупредил, чтобы ели не спеша. И он действительно спокойно ждал, пока все не закончили с трапезой, и лишь после этого отдал команду о прекращении приема пищи.
И вот полк начинает выстраиваться на отблескивающем темно-серым пластиком плацу. Суетятся, проверяя внешний вид новобранцев, капралы и сержанты. Офицеры прохаживаются вдоль своих подразделений, беседуя друг с другом.
Еще низкое утреннее солнце светит прямо в глаза, заставляя щуриться. Сказывается усталость после изуверской зарядки с капралом Юрайем и спокойный, относительно сытный завтрак - начинает клонить в дрему. То один, то другой новобранец опускает голову и, завалившись на товарища, резко выпрямляется, делая вид, что и не думал засыпать. Когда кто-то, вызвав сдержанные смешки, вываливается на плац, командир роты отдает приказ, и сержанты начинают вызывать нас по одному, в очередной раз отрабатывая выход из строя.
Проходит не менее часа. Продолжаем чего-то, или кого-то ждать.
Солнце продолжает нещадно греть. Новенькая парадная форма пропитывается потом.
Вспоминаю своих друзей. Интересно, они еще дома, или уже тоже по пути в армию? Пытаюсь посчитать, сколько дней прошло, как я явился в мобилизационный пункт. Неужели еще не прошло и недели?! А кажется, будто бы та жизнь была так давно, что уже и не верится - была ли она вообще.
Сквозь мысли доносится сигнал горна, но не реагирую на него. Возвращаюсь к реальности лишь от толчка в бок.
- Не спи, - шипит крепыш Борк.
Окончательно придя в себя, замечаю, стоящую перед строем полка, группу высоких армейских чинов. Один из них, полковник в сияющей золотом высокой фуражке, произносит торжественную речь, смысл которой ускользает от меня, несмотря на то, что понятно каждое отдельное слово.
Снова звучит горн. Бьют барабаны. Вдоль выстроившегося полка, звонко чеканя шаг, торжественным маршем проходит группа воинов, возглавляемая знаменосцем. Все офицеры замирают, подняв руку в воинском приветствии.
Пройдя вдоль строя, группа со знаменем части выходит в центр плаца.
Звучит команда доложить о готовности приступить к принятию Присяги. Офицеры докладывают о готовности подразделений, и процедура начинается.
- Новобранец Новикоф!
- Я!
- Для принятия присяги выйти из строя!
Отбубнив зазубренный текст, подставляю предплечье взводному командиру, и тот приклеивает на мой рукав голубой шеврон с изображением пехотного робота.
- Курсант Новикоф, встать в строй!
Поскучав, высокие чины удаляются не дождавшись, пока все новобранцы присягнут армии Конфедерации. Вскоре их камуфлированные гравикары, поднимая за собой пылевые завихрения, вереницей проносятся над грунтовой дорогой в сторону полигона.
Через полчаса туда же выдвигается весь полк. На лицах измученных долгим стоянием на жаре новобранцев, а вернее, теперь уже курсантов, абсолютно не отражается никакой торжественности. Максимум, что можно на них прочитать, это желание забраться куда-нибудь в прохладную тень, упасть и лежать неподвижно. Даже не спать, а просто лежать.
