Дмитрий Манасыпов - Район-55
— Мансур… Мансур!!! Смотри!
— Куда?!
— Катька, она же встает…
— Ни хрена себе. Да что ж это такое?!!
Катька вставала…
Видимая в четком свете почему-то горевших фонарей, только что лежавшая без каких-либо признаков жизни, Катька вставала. Надя видела, как скребли по асфальту широко растопыренные пальцы, ломая маникюр, который всегда был идеальным. Угловатыми и неправильными движениями, раскачиваясь из стороны в сторону, медленно и до жути целеустремленно Катя пыталась встать…
Изогнувшись под немыслимым углом, прокрутившись в тазобедренных суставах, ее ноги твердо встали ступнями на асфальт. Выгнулась шея, подняв тяжелую голову, еще несколько минут назад лежавшую в темной луже, натекшей из-под наверняка проломленного виска. Свет фар, которые включил Мансур, отразился в аспидно-черных глазах того существа, в которое превратилась бывшая Надина подруга. Девушка взвизгнула, видя, как Катя одним сильным толчком, начавшимся в ладонях, встала и направилась в сторону слепящего света, медленно, но все так же целеустремленно.
Двигатель рыкнул, из выхлопной трубы вырвался клуб сизого дыма. Мансур дернул ручку коробки передач. Машина подалась назад.
Выскочив на темную прямую улицы имени архитектора Соколова, автомобиль рванул в сторону дома, в котором жил Мансур, удаляясь из горящего котла двора, в котором уже появились новые обитатели.
Существо, недавно бывшее молодой девушкой, чуть постояло, привыкая к новому состоянию, посмотрело в сторону быстро удаляющихся задних габаритов машины…
Ему было чем заняться в ближайшее время. Оно задрало голову туда, где в зеленом небе клубились тучи, и издало первый охотничий крик в новом периоде жизни бывшего городка нефтяников и газовиков.
* * *Рита… где Рита?!!
Почему так болит голова? Почему темно? Что за хрень?!!
Александр Анатольевич вцепился в старую, местами облупившуюся крышку стола, поднимаясь. Голова старательно трещала, разрываемая острыми выстрелами боли…
Странный зеленоватый свет падал в комнату через почему-то разбитое стекло. Он оглянулся, пытаясь понять: что все-таки произошло?
В себя врач пришел на полу, у стола, за который вернулся после того, как они с Ритой… Вон лежат перевернутый судок из-под еды и вилка, которая чудом разминулась с его левым глазом. Разбитая стекляшка со спиртом, наполнившая комнату четким и стойким запахом, который до сих пор не выветрился. Покрывало с дивана, комком лежащее на полу. И приоткрытая дверь в «предбанник» морга.
Александр Анатольевич двинулся к двери и тут же охнул, мешком осев по стене. Ноги слушались плохо, отдаваясь какой-то странной слабостью и уже затихающей болью в суставах. На лбу крупными и холодными каплями выступил пот. Паталогоанатом скрипнул зубами, собираясь с силами для того, чтобы встать, когда из-за приоткрытой двери до него донесся какой-то странный звук, больше всего напоминающий… а что, собственно, напоминающий?
Врач сидел, пытаясь отогнать от себя глупую и одновременно страшную мысль. Александр Анатольевич был врачом-танатологом уже почти десять лет. Цинизм, присущий его профессии, он спокойно совмещал с прекрасными материалистическими взглядами на смерть. А также на то, что непременно с ней связано, включая суеверия и страшные бабушкины сказки.
Но звук, который он услышал, напомнил ему только одно…
Так же чавкал громадный алабай, принадлежащий его дядьке, живущему в собственном коттедже. Батыр, матерый взрослый пес, был не дурак пожрать. И когда его мощные челюсти равномерно дробили кости-мосолыги вперемешку с кашей, то он издавал именно такие звуки. Жадно и громко чавкал, пропихивая через мощное горло куски мяса, на которые дядька никогда не скупился для своего любимца. И услышать такой звук в морге?!!
Александр Анатольевич чуть приподнялся, чувствуя, как пот потек по спине, холодный, липкий. Уверенность в невозможности того, о чем подумалось, испарилась, когда звук стал громче. И еще — звук не был одиночным. Чтобы его ни издавало, но оно было не одно.
Тихо-тихо, стараясь не скрипнуть рассохшимися досками, Александр Анатольевич подполз к приоткрытой двери. Чуть помедлил, отгоняя страх, который все сильнее накатывал на него, и выглянул…
Большая комната, которую работники морга называли предбанником, была залита светом, падавшим через два высоких окна. С той стороны работал фонарь, пусть и плохо, но зато почти не моргая. Свет бросал четкую тень от прямоугольника, находившегося прямо посередине и обложенного кафелем. Обычно на него ставили то, на чем или в чем лежали клиенты Анатолия Александровича. Сегодня это место пустовало, зато рядом…
Раскинув в стороны длинные, кажущиеся в слабом свете мертвенно-бледными ноги, на гладких плитках лежала Рита. То, что это была она, врач понял сразу. По большим босыми ступням с длинными пальцами с темным лаком, по короткому, сбившемуся белому халатику. И больше ничего не было видно.
Потому что прямо на ее животе сидел тот самый бомж, который занимал третий стол в «разделочной». Сидел, нисколько не смущаясь фактом собственной смерти от естественных причин и разрезом от горла и до паха, который Александр так и не зашил, а только выскреб всю требуху. Бомж отдирал куски мяса от большой Ритиной груди с маленькими коричневыми сосками, которую еще так недавно мял в ладонях врач. Отдирал, запихивал в рот и жадно чавкал, проталкивая ее внутрь себя. Рядом с ним сидел один из двух парней. Этот ковырялся в нижней части живота мертвой медсестры, добывая оттуда темные ошметки, с которых сочно шлепали тяжелые капли, разбивающиеся об пол.
Патологоанатом замер, слыша, как стучат друг о друга зубы. Руки тряслись…
Скрипнула дверь прозекторской. Ловко и мягко появился третий из недавних «клиентов» морга. Прошелся, не шлепая босыми ступнями по кафельным плиткам, присел. Чутко повел головой по сторонам, гоня перед собой обжигающе ледяную волну животного ужаса, накатывающуюся на врача. Свет отразился в мертвых, казавшихся зеркальными глазах. Глазах, уставившихся в сторону полуприкрытой двери, за которой прятался Александр Анатольевич.
Врач, пятясь задом, отодвинулся подальше в комнату. Существо чуть наклонило голову вперед, судя по всему заметив его. Правая рука судорожно зашарила, пытаясь нащупать… что? Зачем?!! Да хотя бы что-нибудь, что могло бы дать ощущение реальности происходящего!!! Пальцы наткнулись на металлическую ножку перевернутой табуретки именно тогда, когда тварь, не поднимаясь с четверенек, рванула в его сторону.
Патологоанатом успел вскочить и всем своим немалым весом навалиться на дверь. И еле-еле успел вогнать ножку табуретки в старую, выгнутую (спасибо завхозу Петровичу, не успевшему ее заменить) скобу дверной ручки. На дверь обрушился мощный удар от бросившейся всем телом на нее твари. Косяк скрипнул, но выдержал.
— А-а-а!!!
Прыжок Александра Анатольевича в сторону окна совпал с моментом следующего удара. Звон бьющегося стекла, треск рам и двери. Удар ходячих мертвяков был двойным, чего патологоанатом не видел и не знал, падая на асфальт под окном и сдирая кожу с лица.
Вскочив на ноги, он кинулся к воротам больничного городка, не оглядываясь, стараясь убежать как можно дальше. И не видел и не слышал того, что над его головой глубокий зеленый цвет неба уже раскладывался на множество пересекающихся полос, в промежутки между которыми врывались куда более яркие, чем обычно, красноватые сполохи от газовых факелов.
А в окнах большого больничного корпуса свет ламп дергался в странном и ритмичном танце. И еще там танцевало множество силуэтов, странных, искаженных, и оттуда, из окон, раздавалась ни на что не похожая какофония звуков. Сотканная из нот воплей ужаса и боли.
Патологоанатом не видел, что в окно следом за ним выпрыгнули две фигуры, которые метнулись было догонять его, но потом обратили внимание на две столкнувшиеся машины «скорой помощи», возле которых прямо на асфальте лежала кричащая беременная женщина с громадным животом.
Когда они приблизились к ней, нетерпеливо порыкивая и скаля ставшие очень большими и острыми зубы, то… Первый из оживших мертвецов был схвачен ею рукой прямо за горло, вторая рука с мгновенно вытянувшимися пальцами обхватила голову. Пальцы напряглись, что-то хрустнуло, и тело зомби покатилось по асфальту, замерло, а чуть позже рядом с ним шлепнулась оторванная голова с болтающимися обрывками шейных хрящей. А во второго зомби вонзились, выйдя из неожиданно появившейся щели в животе женщины, несколько длинных щупалец, скрутивших его и потащивщих к беременной. Которая, встав, залезла в «газель» и затащила туда зомби…
Александр Анатольевич несся вперед, не замечая, что бежит он с необыкновенной скоростью, быстрее, чем любой олимпийский чемпион, что ноги его гнутся в суставах как-то необыкновенно пластично и что кровь, капающая из глубоких порезов, светится в темноте слегка серебристым светом…
