Владислав Выставной - Карантин
Правда, у стригоев короткая память.
Гильза, прищурившись, оглядел обширное помещение мастерской. Без спецприборов невозможно было определить, кто из этих одинаковых, выбритых «в ноль», парней — скрытый иномирянин, а кто попал в банду по глупой доверчивости или же по природной склонности.
Стригои обожали манипулировать неокрепшими умами.
Среди грохота инструментов и взрыкиваний моторов Гильза, наконец, обнаружил главаря.
Здоровенный, в складках жира, сплошь покрытых цветными татуировками, сверкающий потной лысиной, он восседал верхом на огромном черном мотоцикле самого зверского вида. У его ног, копаясь в моторе, возился еще один бритоголовый, щуплый и костлявый, олицетворяющий собой полную противоположность главаря. Бампер сплюнул, почесал толстую шею. Спортивные штаны с раздавленными кроссовками несколько диссонировали с обликом «байкера», но стригои и не стремились придерживаться канонов.
Иногда Гильза удивлялся: отчего это иномиряне выбирают себе такие уродливые личины? Впрочем, понятия красоты в разных мирах могут отличаться…
— А ну, еще попробуем! — прикусив дымящуюся сигарету, сквозь зубы процедил Бампер.
Он крутанул рукоятку «газа», и никелированная выхлопная труба разразилась грохотом пулеметной очереди.
— Ништяк! — констатировал Бампер, слезая с мотоцикла. — Нормальный аппарат. Знатоки с руками оторвут!
Тут Бампер заметил вошедших.
— А, это вы… — не слишком дружелюбно сказал он, вытирая руки о потное брюхо. — Чо надо?
— Да ничего особенного, — отозвался Гильза, подходя к мотоциклу.
Двухколесная машина притягивала его взгляд. Он протянул руку и погладил изогнутую рукоять. Коснулся хищно торчащего рычага тормоза.
Бампер с пониманием прищурился, ухмыльнулся:
— Что, нравится аппарат?
— Ага, — честно сказал Гильза. Присел рядом, осматривая сверкающий хромом двигатель. Даже подергал какой-то тугой металлический тросик.
— По ходу, у нас покупатель нашелся, — хохотнул один из бритоголовых.
— А что, нам все равно, кому машины толкать! — заметил Бампер. Что, знаешь толк в «байках»?
Гильза наморщил лоб. Он не мог ответить вот так прямо — знает ли он толк в этих зверских машинах?
— Попробовать надо, — сказал он.
Бритоголовые разразились дружным ржанием.
— Попробовать, конечно, можно, — снисходительно сказал Бампер. — Тест-драйвинг, так сказать. На твой страх и риск. И учти, машинка дикая, необъезженная. И недешевая, если что…
Но Гильза уже не слушал. Что-то внутри заставило перекинуть ногу через кожаное, покрытое мудреным тиснением седло, уверенно усесться верхом. Быстро оглядел заманчиво сверкнувшую приборную панель. В следующий миг раздался предостерегающий вскрик Кроля — но было уже поздно.
Взревел двигатель, мотоцикл рванулся вперед, пошел юзом, разбрасывая валяющиеся на полу инструменты и разворачиваясь с бешеными проворотами заднего колеса. Бритоголовые с криками бросились врассыпную.
Опасно вильнув, мотоцикл вылетел из тесного «загона» в пространство между гаражами. Следом бросились и обитатели мастерской.
Странное чувство овладело Гильзой — словно управлял не он, а кто-то другой, овладевший вдруг его телом в стремлении вновь приобщиться к мощи и бесконечной свободе дорог. Резкий рывок газа — и вот свободно он несется на заднем колесе…
В пыли и смраде выхлопов Гильза затормозил у ворот мастерской. Бритоголовые обступили новоявленного байкера, глядя на того с уважением, трудно читаемым на кирпичеобразных лицах.
— Лихо! — хохотнул Бампер, хлопнул и потер ладоши. — Лошадка, я вижу, прямо по тебе! Бери, не раздумывая — как сотруднику «органов» скидку сделаю!
— Не, как-нибудь в другой раз, — проговорил Гильза, слезая с мотоцикла. — Денег таких пока нету…
Внезапный «байкерский» задор вдруг испарился, и теперькурьер опасливо косился на жуткий «драндулет», не понимая, как это он решился сдвинуть его с места.
— Ну, не хочешь, как хочешь, — мигом насупился Бампер. — Тогда говори, чего надо.
— Пару вопросов задать — и только, — Гильза снова посмотрел на мотоцикл.
Это, наверное, тоже из прошлой жизни.
— Смотри-ка, у легавых вопросы появились! — хмыкнул Бампер. — Какие любознательные! А ордер есть?
— Это в частном порядке, — сказал Гильза.
— А в частном порядке нам болтать не о чем, — заявил Бампер. — Или решили свою колымагу «прокачать»?
— Не-а… — Кроль помотал головой. — Спасибо, конечно…
— Я хотел узнать — не твои ли ребята напали на меня? — повысив голос, сказал Гильза. — Когда я перевозил деньги Инквизиции.
Гильза вовсе не хотел поднимать этот вопрос. Но раз разговор с ладился, следовало бить в точку.
— Деньги Инквизиции? — оживился Бампер. — Интересно… Ну-ка, пойдем!
Они уселись на скрипучие пластиковые табуретки вокруг грязного пластикового же стола. Бампер немедленно «пшикнул» ключом пивной банки, отхлебнул, не отрывая взгляда от курьера.
— Валяй, рассказывай! — потребовал он.
— Это было вчера. — сказал Гильза. — Я перевозил груз империалов…
— Ты теперь и «бабки» перевозишь? — прищурился Бампер. Он даже невольно облизнулся.
— Нечего делать вид, что ничего не знаешь, — холодно сказал Гильза. — На меня напали четверо. Прямо у входа на ВВЦ. И это были стригои.
— Вот как… — медленно произнес Бампер. — Гадом буду — не знал.
Гильза недоверчиво скривился, сделал вид, что обдумывает утверждение главаря. Все-таки, общение с таким контингентом требует особых ритуалов.
— Но хорошо, что ты сказал, — продолжил Бампер. — Значит, беспредельщики из наших. Придется разобраться…
В словах его прозвучала угроза.
Известно, что в среде иномирян, особенно выходцев из одних и тех же миров, зачастую случаются серьезные конфликты. Особенно славятся междоусобной враждой стригои. Этих хлебом не корми — дай только пустить кровь ближнему. Одна из задач регистраторов — на корню пресекать подобные конфликты, грозившие перекинуться и на другие расы, а может, и на ничего не подозревающих людей. Так, безжалостные драки на футбольных матчах или рок-концертах зачастую воспринимаются, как хулиганские выходки, вызывающие общественный резонанс и дающие серьезный информационный повод. Это же касается и нападений на основе «расовой нетерпимости». То, что за ними стоит противоборство кланов «чужих» никому и в голову придти не может — но подхлестывает ничего не подозревающих людей к аналогичному поведению в отношении себе подобных.
Гильза понимал, что своими словами провоцирует новый конфликт. Но выбора не было.
— Не знаешь, зачем им могла потребоваться лагорийская валюта? — спросил Гильза.
— Известно, зачем, — хмыкнул Бампер. — А зачем вообще нужны деньги?
— Слишком дерзко, — гнул свое Гильза. — Может, они собираются драпануть в Лагор? Кстати, чего это все бегут с Земли?
— Ты не обобщай, — сминая опустевшую банку, сказал Бампер. — Видишь — я никуда не бегу.
— Ты решил остаться? — удивился Гильза. — С чего бы это?
Главарь бритоголовых усмехнулся:
— Соображать надо! Чем больше народу сбежит — тем меньше здесь конкурентов. Пусть себе бегут. А мы и здесь проживем — даже, если Землю закроют…
— А чего это ее закрыть решили? — как бы невзначай поинтересовался Гильза.
— А шут его знает! — Бампер сплюнул. — Мне-то все равно — что и зачем. Это тебе у Слизня спросить надо. Он первый стал от активов избавляться. Думаю, это вслед за ним началось. Сначала то же сделали и другие авторитеты. Ну а потом и всякая шушара зашевелилась — и давай драпать!
— А кто это — Слизень? — с профессиональным интересом спросил Кроль.
— Да, кто это? — поддержал его Гильза.
— Ну, дела! — удивился Бампер. — Вы что, Слизня не знаете? Чем вы там у себя в «Линии» занимаетесь?
— Я из частной организации! — почему-то обиделся Кроль.
— Плевать! — бросил Бампер, не глядя на клерка. — Телевизор-то все смотрят.
— Он что, олигарх? — догадался Гильза.
— Типа того, — кивнул Бампер. — Слизень — это перец в законе, авторитет. Может, самый крутой авторитет — из пришлых, конечно. У него просто нюх на бабло, и опасность он задницей чует, если у него вообще есть задница. Если Слизень зашевелился — значит, неспроста. У него, ясное дело, свои коны в «нефтянке», сеть магазинов и целая куча акций. С них он и начал — видимо, почуял, что с фондов-то все и начнется. Так вот, сначала он сбросил свои пакеты в сотовых операторах и в сети магазинов мобильников, потом — в энергетике, потом…
Что-то в этих словах кольнуло слух. Гильза нахмурился, лихорадочно соображая.
— Постой, — сказал он. — Ты говоришь, что сначала он избавился от своего участия в мобильной связи?
