Алексей Пехов - Под знаком мантикоры
Как только дворянин приземлился и застыл в высокой стойке, больше приличествующей опытному тореадору, чем фехтовальщику, Фернан, воспользовавшись своим невысоким ростом, нырнул вниз и, превратившись в струну, нанес шпагой свой коронный укол. Если бы капитана «василисков» увидел его первый учитель фехтования, он бы как истинный ирениец восхищенно цокнул языком и воскликнул: «Bravo, mio chico! Perfectum ferite di prima! Perfectum!»[11]. Старый мастер редко хвалил своих учеников, но этот удар действительно был совершенным. Быстрым. Опасным. Снизу вверх. И из того положения, в котором сейчас находился сеньор Никто, практически неотразимым. Шпага Фернана с быстротой молнии метнулась вперед и на два пальца вошла противнику в правую половину груди. Сеньор Никто вскрикнул, выронил кинжал и отскочил назад, зажимая рану левой рукой.
– Квиты! – усмехнулся Фернан.
Усмешка принесла с собой резкую боль. Кажется, рана, нанесенная «василиску» этим дворянчиком, оказалась достаточно серьезной. Пламя боли начинало бесноваться у виска и успокаивалось только где-то у нижней челюсти. Фернан представлял, какой у него, должно быть, ужасный вид. Вся левая половина лица в крови, которая капала на воротник и стекала по шее под рубашку.
– Ерунда! Это просто царапина! – Дворянин сплюнул кровью. – Я готов продолжать, сеньор!
Фернан, несмотря на боль, опять усмехнулся. У противника, вне всякого сомнения, задето легкое. Ну минута, ну две… больше он не продержится.
– Как вам угодно, сеньор. Ничто не доставит мне такой радости, как отправить вас на свидание с Искусителем.
Он активировал пружину, и три клинка даги вновь стали одним. Вдалеке послышались встревоженные крики и топот ног.
«Стража, как всегда, приходит поздно!» – подумал Фернан и быстрыми шагами направился к дворянину, чтобы теперь уж наверняка добить раненого. Но у того были другие планы.
– Боюсь, нам собираются помешать, сеньор. – Несмотря на ранение и сочащуюся сквозь прижатые к ране пальцы кровь, противник де Суоза все еще мог иронизировать. – Так что позвольте откланяться. Мы продолжим нашу занимательную беседу в следующий раз, и, уверяю вас, более плодотворно.
Дворянин толкнул оказавшуюся незапертой дверь ближайшего дома и с силой захлопнул ее в тот самый момент, когда «василиск» метнул дагу. Клинок застрял в дереве, и Фернан едва слышно выругался сквозь стиснутые зубы. Подобное стоило предугадать. Раз на улице не видно лошадей, – значит, у этих ребят есть совершенно иной путь для отступления. Ломать дверь дома, где скрылся сеньор Никто, не было ни сил, ни смысла. Сеньор де Суоза знал, что в подобных домах обязательно имеется выход на задний двор, с которого можно попасть в нескончаемый лабиринт узких городских улочек. Теперь врага не догнать.
Ну и Искуситель с ним! Фернан злорадно подумал, что сейчас разговорчивому сеньору-насмешнику гораздо хуже, чем ему. Жаль, что рана в легкое не оказалась смертельной, но шанс, что дворянин умрет, не успев найти хорошего лекаря, высок. Фернан искренне пожелал сеньору Никто до лекаря не добежать.
Звона клинков Вето и двух его противников больше не было слышно. Де Суоза обернулся. Слуга стоял, опираясь спиной о стену. Левая рука повисла безвольной плетью, правая зажимала рану в плече. У ног валялось двое покойников.
Фернан хмыкнул. Не повезло ребятам. Откуда же им было знать, что, когда маэстро Пито не мог прийти в дом маркиза, капитан «василисков» проводил тренировочные бои на рапирах со слугой и за прошедшие годы натаскал Вето в умении обращаться с клинком.
– Жив, бездельник?! – Фернан прижал ладонь к щеке, пытаясь остановить кровь.
– Да, сеньор! Руку задели, валаи!
Де Суоза направился к нему, перешагнул через мертвеца, в спине которого застряла наваха, и только тут вспомнил о человеке с кинжалом. Резко обернулся, вскидывая так и не убранную в ножны шпагу. Сутулый человек медленно пятился от него по улице. Крики приближающейся стражи раздавались за углом.
– Ну уж у тебя-то я спрошу, кто так хотел передать мне послание, – пробормотал Фернан и во весь голос заорал: – Стой, мерзавец!
Человек дернулся и резко взмахнул рукой. Фернан подумал, что в него хотят метнуть кинжал. Сработал инстинкт, и он отскочил в сторону. Это его и спасло. Убийца метнул не кинжал. «Василиск» скорее почувствовал, чем увидел, как нечто пронеслось мимо него и с грохотом ударило в дом, разнеся его вдребезги. Во все стороны полетели камни и ошметки того, что ранее было Вето и лошадью. Затем сеньора де Суоза накрыло теплой волной воздуха – и он потерял сознание.
Traverse[12]Ули открыл глаза и несколько минут лежал не шевелясь, привыкая к темноте и вслушиваясь в дыхание спящих. Рядом тихонько сопела младшая сестренка. Мальчик аккуратно соскользнул со старой невысокой кровати и осторожно, стараясь не шуметь, направился к двери. Половицы под босыми ногами предательски скрипели и грозились перебудить весь дом. На каждый протяжный скрип Ули болезненно морщился и замирал. Если из-за его ночного баловства проснется отец, то в лучшем случае он отделается подзатыльником, а в худшем– его ждет порка. Жители деревни, затерянной меж лесов Ведьминой гряды, что находилась возле самой границы с Андрадой, работали от рассвета до заката и краткие часы сна ценили на вес золота.
Возле двери спал большой старый кот. Он приоткрыл глаза, неодобрительно покосился на мальчика, раздраженно дернул кончиком хвоста и вновь задремал. Ули перешагнул через Разбойника, добрался до двери избы и тихонько выбрался во двор.
Несмотря на позднее и в общем-то достаточно теплое, если не сказать жаркое лето, на улице было свежо. Ежась от ночной прохлады, Ули натянул рубаху и направился к калитке. Возле нее, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу, стоял Ери. Земля была холодной, но обувь Ули оставил в доме, и теперь до реки придется бежать босиком.
В курятнике кудахтнула сонная курица. Недалек тот час, когда пропоют первые петухи, начнет светать – и деревня проснется. Первой конечно же встанет мать. Она выгонит коров из хлева, чтобы те присоединились к общему стаду деревни, за которым присматривает старый Джо-пастух. До этого времени надо вернуться, если Ули не хочет получить нагоняй и провести весь день, убирая хлев или таская воду, чтобы наполнить огромную дубовую бочку, что стоит на заднем дворе.
– Чего так долго? – прошипел Ери, когда Ули прикрыл за собой калитку и оказался на улице. – Я замерз!
– Отца боялся разбудить, – шепотом ответил Ули. – Пошли, что ли?
Черноволосый Ери поспешно кивнул, и двое мальчишек побежали по пустой деревенской улице. Звезды уже поблекли и горели не в полную силу, месяц побледнел, опустился к темным вершинам могучих елей, которые угрюмой стеной огораживали деревню от всего остального мира. Оставалось чуть больше часа до того, как ночного неба коснутся первые солнечные лучи. Они превратят темный бархат небосвода в алеющий шелк, и к этому времени стоит покончить с делами и оказаться в кровати.
Ери свернул с центральной деревенской улочки направо, побежал вдоль забора Карлоса-плотника. Разбойник – грозный пес Карлоса, всегда с лаем бросавшийся на любого чужака, сейчас лишь приподнял одно ухо и проводил детей сонным взглядом. Ули и Ери вот уже месяц прикармливали старого пса, чтобы тот не брехал.
За домом плотника начиналось заросшее широкими лопухами и высокой крапивой поле. Карлос был слишком большим лентяем, чтобы приводить свой участок земли в надлежащий вид. Узкая тропка вела прямо на невысокий холм. Шипя, когда особенно настырный лист крапивы жалил кожу, дети направились по заросшей тропинке. Один раз Ули громко ойкнул – острый камешек уколол ногу – Весь оставшийся путь до вершины холма мальчик прихрамывал и корчил болезненные гримасы. Достигнув цели, они остановились, посмотрели назад. Огонь горел лишь в доме, располагавшемся на самом дальнем краю деревни – у кузнеца.
Тропка с холма вела к спокойной и медленной реке, берега которой буйно заросли осокой и высоким, почти в человеческий рост, камышом. Над гладкой, точно зеркало, водой появились первые, едва видимые клочья тумана. Он стелился над рекой, путался в прибрежной траве, застревал среди камышей и пузатых гнезд вьюрков, поднимался вверх, пытаясь заползти на берег. Дети сошли с тропинки и побежали, не разбирая дороги, прямо по траве, на которой уже успели выступить мелкие и очень холодные капли росы.
– Давай пошевеливайся, пока Карлос не проснулся, – буркнул Ери и поежился.
– Не проснется, – хихикнул Ули. – Он встанет не раньше полудня!
– Ты-то откуда знаешь?
– Знаю, и все. – Ули скорчил загадочную рожицу. – Я его этим вечером вдрызг пьяным видел. Даже Разбойник спрятался в конуру от греха подальше.
