Антон Кравин - Наемники смерти
– Там минное поле, – пояснил Данила, махнув рукой в сторону депо. – С этой стороны Сектор защищен хорошо. Растяжки. Датчики движения. Инфракрасные лазеры. «Кричалки». Они не ошибаются. Поэтому и мы не будем.
– А самое интересное, – подал голос Момент, – начнется тогда, когда мы через все это пройдем. Потому что дальше будет Сектор. А там – ошибайся, не ошибайся, а Сектор тебя поимеет, бро. Такое уж это место…
– Отставить нагнетать, – скомандовал Данила. – Будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас – минное поле. Три основных рубежа. Сигнальный: чуть что задел – шум поднимется такой, что мертвые из могил поднимутся, не говоря уже о наших доблестных МАСовцах. Второй – нелетальный. Сетки и «липучки». Предназначены для отлова малолетних дятлов, рвущихся в Сектор за приключениями на свою задницу. Вляпался – и сиди, кукарекай, пока патруль тебя не найдет и не вытащит. Сетки кевларовые, ножом не возьмешь. А «липучка» застывает секунды за полторы. Учтите, дальность плевка – метров пять, поэтому увидел, где баллон вроде огнетушителя, только зеленый – обходи десятой дорогой. Ясно?
Телохранители кивнули, а Марина сказала:
– Ясно.
– А последний рубеж для самых упертых, – заговорил Момент. – Старые добрые противопехотные мины. Обычные и «лягушки». – Он обвел взглядом телохранителей и на всякий случай пояснил: – Обычная, чуваки, взрывается сразу, как только на нее наступишь или заденешь растяжку. Убить не убьет, но полкостыля тебе оторвет точно. «Лягушка» срабатывает с задержкой в полсекунды, подпрыгивает вверх на метр-полтора и взрывается в воздухе. Разлет осколков – метров двадцать. Поэтому, если вы сделали шаг и услышали щелчок – громко орем «Мина!» и падаем плашмя. Шансы выжить – пятьдесят на пятьдесят, либо выживешь, либо нет.
Данила выдохнул и мрачно добавил:
– Надеюсь, все понимают, что раненых мы с собой тащить не будем?
Гулять по минному полю – все равно что бабочек ловить: со стороны выглядит нудно, а на самом деле увлекательнейшее занятие. Последний раз Даниле доводилось разминировать плантации опиумного мака на афганской границе, но там были горы и поля, а тут, как говорил их инструктор по боевой подготовке, «урбанизированный ландшафт».
Вагоны по эту сторону вокзала выглядели совсем древними, как динозавры. То ли просто близость Сектора сказывалась, то ли Всплески сюда докатывались регулярно, но все вокруг было ржавое, ветхое, трухлявое. Тронь пальцем – рассыплется в прах. Бетонные столбы фонарей, металлические каркасы семафоров, будочка путевого обходчика, шпалы и рельсы с пробивающимися сквозь них бурьянами, горы щебня – и все это густо усеяно смертоносным железом, перетянуто стальными проволочками растяжек, расчерчено невидимыми (но ярко-зелеными на экранчике ПНВ) лучами лазеров.
Больше всего это похоже на детскую игру. Нечто среднее между «Колыбель для кошки» и «Морская фигура, замри!».
Залезть на подножку вагона. Перепрыгнуть на соседнюю платформу. По лесенке – на крышу вагона. Зацепиться рукой за семафор и перемахнуть сенсор «кричалки». Бочком протиснуться между двумя дрезинами. Поднырнуть под цистерну. Пробежаться по рельсе, опасно балансируя над торчащими из земли «усиками» противопехотных мин.
Остановиться, оглядеться. Куда дальше? Вот туда… Ну – поехали!
Первой оступилась конечно же Марина. Чутье на опасность, говорите? Барышня с отсутствующим видом поперлась прямо под датчик движения, подвешенный на фонарном столбе. И хрен его знает, какую гадость бы активировал этот датчик, если бы Момент не сгреб дурищу в охапку и не оттащил в сторону. Бритый телохранитель дернулся было на чистом рефлексе гасить Момента («охраняемый в опасности!»), но Бугай успел все остановить.
– Марина, – сказал Астрахан, глядя в ее стеклянные глаза, – проснись. Тут опасно. Ты не на прогулке, поняла?
– Поняла, – кивнула девушка.
«Ни черта ты не поняла, дорогуша. Обкурилась, что ли, для храбрости?.. Или она по жизни такой тормоз? Ох, намучаемся еще с ней…»
Следующим вляпался Бритый. Задел ногой растяжку, услышал щелчок и, как учили, заорал:
– Мина! – и грохнулся оземь.
Мина не сработала. И такое бывает. Что-то в ней протухло за эти годы – то ли детонатор сгнил, то ли пружина села, то ли просто сегодня удача была на их стороне.
Но удача – дама капризная, неверная, злоупотреблять ее благоволением не следует.
– Вставай, – сказал Данила и ткнул Бритого берцем под ребра. – Еще раз облажаешься – сам пристрелю.
Инцидент с невзорвавшейся миной взбодрил команду не хуже чашечки ароматного эспрессо. Бойцы открыли глаза, развернули уши, включили шестое чувство и остаток пути проделали чисто, без косяков.
– Стойте, – вдруг сказала Марина, когда они уже почти добрались до конца депо.
Дальше начинался пустырь, заваленный обломками железнодорожной техники, сквозь которые пробивались молодые деревца, а за ним темнел лес.
– Туда нельзя, там опасно, – произнесла девушка замогильным голосом.
Данила посмотрел вперед: ржавые железки курились, отдавая накопленное за день тепло, тонкие струйки марева тянулись вверх, искажая пространство. А за ними – то ли туман, то ли испарения, то ли тени плывут, перекрещиваются, ждут зазевавшегося путника. Права Марина – опасно там. Совершенно иррациональное ощущение: понимаешь, что сейчас тебе ничего не грозит, но всматриваться в марево не хочется – вдруг глубинные, загнанные в подсознание страхи воплотятся в жизнь?
В одном Данила был уверен: там живое. Затаилось. Ждет. Иная, чуждая жизнь, другая реальность. Шагни за грань – и твоя жизнь изменится, ты перестанешь принадлежать миру людей. Надо же, когда Сектор патрулировал, воспринимал всякую дрянь как должное, сейчас стойку сделал на мелочь какую-то – отвык.
«Затеяв эту авантюру, ты переступил за грань, теперь дело за малым», – напомнил ему здравый смысл. То, что пряталось среди развалин, было хуже человека. Данила покосился на попутчиков: Момент лыбился, Марина не реагировала никак – симпатичный киборг, а не женщина; телохранители ее угрюмо молчали.
– Все, бро, – хохотнул Момент. – Смена власти. Теперь мы на моей территории. Роль Чингачгука – Великого Змея беру на себя. Добро пожаловать в Сектор, чуваки!
Пожав плечами, Данила спросил:
– Насчет опасности впереди – правда? Там… не пойму, но что-то есть.
– Ну… не то чтобы совсем опасно. Но неприятно. – Момент указал на пустырь. – Там окопалась какая-то мелкая гадость вроде «гантели» или «бродилы», и девчонка это почувствовала.
– И как мы через твою гадость пройдем? – спросил Бугай.
– Не моя она, бро, не моя – секторская, – хмыкнул Момент. – Че мы, дураки, через нее идти? То есть ты-то – может быть, а я так нет. Зачем самим в гадость лезть, мы эту гадость обойдем. Крюк сделать – не проблема, а вот угодишь ты в «бродилу» – будешь день, неделю, год по кругу ходить, пока с голоду не сдохнешь. Или войдешь в искажение молодым и здоровым, а выберешься трясущимся старцем, я и такое видел… Да че я тебе рассказываю, ты и сам все знаешь.
– Обожди, – перебил его Данила. – Слышишь?
Издалека донесся уже знакомый рокот вертолетного мотора.
– Я думал, вертолеты над Сектором не летают, – пробасил Бугай.
– Ну почему не летают? – удивился Момент. – Летают. Но недолго. И не высоко. Как те крокодилы из анекдота…
Момент глупо хихикнул. Похоже было, что близость Сектора действовала на него не хуже косячка с отборной таджикской травой.
– Кончай шутить, объясни по-человечески!
– А что тут непонятного? – взялся объяснять Данила. – Над Первым поясом, самым неопасным, летают иногда. Если научники им дали прогноз, что Всплесков в ближайшее время не предвидится, то могут и полетать, почему нет? Хотя – опасно, конечно, потому что прогнозы те… Ну, как с погодой: навешал тебе диктор лапшу на уши, что завтра солнце и жара, а ты проснулся – дождь льет, ветер дует… В общем, летать им предстоит ровно столько, сколько Сектор отмерил. И летает он туда-сюда над самым Барьером, – задумчиво протянул Данила. – Не нас ли он случаем ищет?
– Может, и нас, бро… Только это не важно. Нам щас надо аккуратненько, без шума и пыли, обойти гадость на пустыре и добраться до леса. В лесу предлагаю заночевать. Дурное это дело – по Сектору впотьмах шариться. А утречком дальше двинемся. Уж поверьте, с ночными тварями лучше не встречаться, да и искажения труднее находить. Сектор ночью – одно враждебное искажение. Уяснили? Да? Тогда потопали, следопыты, – заключил Момент.
– Потопали, – угрюмо сказал Бугай, с недоверием косясь на пустырь.
Третий телохранитель – маленький, узкоплечий, но весь состоящий из сплетений мышц и сухожилий (за что Данила и обозвал его Жила), – до сих пор никак себя не проявлявший, внезапно скрючился в три погибели, после чего его стошнило.
Марина побледнела и пошатнулась, Момент едва успел ее подхватить под локоть, и даже Бугай, похожий на скалу, помотал головой и схватился за затылок.
![Айзек Азимов - Робот, который видел сны [Сны роботов]](/uploads/posts/books/56487/56487.jpg)
