Вячеслав Шалыгин - Противостояние
… – Что скажешь, посредник? – спросил Леший, когда Черный Лис элегантно откланялся и покинул скромное убежище сталкеров.
– Вы и сами не дети, все понимаете, – Каспер пожал плечами. – Этот Лис большой хитрец. Он сказал нам только половину правды.
– Это понятно, – Леший кивнул. – Насколько можно верить в его обещания?
– Тоже наполовину. Если в эти контейнеры упрятана действительно уникальная модификация наноботов, риск очень велик, и Черный Лис поступил вполне логично. Я примерно представляю, что он задумал. Параллельно с вами в путь двинется еще несколько групп сталкеров с «пустышками» в кейсах, и каждую будут прикрывать люди Черного Лиса. То, что Лис не возражает против вашего позднего старта, подтверждает версию, что именно в этих контейнерах находится настоящий товар. Вы пойдете по расчищенному другими группами маршруту и, в принципе, имеете неплохие шансы. Но…
– Что «но»? Что тебе не нравится?
– Вполне возможен и другой вариант. Вся эта легенда насчет разделения специальностей выдумана самим Черным Лисом либо его покровителями, и настоящего товара не будет ни у кого из сталкеров. В этом случае вас подставляют так же, как и все прочие группы доставки.
– А Лис сам доставит товар?
– Я поступила бы именно так, – сказала Лера. – Специализация – дело хорошее, но доверять такие деньги каким-то… оборванцам… это глупо.
– Алло, дамочка, полегче! – возмутился Леший.
– А Черный Лис не похож на дурака, – спокойно закончила Лера.
– А как же деньги? – Леший задумчиво потер подбородок. – Не понимаю. Отозвать сумму с универсальной карточки невозможно, ведь так?
– Верно, – согласился Каспер. – И меня этот момент тоже смущает.
– Если только карточки не липовые, – подсказала Лера. – Эдик, где они?
– Только не втирай, что в подвале вместе со снаряжением, – предупредил Леший. – Любые карты для тебя священнее коровы для индуса. Прятать их куда-то, кроме кармана или рукава, ты не станешь. Выкладывай.
Эдик молча выложил на стол три пластиковые карты.
За изучение электронных кошельков взялись все трое гостей. Первым с задачей справился Каспер. Он бросил карточку на стол и откинулся на спинку стула. На лице посредника по-прежнему отражалось легкое недоумение.
– Настоящие, – сказала Лера. – Серия «А». Чипы биокристаллические, нанороботам не по зубам. Так что ни отозвать деньги, ни сделать так, чтобы информация вдруг «стерлась», невозможно.
– А контейнеры можно проверить? – спросил Леший, бережно укладывая карточки стопкой. – Эдик, слабо определить, что в тюбиках?
– На зуб, что ли? – Эдик вздохнул. – Сканер нужен хороший. Или мнемотехник. Тоже хороший.
Леший поднял взгляд на Леру, а затем посмотрел на Каспера. Спутники ответили Лешему примерно такими же вопросительными взглядами.
– Я начинающий, – слабо запротестовал Леший. – И вообще… открывать же нельзя.
– Кто это сказал? – Лера усмехнулась. – Слабо?
– Да они для меня все одинаковые, что я, специалист по наноботам?!
– Дай мне, – Каспер открыл кейс и вытащил один из контейнеров.
Повертев пару секунд цилиндрик в пальцах, посредник отвинтил крышку и заглянул в контейнер.
– Э-э, осторожно! – забеспокоился Леший. – Заразу не подцепи!
– Ничего не случится, – отмахнулся Каспер. – Я жженый, забыл?
– Так-то оно так… – Леший поскреб в затылке. – Ладно, делай, как знаешь.
Каспер завинтил крышку, зажал контейнер в кулаке и ненадолго закрыл глаза.
– Ну? – когда Каспер вышел из состояния своеобразной медитации, спросила Лера.
– Ничего конкретного. Одно могу сказать точно. Это не чистые Н-капсулы. Эти наноботы имеют четкую программу.
– Косвенная улика, – негромко сказал Эдик.
– А других улик мы не имеем, – Леший развел руками. – Пока получается, это не подстава, так?
– Факты за это, – сказал посредник. – Хотя сомнения остаются.
– Пока доверимся фактам, – решил сталкер. – А то жрать охота, сил нет! И спать хочется, как из ружья. Так что давайте до утра все головоломки отложим. Целый день будет, чтобы ситуацию обдумать. Согласны?
Каспер и Эдик промолчали, только кивнули. Лера, как обычно, вздернула носик и отвернулась. То есть возражать тоже не стала…
…После плотного ужина на четверых и короткого приватного обсуждения с Эдиком кое-каких нюансов подготовки к завтрашнему рейду Леший не уснул, а самым натуральным образом отключился, едва коснувшись головой подушки. Какое-то время ему не снилось вообще ничего, затем снилась всякая муть, вроде мельтешащих под ногами скоргов и противной ухмылки Черного Лиса, висящей над буераками Академовской локации отдельно от физиономии чужака, словно улыбка Чеширского кота. Затем Леший на какое-то время вынырнул из объятий Морфея, выпил стакан холодного чая (жирная пища требовала воды) и снова уснул, на этот раз нормально, с внятными, хотя и тревожными сновидениями.
Сталкеру снились зеленые просторы Чернобыльской локации, в те времена, когда она еще не была одной из пяти изолированных территорий Зоны Смерти, а называлась Зоной Отчуждения. Накануне Катастрофы.
Леший видел будто бы вживую густые леса, радиоактивные пустоши, речки, озера, холмы. Видел руины Припяти, вытяжную трубу над станцией, поросшие бурьяном развалины поселков, обломки мостов, сгнившие остовы брошенной техники и ржавые железнодорожные пути. Видел рыщущих повсюду диких тварей и множество промышляющих в зоне людей, таких похожих на нынешних сталкеров и в то же время совершенно других.
В те времена Зона была опасной, загадочной, непредсказуемой, но живой. Смерть в ней являлась изнанкой жизни, а не всеобщим безальтернативным наполнителем. «Альтернативой самой себе» Смерть в Зоне стала только после 13 сентября 2051 года.
И не только в зоне отчуждения вокруг ЧАЭС. В тот роковой день непонятная, но оттого лишь еще более ужасная Катастрофа буквально взорвала поверхность планеты в пяти далеких друг от друга и, казалось бы, никак не связанных между собой местах и создала Зону Смерти: пять зловещих, безжизненных локаций, радиусом около тридцати километров каждая, ограниченных сферами гравитационных Барьеров.
Даже теперь, спустя шесть лет после Катастрофы, не существовало единого мнения о причинах Взрыва, породившего Зону Смерти. Большинство ученых склонялось к версии, согласно которой Катастрофа стала результатом неудачного эксперимента по прокладке внепространственных переходов, или, если короче, гипертоннелей. Наличие в центре каждой из локаций «тамбура», войдя в который можно переместиться в любую из пяти частей Зоны, подтверждало эту версию, а вот отсутствие «Тоннельной Установки», которая, предположительно, создала гипертоннели, версию практически опровергало. Ведь если нет установки, нет и производимого установкой эффекта.
Впрочем, более-менее удовлетворительный ответ существовал и на эту загадку. По мнению некоторых экспертов, установка до сих пор работала, причем стабильно, только находилась она теперь не в одной из локаций Зоны Смерти, а в Узле – этаком перекрестке гипертоннелей, который спрятан от любопытных глаз где-то в другом измерении, вне нормального пространства.
Как попала установка в Узел, никто не знал, считалось, что ее туда забросил взрыв Катастрофы. Почему установка не прекратила работать? Ученые имели предположение и на этот счет: в Узле установку питал особый вид энергии из неведомых человеку, но очень мощных и емких внепространственных источников.
Кроме этих вопросов, существовало и множество других, не менее важных. Например, такой: гиперпространство, особый вид энергии, это все понятно, но как по относительно небольшим гипертоннелям в наш мир прорвалось столько аномальной энергии, что могущественность взрывов, которые изуродовали пять локаций Зоны Смерти, была сравнима с мощностью взрывов пяти водородных бомб?
Или вопрос, вообще грозящий разрывом мозга: откуда взялись Барьеры? Сферические гравитационные аномалии изолировали каждую из локаций невидимыми стенками, которые расположились в тридцати километрах от соответствующего тамбура в любую сторону, даже вверх или, наоборот, в глубь земли. Толщина стенки Барьера во всех пяти случаях составляла около трех километров, и главный фокус заключался в том, что гравитация в толще невидимой стены нарастала постепенно, достигая посередине трех g, а дальше снова постепенно снижаясь до нормы. За счет чего могли существовать такие странные гравитационные аномалии, что было для них источником, современная наука не бралась и предположить. А потому просто обозвала аномалию «побочным эффектом, возникающим при активации гипертоннелей».
Но самым «зубастым» был, конечно, главный вопрос: о происхождении биомехов (раньше их еще называли «механоидами») и прочей «электронно-механической жизни», то есть техноса.
Во время Катастрофы после жуткого Взрыва в центрах всех локаций образовались гигантские торнадо, предтечи тамбуров, затянувшие в свои воронки массу найденной поблизости всячины, но почему-то преимущественно металлической. Единственным исключением были люди со вживленными в мозг компьютерными имплантатами (которые к тому времени стали чем-то привычным и жизненно необходимым, вроде мобильных телефонов для людей в начале века), искусственными органами и биомеханическими протезами. Видимо, ключевым моментом этой первой и последней «технической ошибки» явилось то, что торнадо ориентировались именно на импланты и протезы, а людей считали чем-то вроде органической грязи, налипшей на электронные и механические устройства.
