Роман Юров - «МиГ» – перехватчик. Чужие крылья
При подлете к линии фронта облачность стала более редкой. Самолеты подпрыгнули выше, и Виктор успел немного осмотреться. Сверху фронт казался нестрашным. Тонкие линии траншей, и очень много черных маленьких оспин от воронок. А вот и деревня Успенская. Виктор опознал ее по характерному ориентиру — водонапорной башне, здесь начинался их разведывательный маршрут. Ведущий, оставив дорогу по левому крылу, жестами приказал подойти ближе. «Ну да, — подумал Виктор, — ему же так удобнее. И на дорогу смотрит, и за мной. Ловко. Надо запомнить». Однако дорога была пустой. Дальше облака снова стали низкие и плотные. Пара истребителей снова прижалась к земле. Виктор потерял ориентировку, постоянные маневры ведущего не давали времени сосредоточиться, а малая высота полета не давала уцепиться глазом хоть за какой-нибудь ориентир. Внизу стелилась под крыло белая земля, какие-то деревеньки, дороги, промелькнула небольшая автоколонна, затем железнодорожная станция, и снова начался однообразный белый пейзаж. Он успевал следить только за температурой воды и масла. Ну и за ведущим, конечно. На остальное не хватало времени. Облачность снова поднялась. Внезапно Шубин начал покачивать крыльями, а затем начал резко снижаться — увидел подходящую цель для атаки и начал строить заход. Впереди, по дороге от линии фронта двигался небольшой, с десяток подвод, обоз. Крошечные с высоты полета лошади тащили такие же фургоны и телеги.
Виктор пошел за ведущим, выбрав своей целью фургон со светлым, выгоревшим верхом, запряженный парой лошадей. Первый РС рванул с перелетом, метрах в тридцати от повозки. От взрыва лошади понесли. Второй тоже лег с перелетом, зато третий попал точно между фургоном и лошадьми. Дистанция до цели была уже совсем маленькой, и Виктор сразу потянул ручку, избегая встречи с землей. Он успел только увидеть вспышку беззвучного взрыва и какой-то бурый дым, секунда, и эта картина смерти скрылась под капотом.
Разворот и новый заход. Обоза уже не было. Несколько подвод удирали по полю, хорошо выделяясь на фоне снега, носились одиночные кони. На дороге разгорался фургон, Виктор увидел, как рядом с перевернутой телегой бьются в агонии лошади. Теперь он выбрал своей целью бричку, запряженную вороной лошадью. Она неслась в сторону небольшой рощицы, видимо, надеясь спастись за деревьями. Виктор выстрелил по ним РС, а потом добавил из пулеметов. Возница, увидев валящийся на него с неба самолет, моментально вывалился на снег и тем самым избежал смерти. Светлые трассеры шкасов на долю секунды задержались на бричке, а затем уперлись в лошадь. Та рухнула, словно подрубленная, бричка закувыркалась, раскидывая по снегу свой груз.
Новой атаки Шубин делать не стал — полетели домой. Погода портилась на глазах. Облака прижимали все ниже и ниже. Ближе к линии фронта попали под слабый дождь, пришлось прижаться к ведущему чуть ли не вплотную. Оторваться в таких условиях — верная смерть. Однако обошлось, вышли точно к аэродрому. На посадке самолет вел себя немного странно, очень неохотно опускал нос, по полосе его водило, словно на коньках. Все же подмокший аэродром — это не шутки. Но все прошло успешно. Снова Палыч на крыле показывает, куда рулить, вот и своя стоянка, тормоза, зажигание. Можно расслабиться. От вылета у Виктора было какое-то странное впечатление. Что-то мешало. С одной стороны, он хорошо отлетал в очень сложном вылете, но, с другой стороны, ощущался какой-то дискомфорт. Перед глазами вставала картинка падающих на снег лошадей. «Война войной, а животинку жалко».
Он вылез, показал Палычу большой палец — мол, все в порядке. Показался Шубин в окружении летчиков. Он им что-то весело рассказывал:
— Ну, Витька, молодец. Хорошо держался. Как мы немчуру причесали?! Там обозники обосрались, небось. Тока ты тута низковато выходишь. Решил немцев винтом порубать?
Летчики засмеялись. Виктор тоже улыбнулся, идея рубить врагов винтом показалась забавной.
— Да нет, тащ капитан. Я наверняка хотел, РС летят хрен куда, зато я как врезал, так все в клочки.
— Ты смотри тута. А то тебе как врежут… в упор или сам немного не рассчитаешь, и привет, полон рот земли. Аккуратнее надо, повыше выводи. Но вообще молодец. Хорошо слетали! Ладно, я в штаб. Вы тута ждите пока.
Теперь летчики обступили Виктора, расспрашивая про подробности вылета. В землянку никто не шел. Воды в ней уже было по щиколотку. Расположились на самолетных чехлах, травили анекдоты, вспоминали истории из жизни. Вскоре появился Шубин.
— Все ребята, шабаш. Наши погодные оракулы предсказывают потепление. Если за сегодня никакой команды на перелет не получим — застрянем тут надолго. Аэродром раскиснет, будем тута долго сидеть.
Сидели до вечера. Там же, на чехлах, и пообедали. Команды на перебазирование не поступило.
Целую неделю истребительный полк был прикован к земле. Аэродромы действительно размокли, раскисли, превратив боевых летчиков в заложников погоды. Жизнь Виктора за это время потихоньку налаживалась. Он хорошо «вписался» в коллектив полка, привык к режиму. Стараясь допускать поменьше проколов, говорил мало, больше слушал бывалых летчиков. Единственно, что сильно мучило — информационный голод. Привыкнув в будущем к непрерывному потоку информации из Интернета, телевизора и массы печатных изданий, здесь он словно попал в вакуум. Читать было решительно нечего. Попадавшие в полк газеты прочитывались в течение часа, все остальное от скуки «добивал» различными руководствами по эксплуатации, наставлениями и уставами. Это вызывало искреннее недоумение Шишкина, однако Игорь пока от вопросов воздерживался.
В это нелетное время каждый в полку занимался чем мог. Валера Нифонтов либо пропадал где-то у своей Вальки, либо слонялся по расположению, узнавая новости. Петров оказался заядлым шахматистом. Высокий, ростом с Виктора, худощавый, он часто сидел, сгорбившись за доской, двигая фигуры, почесывая кончик носа в задумчивости. Играл он хорошо, обыгрывая всех в полку, а поскольку достойных противников было немного, то обычно он играл сам с собой. Несмотря на большой налет, летчиком он был средним, но уже имел на счету одного сбитого «мессера». А еще он был заместителем командира эскадрильи. В чем заключались его обязанности, для Виктора оставалось загадкой. Шубин во все дела эскадрильи вникал сам, руководил жестко, хоть и несколько хамовато, однако свое дело он знал хорошо.
Шишкин же в свободные минуты писал письма своей девушке — Нине. Он с ней познакомился на танцах, в августе, когда полк проходил переформирование в Подмосковье. С тех пор он регулярно, 2–3 раза в неделю, писал ей письма, мусоля карандаш, высовывая от напряжения кончик языка и постоянно шмыгая носом. Она отвечала ему куда реже, однако для него это был праздник, как конфеты для дошкольника. Он по-детски радовался, перечитывая ее письма по несколько раз: сперва быстро, затем куда медленнее, вдумчиво и, наконец, едва ли не по слогам, шевеля губами и обдумывая каждую фразу. После ее писем обычно язвительный Игорь затихал на день-другой, становился более покладистым.
А вот Вахтанг и Виктор предпочитали спорт. В свободное время, когда не было полетов, подтягивались на турнике, отжимались и особенно много внимания уделяли упражнениям на развитие мышц живота. Эта мания началась после того, как Виктор озвучил услышанную где-то фразу: «Хочешь, чтобы не зашли в хвост — качай пресс». Эта фраза была тщательно осмыслена присутствующими летчиками и признана идеологически правильной. Так что качали они пресс на пару. Впрочем, остальные летчики полка к спорту относились положительно, частенько составляя компанию…
…Подмораживать начало еще с вечера. Летчики засуетились и стали посматривать в небо. Однако небо было чистое, мороз только усиливался. На другой день снова поехали на аэродром затемно, как обычно. К рассвету определились с задачами.
— Орлы, значит так тута, быстро перерисуйте линию боевого соприкосновения. Сегодня снова прикрываем железнодорожную станцию Миллерово. Там пополнение разгружаться будет, начальство сказало, чтоб ни одна бомба не упала. Сейчас вылетает старший лейтенант Петров с лейтенантами Беридзе и Нифонтовым. Вылет через 15 минут. Я вылетаю через полтора часа, пойду с Шишкиным и Саблиным. Высота — четыре тысячи метров.
И вот новый вылет. Взлетели с ходу всем звеном. Аэродром хорошо подмерз, и самолеты легко отрывались от земли. Сверху было хорошо видно, как оттепель знатно отыгралась на зиме. И хотя снег так и остался лежать на полях, но уже не укрывал землю полностью. Он съежился, проявились многочисленные проталины. Очень четко выделялись голые стволы деревьев и кустарников, издалека выделялись черные нитки дорог. На подходе к станции они встретили возвращающееся звено Петрова. Приветственно покачали крыльями и разошлись каждый своей небесной дорогой.
