Вадим Львов - Оперативное вмешательство
Капитан второго ранга Афанасьев так и не понял, что он убит. Просто все вокруг залил огонь, и земля встала на дыбы.
* * *
Следующим погиб Самсонов. Тяжелая пуля из «Баретт М95» пробила его насквозь и отбросила спиной на капот ближайшей лавки на колесах. Не успело тело Молота упасть на землю, как, вслед за взрывом во дворе, вторую группу «дельфинов» накрыло ударной волной.
Оттолкнув подмятую под себя Нафису, Харон выхватил из заплечной кобуры «стечкин», хоть и неудобный, но убийственный, и, вскинув, всадил несколько пуль в «девяносто девятую». Головы водителя и пассажира с автоматом почти синхронно лопнули, машина потеряла управление и влетела в «УАЗ»-«буханку», с которого торговали женскими шмотками… Потом за углом что-то оглушительно грохнуло, и в небо взметнулся столб черного дыма, сопровождаемый яростным треском автоматных очередей и завываниями «Аллах акбар!».
* * *
Когда полковник Титов увидел эти кадры, транслируемые в штаб кружащим в небе БПЛА, на экране монитора, он едва не лишился дара речи.
– Пусть уходят, быстро! – заорал он на связиста. – Дежурное звено «Грачей» туда!
– Связи нет, господин полковник, – проблеял очкастый связист, опасливо глядя на полковника.
– Как нет? Ты что, охренел?! Да я тебя… под трибунал, сука, пойдешь! – задыхаясь, вопил Титов.
– Связь глушится! – За связиста-интеллигента вступился седой прапорщик. – Сплошные помехи, невозможно пробиться. Я такое только в Крыму встречал. Наводить некому, можем своих накрыть, не дай бог.
* * *
Вторую группу «дельфинов» спас излишне мощный заряд взрывчатки, заложенный Анчаром, детонация которого вызвала обрушение соседнего дома, сопровождаемого извержением огромного облака кирпичной пыли, на пару минут скрывшую от боевиков уцелевших спецназовцев. Это дало короткую передышку, благодаря которой люди покойного Афанасьева успели укрыться за автомобилями и торговыми палатками и открыть ответный огонь.
* * *
– Пошли, Нафиса, уходим! – заорал Харон, протягивая к ней руку, но девушка отбросила ее, выхватывая маленький удобный «вальтер». Пистолет дважды «чихнул», и Харон увидел, как на асфальт повалились двое бородачей с автоматами, выскочивших из-за павильона.
Схватив Нафису в охапку и матерясь, Харон бросился вперед, туда, где отстреливались прижатые к земле «дельфины». Надо к ним пробиться и вместе уходить. Единственный, хоть и призрачный, шанс на спасение.
Через забор, едва ли не на голову Харону, приземлился молоденький боевик с «калашом». Боевик верещал что-то, захлебываясь яростью, и пытался стрелять, лихорадочно нажимая на курок. За спину он, естественно, не смотрел. Враги, ненавистные «русисты», были впереди, в сотне шагов. Одним ударом рукоятки «АПС» Харон перебил ему шейные позвонки и выхватил у мертвеца автомат.
– Следи за спиной! – приказал Харон Нафисе, выглядывая из-за угла и высматривая выбегающие из кирпичной пыли фигурки.
Раз! Пуля врезалась в одного из боевиков, опрокинув его на спину. Два! Пулеметчик с перекошенным от ненависти лицом схватился за плечо и исчез из окна, бросив оружие.
Прячущийся метрах в семидесяти от Харона «дельфин» повернул в его сторону голову, а затем и «АК-103М» с пристегнутым барабанным магазином.
– Опора!!! – заорал Харон. – Свои!
– Водяной! – отозвался спецназовец. – Дуй сюда, прикрою! – И дал короткую очередь по абрекам.
* * *
Генри Кэролл, Гадюка, уже убивший двоих русских, терпеливо ждал, скрывшись за кирпичной трубой дымохода, пока рассеется пыль и спецназ будет виден как на ладони. Укрытия в виде грузовиков и металлических палаток от пуль «Баретт М95» не спасают. Винтовка создавалась для того, чтобы поражать легкобронированные цели с дальней дистанции. Сейчас, еще минута – и все закончится. Никто из русских не доберется до ждущих их лодок…
* * *
– Командир, на них напали! – Мичман Радченко вызвал Сундукова, выбравшись на нос «Чайки». – Но подойти не сможем, там отмель! – Мичман кричал во всю глотку, пытаясь заменить неработающую рацию.
– По хрену отмель! Если я засяду, ты ребят подберешь и меня прикроешь! – отозвался Сундуков, отдавая приказы рулевому катера. – Главное, помочь им до лодок добраться.
«Чайки» не могли подойти ближе, мешал каменный парапет набережной и обширная каменистая отмель, примыкающая к берегу. Даже штурмовой катер может на брюхо сесть легко. Через пару минут «Чайка» Сундукова уже заскребла килем по дну, калеча корпус. Но противник оказался в зоне поражения бортового оружия. Сундуков припал к прицелу и, хищно улыбнувшись, нажал на гашетку. Оба орудия «ГШ-30-01» могли управляться синхронно, повинуясь легкому движению руки.
* * *
Кэролл только прицелился в крайнего русского, ловко управляющегося с укороченным «печенегом», как к дому, где сидели Драгун и его ручные абреки, со стороны моря потянулись огненные нити. Через секунду до него донесся грохот автоматических пушек. Гадюка отлично знал возможности этого оружия – один тридцатимиллиметровый снаряд превращает человека в суповой набор. Руки – отдельно, ноги – отдельно, голова – отдельно. Через полминуты от дома, где засел Драгун, останется решето.
Резко повернувшись, Кэролл припал к прицелу, быстро регулируя четкость изображения. Вот он, в прицел отлично был виден силуэт катера, плюющегося огнем.
«На отмели застрял! Самое время!» Дистанция была предельная, еще и сильный боковой ветер, но деваться некуда. Тщательно прицелившись и задержав дыхание, Гадюка-Кэролл плавно нажал на курок. Отдача ударила в плечо, но с катера все так же вели огонь. Не торопясь, Кэролл снова прицелился и выстрелил. Потом еще раз. Только после третьего выстрела огонь с катера прекратился.
* * *
Анчар едва успел упасть на пол и прикрыть голову от обломков и каменной крошки, после того как по дому врезали из «ГШ-30-01». Двух англичан, вооруженных венгерскими модернизированными «АК», и трех бойцов джамаата, стрелявших из окон по «русистам», разорвало на части за считаные секунды. Кто-то визжал от страха, прося Аллаха помочь, кто-то ругался на чужом языке. Жить, по расчетам, ему осталось недолго, дай бог с минуту, пока болванки, летящие из «ГШ-30-01», не найдут его. Но неожиданно эти адские механизмы заткнулись. Вовремя…
Анчар вскочил и увидел, как русские, прикрывая друг друга, быстро пятятся к парапету набережной.
– Не дать им уйти! Не выпускать! Отрезать от набережной! – срывая голос, завизжал Анчар, пинками поднимая своих людей.
* * *
Нафиса упала, когда до спасительных качающихся на волнах лодок оставалось чуть больше тридцати шагов. Упала как подкошенная, широко разбросав руки. Когда Харон наклонился и перевернул ее на спину, она еще дышала.
– Солнце, Нафиска! Не умирай! Немного, еще совсем немного. – Подхватив ее враз потяжелевшее тело, Харон побежал к лодке. Шаг, два, три.
Что-то толкнуло его в спину, и он с разбега рухнул на гальку, разбив в кровь лицо. Нафиса смотрела на него и улыбалась. Улыбка так и застыла у нее на лице, даже когда ее глаза, самые красивые на свете темные глаза, стали изнутри покрываться ледяной коркой смерти. Он хотел протянуть к ней руку, но тело не слушалось. Последнее, что он помнил до того, как провалиться во тьму, это чей-то голос:
– Хватай парня. Он еще жив, а девчонка готова.
* * *
– Они вырвались, сэр.
Нолан только что вернулся с набережной, где уже шло настоящее народное гулянье. Пару обезображенных трупов убитых русских уже волокли по улице, привязав к старенькому «Фольксвагену». Вокруг них бесилась, забывшая страх, толпа местных, визжа от радости и стреляя в воздух.
– Сколько живых? И сколько убили?
– Человек шесть, включая одного полевого агента. Еще один труп в штатском, девушку бросили на берегу. Здесь семь трупов их «лодочников» плюс один труп в фургоне и один на крыше. Десять…
– Наши потери?
– Макферсон и Кирк. Из местных убито…
– Мне насрать на местных, Нолан. Я спрашивал про НАШИ потери…
– Да, сэр.
– Как со сборами?
– Еще час.
– Поторопитесь, Нолан. Чем быстрее мы отсюда исчезнем, тем больше шансов выжить. Что с русским штурмовым катером?
– Брошен на отмели. Хочу взять лодку, осмотреть.
– Действуйте. У вас – полчаса.
Майор подошел к окну. Толпа, растущая с каждой минутой, наконец вытащила на свет автомобильных фар тело убитой девушки и принялась срывать с нее одежду. После чего труп, уже основательно изувеченный, подвесили на фонарном столбе под свист и воинственные крики.
«Аллах акбар, Аллах акбар, Аллах акбар!» – надрывался невидимый оратор в мегафон, и толпа яростно скандировала заученную фразу, вскидывая вверх сжатые кулаки.
«Зверье. Натуральное зверье. Может, правильно с ними русские не церемонятся, давят, как клопов», – закралась в голову майору крамольная мысль, но он прогнал ее прочь и пошел в подвал, чтобы поторопить техников из спецразведки, демонтирующих аппаратуру подавления радиосигнала. Неожиданно дорогу ему преградил мрачный Анчар. Да не один, а вместе с переводчицей.
