Олег Шовкуненко - Оружейник. Бой без правил
— Ханхи нас всех сократили, — я попытался утешить своего боевого товарища. — Так что теперь чего уж сетовать.
— Это верно, — Клюев кивнул. — То, что произошло… Просто в голове не укладывается. Жили себе тихо, мирно, спокойно, и вдруг бац… Ничего этого уже нет.
— Хорошо сказал… тихо, мирно и спокойно, — с горечью в голосе повторил я, со всех сил стараясь удержаться от сарказма.
Однако проницательный прапор все же что-то такое почувствовал, потому как набундючился и подозрительно умолк. Сидели мы так минут пять, безмолвно уставившись на колеблющийся огонек лампы. Каждый думал о своем. Я в значительной степени все еще находился под впечатлением ночного кошмара и вспоминал сына. То, как мы провожали его в армию. То, как вместе с женой ездили на присягу, в учебку под Оренбург. Тогда никто даже не мог предположить, что это будет наша последняя встреча.
— Товарищ полковник, разрешите вопрос? — мысли Клюева наконец нашли себе выход.
— Да, — я перевел взгляд на прапорщика.
— Про утро вчерашнее спросить хочу. Почему кентавры нас отпустили? Я что-то плохо помню, будто в отключке был. — Десантник помотал головой, словно до сих пор так и не пришел в себя.
— А что ты помнишь?
— Помню, что когда отходили, многолапые вроде не двигались, — прапорщик покопался в воспоминаниях. — Или это мне так казалось? Я же говорю, с головой у меня что-то неладно было.
— А ты этот вопрос Загребельному задавал?
— Конечно, задавали.
Клюев сказал «задавали», из чего сам собой напрашивался вывод, что вся группа находилась в недоумении от нашего чудесного спасения.
— И что он ответил? — я не хотел, чтобы моя история шла в разрез с рассказом Лешего.
— Помогли, говорит, нам. Парализовали кентавров газом, да только эта штука чуток и нас зацепила. Кто именно нам помог, подполковник так и не сказал… — тут Клюев счел своим долгом оговориться: — Да и, если честно, мы особо не допытывались. Времени на эти разговоры совсем не было.
Ой, спасибо тебе, друг Андрюша! — мысленно поблагодарил я Загребельного. — Ляпнул первое, что на ум взбрело, а мне теперь пыхтеть, выкручиваться.
Тут до меня вдруг дошло, что Леший счел преждевременным открывать людям всю правду. Я хорошо знал подполковника ФСБ и сразу понял, что, видать, на то у него имелись свои серьезные резоны. Что ж, раз так, то и мне пока следует держать язык за зубами.
— Да, нам помогли, — начал я не очень уверенно. — Другая группа. Видел издалека. Скорее всего не местные. У них имелись гранаты с газом, и полагаю, что газ этот был не нашего производства. Наверняка разработки ханхов. По-другому быть просто не может. Уж очень быстро эта вещество подействовала на кентавров. — Моя заключительная фраза должна была направить мысли Клюева в нужном, правильном направлении. Поэтому я с недоумением произнес: — И где они их только отыскали?
— Ну, дела!
Десантник тут же начал что-то себе шифровать. Может и впрямь пытался понять откуда взялось это спецсредство, а может перебирал в памяти всех известных ему кандидатов на роль наших спасителей. Именно благодаря этой паузе у меня и появилась возможность подумать над продолжением разговора. Пожалуй, сейчас Клюева следовало огорошить простым и ненавязчивым вопросом, что-то типа «Как пройти в библиотеку?». На примете у меня как раз имелся один такой:
— Боязно мне что-то, — как бы разговаривая сам с собой, протянул я.
— Боязно? — Клюев среагировал моментально. — Почему боязно?
— Кто знает, как там наши наблюдатели?
— Призраки до них не доберутся, а больше ночью вроде как страшиться некого.
— Некого говоришь… — я тяжело вздохнул. — Тут, понимаешь ли, дело такое… Подопечные мои, Лиза с Пашкой, они чуток недолюбливают Сергея… Блюмера, я имею в виду. Если сцепятся…
— А-а-а, это… Вы не волнуйтесь, товарищ полковник, — прапор широко улыбнулся. — Загребельный с ними капитана Соколовского оставил. Этот всяких там глупостей не допустит, уж поверьте мне. Костя не человек, а кремень. У него, между прочим, четыре боевых ордена.
— Солидно.
Я вынужден был согласиться. И только я это сделал, как в темноте убежища послышался звук открывающейся двери. Через мгновение в глубь коридора проник серый, словно плотно нашпигованный пылью свет предрассветных сумерек.
Мы с прапорщиком тут же схватились за оружие, да только напрасно. Опасности не было. Со стороны входа в «Бункер» послышался хорошо знакомый голос:
— Свои! Не стрелять! — затем Соколовский добавил: — Подымайтесь! Скорее! Они ушли.
Глава 3
Все обстояло именно так, как мы и предполагали. Ворота Одинцовской колонии оказались открытыми, причем не просто открытыми, а я бы сказал распахнутыми настежь, если конечно такое определение можно применить к их конструкции. Старый оранжевый «Камаз», к задку которого был приделан запирающий щит, виднелся далеко в глубине периметра. Так что пятиметровый, сложенный из бетонных блоков и кирпича, коридор, именуемый Северными воротами, теперь был полностью свободен. В такой ситуации оставалось лишь надеяться, что мы успели первыми, и внутрь поселения еще не успели пробраться хищные, вечно голодные твари.
— Как говорится, с возвращеньицем, — Костя Соколовский бросил на нас с Лешим быстрый взгляд и горько усмехнулся.
— Да уж… — кивнул я, припоминая наше показательное, обставленное по всем правилам изгнание из поселка.
— Нечего время терять. Двинули! — Загребельный первым сделал шаг вперед.
Приближаясь к воротам, я внимательно оглядывался по сторонам. Сейчас периметр напоминал крепость, которая пала после яростного штурма. Серые стены, словно ожогами, разукрашены черными подпалинами ядовитой инопланетной плесени, через которые проложили себе путь грязно-белые известковые потеки — следы едких кислотных дождей. Витки спиралей Бруно, идущие по верхнему краю стены, кое-где оказались оборванными и свисали вниз огромными, слегка покачивающимися на ветру пружинами. Несколько битых прожекторов уныло глядели на мертвый город пустыми черными глазницами. Испортили их, видать, когда в спешке пытались снять, да так и бросили, добив вместо того, чтобы тратить время на ремонт. Дополняли картину уныния и разорения клубы черного дыми, которые поднимались от чего-то, что все еще тлело за стеной.
Я глядел на все это, и сердце мое сжималось. Сколько сил положено, сколько жизней принесено в жертву, и все зря! Ушли, бросили, оставили во владении тупых тварей, которые и так уже заполонили весь мир.
Только я подумал о монстрах, как они не замедлили появиться. Два наездника нарисовались на фоне оранжевого силуэта грузовика. Твари замерли, словно не зная что предпринять. Они явно были голодны, но противников было много, слишком много. Секундное замешательство обошлось хищникам очень дорого. Среди нас оказался человек, который по некоторым причинам недолюбливал именно этих отвратительных, похожих на высокие пятиногие табуретки, бестий. И на их беду этот человек в совершенстве владел оружием.
