Вадим Панов - Командор войны
– Ну что есть? – поторопил его приставник.
– Идея, Христофан! – Артем со всего размаху шлепнул приставника по плечу. – Ты гений!
– А что я придумал?
– Ты не придумал! Ты лучше! Ты просто молодец!
– Да что я сделал-то? – Сбитый с толку приставник растерянно смотрел на собеседника. – Объясни.
– Ты можешь сделать, Христофан, и сам поймешь, как это делается, и хорошему челу поможешь. Поможешь?
– Не всякий чел – хороший, – рассудительно заметил приставник.
– А Кортес хороший?
– Кортес? – Христофан посмотрел на не подающего признаков жизни наемника и согласился: – Хороший. Только какой-то тихий.
– У Кортеса проблема, Христофан, – жарко затараторил Артем. – Проблема, как и у тебя. Он хочет доказать своей девушке, что она для него единственная и неповторимая.
– Ты же говорил, что это легко? – удивился приставник.
– В каждом случае по-разному. Здесь дело запутанное.
Кортес хрюкнул в знак протеста, но продолжал стоически молчать.
– Он ее любит, сил нет, но не может выразить свою любовь. И только ты, Христофан, можешь ему помочь. Вытащить, можно сказать, из петли.
– Как?
– Понимаешь, у нее завтра день рождения, и нам нужен подарок. Что-нибудь необычное, оригинальное.
– А при чем здесь я?
– У тебя же куча кладов под рукой, так?
– Ну.
– Ты же знаешь, что в них лежит?
– Ну.
– Так помоги Кортесу – найди что-нибудь яркое, оригинальное, а?
Приставник осклабился:
– А кого он любит?
– Яну.
– Я ее знаю?
– Не имеет значения. Хочешь – познакомим. Помоги, Христофан!
Приставник задумчиво почесал густую бороду:
– Есть у меня на примете одна вещица – для лучшей девушки на свете в самый раз подойдет. Дивная работа, уникальная.
– Здорово, Христофан, достань ее нам.
Наемники затаили дыхание. Несколько секунд приставник жевал губами, обдумывая предложение, а потом покачал головой:
– Не могу.
– Почему?
– Корпоративные правила. Мы не воруем из кладов.
– А при чем здесь воровство? Вы же распродаете свою часть сокровищ?
– Это жизненная необходимость. Мы делаем это согласно определенным правилам. Корпрора… корпоративным правилам. Очень строгим.
Услышав первую осечку в голосе приставника, Кортес нетерпеливо зашевелился, но вступать в разговор пока не спешил, позволяя напарнику развивать наметившийся успех.
– Я уважаю всякие правила. Тем более корпоративные, – гнул свою линию Артем. – Но раз они дозволяют продавать часть сокровищ, то мы у тебя эту вещицу с удовольствием купим. Кстати, что это?
– Диадема, – машинально ответил приставник.
– И сколько она может стоить?
– Но у меня есть деньги! – попытался вывернуться Христофан.
– Будет больше!
– А мне не нужно.
– Христофан, подумай, счастье нашего друга в твоих руках. У этого клада есть хозяин?
– Умер давно.
– Тем более! Рано или поздно ты все равно продашь эту диадему, так давай сейчас! Горим, Христофан, горим! Кортес месяц себе места не находит! Знаешь как мучается?
– Это вы можете, – согласился приставник и неожиданно громко рыгнул.
Артем поморщился, а Кортес с надеждой поднял голову.
– Что-то я перебрал, друзья. – Христофан отодвинулся от стойки и огляделся. – Кажется, в последний раз туалет находился вон там.
– Там, – подтвердил Кортес.
– Закажите мне что-нибудь выпить, – попросил приставник. – Я скоро буду.
Он повернулся и, опрокинув высокий табурет, направился к дверям уборной.
– Достали! – ухмыльнулся Кортес, глядя на шатающегося Христофана. – Мы его достали, Артем!
– Я же говорил… ик… что получится.
– Отлично! – Кортес потер руки. – Где твой блокиратор алкоголя класса А?
– Вот.
Артем выставил на стойку пузырек. Кортес деловито высыпал на ладонь несколько таблеток и, не запивая, проглотил.
– Прими тоже, нам нужны светлые головы.
– Не могу. – Артема передернуло. – Внутрь ничего не лезет.
– Слабак. – Приободрившийся Кортес поискал глазами бармена. – Гонций, еще три коньяка!
– Будем продолжать? – осведомился неуверенно взбирающийся на табурет Христофан.
– Разумеется! – с энтузиазмом воскликнул Кортес. – Выпьем!
– Ты вроде спал?
– Ерунда, я уже в норме!
В подтверждение этого наемник ударил себя в грудь и с громким «уф!» выпустил изо рта небольшую стайку разноцветных мыльных пузырей.
– Что это?
Артем и Христофан в обалдении уставились на парящие шарики. Пузыри весело покружились в воздухе перед Кортесом и стали медленно подниматься к потолку. Приставник протянул руку и дотронулся до одного из них толстым мизинцем. Шарик лопнул.
– Мыльный пузырь?
– Как ты это сделал? – пришел в себя Артем.
– Я сделал? – Кортес злобно посмотрел на напарника и снова издал «уф!».
Очередная стайка переливающихся всеми цветами радуги пузырей взмыла в воздух.
– Здорово, – прогудел Христофан, – выпьем за это!
Собутыльники дружно опрокинули бокалы, последовало еще одно «уф!», и Кортес выдал новую порцию пузырей. Посетители бара зааплодировали.
– Ты где взял эти таблетки? – угрюмо спросил наемник.
– У Биджара.
– Сколько заплатил?
Артем задумчиво повертел в руке пустой бокал и повернулся к бармену:
– Гонций, мы засыхаем от жажды!
– Сколько заплатил? – не отставал Кортес.
– Нисколько, – признался Артем, стараясь не глядеть на наемника. – Он мне их бесплатно впарил и еще дал скидку на «око василиска». Это экспериментальный препарат.
– Убью.
– Убьет, – подтвердил Христофан, активно раскачивающийся на табурете. – Поехали кататься?
– Какой, к чертовой матери, кататься?.. Уф!
Очередная гирлянда мыльных пузырей взлетела к потолку. Гонций выставил на стойку бутылку коньяка:
– Это от Мурция. Бесплатно. За фокусы.
– За какие еще фокусы? – начал звереть Кортес.
– Поехали кататься, – продолжал канючить Христофан, раскачиваясь на табурете. Амплитуда становилась все более и более опасной.
Кортес вытряхнул на ладонь несколько таблеток и протянул Артему:
– Прими!
– Может, потом? – предложил молодой наемник. – Я, признаться, чувствую себя замечательно… ик!
– Нам нужны светлые головы. – Кортес нехорошо улыбнулся. – Прими препарат, дружище.
Артем посмотрел на летающие по бару мыльные пузыри, понял, что спорить бесполезно, скорчил страдальческую гримасу, проглотил таблетки и судорожно запил их простой водой. Кортес и Гонций с любопытством ждали реакции. Блокиратор действовал замечательно. В голове молодого наемника резко прояснилось, но во рту появился острый привкус хорошего мыла.
– Гонций, воды!
